Столичный доктор. Том IV (СИ) - Вязовский Алексей

Я даже не пытался поддерживать светскую беседу. Так, отвечал на вопросы — про Германию, кайзера, икс-лучи. Никаких секретов. Вот только про великокняжескую чету не поинтересовалась Виктория Августовна. Вообще ни словечка. Ревнует, что ли, до сих пор? Да на здоровье.

К счастью, зацокали копыта на въезде во двор. Шувалов приехал. Я наскоро попрощался, велев не забывать про самоконтроль, и поторопился встретить гостя.

— Никак мы с вами не расстанемся, граф, — я успел подойти к экипажу ровно в тот момент, когда Павел Павлович опустил ногу на землю.

— Рассказывайте, что за срочность. Вроде совсем недавно расставались, ничего не предвещало.

— Простите, не приглашаю внутрь, у нас там… карантин. Обнаружили опасную заразу, закрылись на обработку.

— И хорошо. Я, знаете, больницы эти ваши… Не люблю, короче. Так что за дело?

— Давайте в беседке посидим. Можно чай организовать.

— В ушах уже булькает, извините за прямоту.

— Что же. Граф, я прошу вас быть моим секундантом, — сказал я официальным тоном, и даже выпрямил спину в попытке встать смирно ради ритуала.

Шувалов аж руки развел в стороны — так удивился.

— Конечно, почту за честь. Я вас знаю как человека достойного. А с кем дуэль?

— Граф де Монтебелло.

— Французский посланник⁈ Да уж, умеете поразить… — адъютант достал записную книжку, карандаш. — Могу я спросить, а что случилось? И каковы желаемые условия дуэли?

— Он вломился в мой кабинет, начал разговаривать со мной… В непозволительном тоне, скажем так. Почему-то решил, что я отговорил государя участвовать в балу. Мне, конечно, лестно, что я пользуюсь таким авторитетом… Короче, я попросил графа выйти, он снова начал говорить гадости. И я… оскорбил его действием…

— Как? — граф аж подобрался весь, ноздри раздулись, глаза заблестели.

— Спустил с лестницы.

— Вы? — Шувалов захохотал, даже ладонями по коленкам ударил, как простой мужик. — Этого индюка? Дайте, я пожму вашу руку! Хотел бы я видеть, как вы его оскорбляли действием! Да и не я один, поверьте! Я посланников много видел, но этот самый чванливый!

— Возьметесь?

— Ни слова больше! Сам всё сделаю, даже не думайте, Евгений Александрович! Но я хочу вас предупредить: о происшествии очень быстро станет известно там, наверху. Если что, знайте — это не я.

— Верю вам, граф.

Утром я проснулся рано, хотя уснул мгновенно, едва до подушки добрался. Ночевал в кабинете, в квартиру идти не захотел. Хоть и твердил себе, что всё будет хорошо, обойдется, но победила другая мысль, что оттуда до лаборатории намного ближе, чем от кабинета.

Первым делом измерил себе температуру. Тридцать шесть и три. Кашля нет. Пощупал лимфоузлы везде, где дотянулся. Тоже спокойно. «Еще шесть дней впереди», — вылезло на поверхность напоминание. Позвонил в лабораторию. Заставил Антонова зачитать все показатели измерений. Тоже спокойно. Максимум — вчера вечером у Вики тридцать шесть и восемь. С дыханием хорошо. Озадачил самопроверкой лимфатической системы и дезинфекцией лаборатории. Фронт работ там приличный, скучать не будут.

Метнулся на обход. К нам везли в первую очередь, и многих выписали после повторного осмотра, на домашнее лечение. Осталось двадцать семь человек. Переломы, раны, и прочее. Всё в пределах разумного. Со мной был доктор Малышев, из первого набора. Еще раз поездил по мозгам, чтобы бдительность не теряли. И при пациентах язык никто не распускал. Официальная версия — дифтерия. Шито белыми нитками, но что придумал, то пусть и будет. Остальные отмазки точно такие же.

Пока терпимо всё. Приедет Чириков, появится Жиган, подвоз продуктов и прочего необходимого обеспечат. Даст бог, переживем.

Теперь можно и пойти в каретный сарай зарядкой заняться. Уж здесь мне никто не мешает держать себя в форме. Кроме лени, естественно. Но сегодня с удовольствием размялся,даже потренировал удары в прыжке.

Собрал вещи и пошел к себе. Помыться, переодеться, позавтракать. А потом и Шувалову позвонить, узнать, что там творится. И будет ли дуэль.

Но перед входом меня ждал офицер свиты. Красавец, в парадной флигель-адъютантской форме, серебряные капитанские погоны с золотым вензелем Н II. Эх, был бы военным, тоже о таком мечтал!

— Господин Баталов? — спросил он, поприветствовав меня.

— Это я. Чем обязан?

— Вам надлежит немедленно следовать за мной.

Глава 4

БЕРЛИНЪ. По полученiи извѣстiя о московской катастрофѣ императоръ Вильгельмъ послалъ русскому Императору телеграмму соболѣзнованiя.

ПЕТЕРБУРГЪ. Правительственное сообщенiе: «По приведенiи въ извѣстность числа жертвъ печальнаго событiя на Ходынскомъ полѣ, въ Москвѣ, 18-го мая сего года, оказывается погибшихъ, как поднятыхъ на мѣстѣ уже умершими, такъ и скочавшихся въ ближайшiе къ происшествiю дни въ больницахъ, — 231 человѣкъ, изъ коихъ 192 похоронены распоряженiемъ московскаго городского общественнаго управленiя на Ваганьковскомъ кладбищѣ. Затѣмъ къ 23-му мая какъ въ городскихъ больницахъ, такъ и въ больницахъ другихъ вѣдомствъ и учрежденiй состояло раненыхъ и 164 человѣка, изъ коихъ до 72 доставлены родными или явились сами въ больницы 19-го мая и въ послѣдующiе дни».

К счастью, флигель-адъютант не стал буквально понимать слово «незамедлительно», и я получил возможность привести себя в подобающий вид. Не знаю, кто меня пожелал видеть, но в любом случае явление меня потного и небритого вряд ли будет уместным. Поэтому надел костюм-тройку, в жилет засунул «Патек Филипп» на золотой цепочке. Повязал широкий синий галстук.

Ехали молча. Даже расспрашивать не стал. Сказали адъютанту — доставить в такое-то место к определенному времени, он и выполняет. А пункта «обсуждать что бы то ни было с сопровождаемым», скорее всего, в приказе не имелось. Да и мне удобно — можно порассуждать, что дальше будет. Причина понятна — до верхов весть о вчерашнем инциденте дошла, как Шувалов и предупреждал. В каком виде это подали? Вряд ли моя роль получила положительную оценку. Но и это полбеды. Главное — как к этому отнесутся те, к кому мы едем. Кстати, а куда? Судя по тому, что мы сначала выехали на бульвары, а сейчас поворачиваем на Пречистенку, то путь наш лежит вовсе не на Тверскую. И не в Кремль. Я так на Девичье поле езжу. Через Садовое кольцо, может, и ближе немного, но мне там дорога не нравится. Еще и конка эта вечно как маршруточник — пытается под лошадь броситься.

Вот и Садовое проехали, не свернув. Пречистенка кончилась, началась Зубовская. И она же сейчас по мановению волшебной палочки вдруг превратится в Большую Царицынскую… О, а можно отгадать, куда мы едем? Есть приз за это? Эх, не дали проявить интуицию… Возле дома нумер шесть, в котором находится клиника факультетской хирургии, непривычно большое скопление пафосного конного транспорта, казаки конвоя ЕИВ… Думаю, если всё махом продать, можно спокойно содержать всю московскую медицину года два. И даже украсть останется. А заведует здесь некий Бобров. Что же он мне не сказал? Ведь его наверняка предупредили, чтобы в приемном покое дерьмом и портянками не воняло, а пациенты все причёсанные и умытые. А когда? Вечером я не позвонил, спать завалился, а утром меня и в кабинете не было. А телепатические сигналы я так и не научился еще принимать.

Кучер скромно припарковался в сторонке, в гущу событий благоразумно влезать не стал. Флигель наконец подал голос:

— Следуйте за мной, господин профессор.

А куда денешься? Спасибо, не в Бутырский замок. Тут и стены помогают, места нахоженные, намоленные, почти родные. Да мне тут вчера еще кабинет начальника открывали, чтобы я чресла поудобнее расположил и высокие истины изрек, попивая чаек.

Мы подошли к оцеплению, и капитан что-то сказал гвардейскому поручику, который, похоже, всем командовал. Тот кивнул, и нас пропустили. А меньше суток назад меня тут обыватели материли. Почти на этом самом месте, кстати. Такой-сякой, лезу к дохтурам без очереди…