Бутлегер. Книга вторая (СИ) - Барчук Павел

— Погоди, дружище… — Я оттеснил ирландца плечом, а затем посмотрел на рыбака, — Бонасэра Скала? Черт возьми, Фредо… Ты мог бы предупредить?

Старик, снова сгорбившись, хрипло рассмеялся.

— А что бы ты сделал по-другому? Стал бы умнее врать этим сеньорам? Вряд ли. Ты и так справился. Дерзко, но… сносно. А этот болван, — он кивнул на Патрика, — Полный идиот, но преданный. Редкое явление в наше время.

— Они убили его, да? Моего дядю. — это был не вопрос, а констатация факта. Сам не знаю, зачем я снова спросил то, что и так очевидно.

Фредо посмотрел на меня своим привычно суровым взглядом, а потом ответил:

— Винченцо был честным человеком. Слишком честным для нового мира, который строили Массерия и его щенок Лучано. Он был против союза с ирландцами и евреями, против наркотиков, против того беспредела, что они сеют. Он был последним из старой гвардии. Его убрали. А теперь… — Фредо ткнул пальцем мне в грудь, — Теперь они будут следить за тобой. Вдруг яблочко от яблоньки недалеко упало. И решат, что лучше перестраховаться.

Старик резко замолчал, развернулся и зашагал в сторону, где находился наш дом.

Я остался стоять на улице среди шума большого города, который вдруг начал казаться бесконечно чужим и опасным.

Я только что получил пропуск в высшую лигу. Меня «приняли в семью». Но я понимал — это была не победа. Это было лишь начало новой, куда более опасной игры. И теперь моими противниками были не мелкие шишки вроде Салли Рыбы, а самые настоящие боссы мафии, один из которых — убийца дяди Винни.

Глава четвертая

Время — разбрасывать камни

Мы вошли в каморку, я молча снял куртку, кинул ее на стул, затем прислонился спиной к прохладной стене, пытаясь взять под контроль все те эмоции, которые продолжали бурлить в моем юном сицилийском сердце.

Кровь пульсировала в висках, отдаваясь в ушах тяжёлым, неровным стуком. Такое чувство, будто где-то внутри моей башки тикали огромные часы. Часы… Блин… Главное, чтоб не бомба с часовым механизмом, которая уже начала отсчет в обратную сторону.

Чертов Джованни! Это сто процентов его сицилийская кровь разгулялась. Какое мне вообще дело до Винченцо Скализе⁈ Почему меня так плющит от ненависти к Джо Боссу и особенно — к Лаки Лучано?

Прошло чуть меньше часа с момента, когда наша троица покинула компанию мафиози, а легче мне не стало. Руки буквально чесались от желания взять «томми-ган», вернуться в кабинет и покрошить там всех этих уродов в мелкие опилки. К счастью, «томми-ганы» на дороге не валяются, а мой разум все же сильнее горячей крови Джованни.

Патрик, бледный и по-прежнему возбуждённый после случившегося, сходу метнулся к закопчённому чайнику на плите, собираясь устроить нам чаепитие.

Фредо переступил порог самым последним. Он никуда не прислонился, никуда не метался. Он то и дело кидал в нашу с Патриком сторону тяжелые мрачные взгляды и явно не разделял ни возбуждения ирландца, ни моего желания кого-нибудь прибить. Особенно, если у этого «кого-нибудь» будет смазливое лицо, прилизанные волосы и прозвище Лаки.

Всю дорогу старик топал молча, вообще не говоря ни слова. А лицо у него было настолько мрачное, будто произошло нечто ужасное.

Догнали мы его с Патриком едва ли не за пару кварталов до нашего дома. Пристроились рядышком и шли так — ирландец справа, я слева. Со стороны, наверное, это смотрелось, будто дед выгуливает провинившихся внуков.

— Чай? — тихонько спросил Патрик, больше чтобы нарушить тягостное молчание, чем из-за реальной жажды.

— Сам его пей, идиот, — прошипел Фредо, снимая свою потрёпанную куртку. Он швырнул её в угол с такой силой, будто вымещал зло на ни в чем не повинной вещи. — Чай… Тебе бы молитвы читать, что живой остался! Или мозги вправить, наконец! Это ж надо было додуматься! Спасать он нас пошел… Нашёлся мне, спасатель.

Старик высказался, затем повернулся ко мне, и его взгляд, всего час назад принадлежавший легендарному сицилийскому мафиози, снова стал просто усталым, суровым взглядом старого рыбака. Хотя в глубине глаз всё ещё тлели угольки былой ярости.

— Ну вот, Джонни. Поздравляю. Тебя официально приняли в лоно семьи. — Фредо тихо хмыкнул, но хмык этот у него вышел горьким. — Ты теперь как цыплёнок, которого засунули в клетку к стае голодных лисиц. Только лисицы ещё и между собой грызутся. Расслабляться нельзя. Ни на секунду. Они будут следить за каждым твоим шагом, за каждым словом. И ждать. Ждать, когда ты оступишься. Или когда станешь слишком опасен. Как твой дядя.

Я молча кивнул. Осознание масштаба возможных проблем и глубины ямы, в которую мы с Патриком так лихо рухнули, давило сильнее любого груза. Ну и конечно, я был полностью согласен с Фредо. В моем случае не выйдет затеряться среди членов «семьи», потому что я для Лаки Лучано как кость поперек горла. Он непременно будет следить за мной и ждать, когда я споткнусь, чтоб подойти и выпустить пулю в затылок.

— Это все понятно. — тихо сказал я. — У меня ни на секунду не возникло заблуждения, будто Массерия и его цепной пёс были искренними. Они просто решили держать меня поближе к себе, чтоб я не натворил дел, которые могут принести Джо Боссу и Лучано проблем. Я это прекрасно осознаю. И… Еще…Спасибо, Фредо. Если бы не ты…

— Да ерунда это, — Старик махнул рукой. — Дело сделано. Теперь надо думать, как правильно разыграть все карты, что имеются на руках.

Его взгляд упал на Патрика, который неуклюже пытался разжечь плиту. Лицо Фредо смягчилось на долю секунды.

— А ирландец наш… Преданный дурак. Редкое, но весьма опасное сочетание. Потому что с теми, кто предан тебе, по-другому нельзя. Тоже придётся быть преданным. А когда двое молодых парней доверяют друг другу больше, чем себе… такие либо спасают мир, либо гибнут идиотским образом. Постарайтесь выбрать первый вариант.

Патрик обернулся, на его простодушном лице расцвела улыбка.

— Фредо, почему тебя так удивил мой поступок? Ты уже дважды говоришь об этом. Джонни поддержал меня на корабле, он не бросил меня в Нью-Йорке, встал на мою сторону, когда кучка сицилийских задавак хотела набить мне морду. Разве может быть иначе? Разве мог я оставаться в стороне, когда решалась судьба Джонни? Он мой друг! Я сказал — мы с ним до конца!

— Хм… Такими темпами конец-то очень даже скоро нарисуется. Вы же прям в самое пекло лезете. — проворчал старик, но уже беззлобно. — Ладно, хватит раскисать. Утро вечера мудренее. А ты чего тут чаи собрался распивать? У тебя, кажется, свидание с той… Роззи? Вчера вечером все уши прожужжал, а сегодня, что? Передумал?

В одну секунду лицо Патрика изменилось. Его словно изнутри озарил теплый, согревающий огонь, но тут же, следом, физиономия ирландца вытянулась, а взгляд испуганно метнулся к «ходикам», весевшим на стене каморки.

— Чёрт, я едва не забыл! Времени осталось совсем чуть-чуть. Опоздать могу.

Он засуетился, принялся вытаскивать из шкафа вещи, которые мы с ним успели приобрести. В итоге через пять минут,( вещей было не особо много), на кровати лежали две пары потрёпанных брюк и три такие же, прошедшие Крым и Рым, рубахи. Патрик застыл рядом, как воплощение скорби и уныния, с явным сожалением разглядывая шмотки.

— В чём мне идти на свидание? Я же выгляжу как последний босяк…– Простонал он, потом запустил пальцы в свою шикарную рыжую шевелюру и несколько раз дёрнул себя за волосы.

Мы с Фредо переглянулись. После всех сегодняшних событий эта бытовая проблема показалась вдруг дико смешной и по-своему спасительной. Настоящей. Нормальной.

— Да ладно тебе, — фыркнул я. — Она знает, что ты работяга. Сейчас пока так. Главное — уверенность. Главное, чтоб Роззи увидела в тебе потенциал. Поверь мне, женщины любят не богатых, а перспективных. И тех, кто ведет себя так, будто при желании готов положить весь мир к ее ногам.

— Ага… — Усмехнулся Фредо. — Но малец прав. Когда у тебя на жопе заплатка, а ботинки помнят еще Авраама Линкольна, сложно выглядеть перспективным. Да и с миром тоже не очень убедительно выйдет. Какой он мир ей положит? Мир нищеты и бедности? Нет… Встречают по одёжке…