Вернись и начни сначала - Марина Медведева

— Что ты сказал? – я расхохоталась, громко, хрипло. Смех мощной волной рвался из моей груди, я смеялась и смеялась, не в силах прекратить. А он сидел и смотрел, как я надрываюсь от нервного хохота. Потом встал, принес бутылку воды и молча протянул мне.

Я перестала смеяться и теперь икала. Отпила немного воды и уже спокойнее продолжила:

— Я понимаю, как фантастически это звучит. Но это правда. Не знаю, почему в этой жизни ты сошелся с Сарой. В той, откуда я, ты терпеть ее не мог. Вы расстались пять лет назад и встретились лишь перед твоей смертью. Вряд ли я сумею объяснить тебе все, что произошло.

На душе стало горько и пусто. Я встала и направилась к выходу. Он жив, но женат на мерзавке Саре. Я жалела, что пришла к нему.

— Стойте! Скажите, как вас зовут, – очнулся Иван, когда я уже взялась за ручку двери.

— Аня Дивинская. А Кристина Перкс – наша подруга, — ответила я и закрыла за собой дверь.

Выйдя на улицу, я подняла лицо и ощутила, как прохладные снежинки мягко касаются моей кожи. Гнев прошел, я больше не сердилась на Ивана. Очевидно, что-то изменилось в этом временном потоке, крошечная деталь, событие, которое повлияло на решение Ивана, и он остался с Сарой, и у них теперь есть дети. Я не могла с этим смириться. Для них прошло семь лет, а для меня лишь пара дней. Я все еще любила Ивана и ненавидела Сару. И не знала, что с этим делать.

Я опустила лицо и медленно побрела по вечерней улице. Мне остался один шаг. Я должна встретиться с ней. Своим двойником, копией, симулякром, странным порождением Машины времени.

Димка назвал клинику, где она работала, и меня, как магнитом, тянуло туда. Я шла и думала, что скажу ей, когда увижу. Смогу ли объяснить, кто мы друг для друга, как связаны наши судьбы, доказать, что она – лишь создание нашего эксперимента, дитя Машины? Что она сделает, когда узнает? Позволит мне остаться рядом и время от времени видеться с сыном? Или сдаст меня властям, и меня запрут в психушку? Я не знала, как поступила бы на ее месте. Но мы так не похожи. Она – счастливая дочь и мать. Ей никогда не стирали память. Она не теряла ребенка, не сжигала дом, не пряталась в Трущобах. Она – не убийца! Мы далеки друг от друга словно два полюса, огонь и лед, радость и гнев.

Я невольно задумалась: что, если бы мы поменялись местами? Я прожила ее жизнь, а она – мою. Хотелось бы мне этого?

Я так и не нашла ответа на свой вопрос и в полном смятении вошла в Клинику психологической помощи. Ее кабинет был на сорок пятом этаже. Прозрачный лифт бесшумно скользил вдоль стеклянных окон, я глядела на ночной город и ощущала себя птицей, запертой в тесной клетке. Не понимала, что не так. Димка жив. Я и мои друзья тоже живы. Граждане Хоупфул-Сити свободны от насилия Буллсмита. Мы получили, что хотели. Почему же тогда мне больно? Если бы я не знала, не любила Ивана там, в прошлом, я бы не мучилась сейчас от того, что он с Сарой.

Невозможно иметь все, что хочется. Потому что ты всегда будешь хотеть большего. Такова жизнь.

Я вошла в кабинет и неожиданно увидела Жасмин. Меня охватила теплая волна счастья. Я подбежала к подруге и крепко обняла ее.

— Аня, ты куда вчера пропала? – спросила меня подруга и, как оказалось, мой секретарь. – Ты была в кабинете, пришел пациент, я открыла дверь – а тебя уже нет. Но ты не проходила через приемную. Я отлично помню это.

Я с восхищением разглядывала подругу. Шапка черных кудрей, огромные черные глаза, яркие губы. Это была она, моя Жасмин из Трущоб, мертвое тело которой я обмыла холодной водой. Только здесь она была жива. Я зажмурилась и мысленно поблагодарила нашего бога – Машину времени за то, что сохранил моих друзей.

— Ты вроде как изменилась. Стрижка другая и будто похудела.

От слов Жасмин меня бросило в жар. Меж тем она задумчиво разглядывала мою новую внешность. Чужая одежда мешковато висела на моей тощей фигуре, про косметику я забыла. Я спрятала обветренные руки с короткими ногтями за спину и быстро ответила:

— Вчера я вышла как раз, когда ты отвернулась к окну. Стрижка та же, просто волосы намокли. Снег идет.

Сгорая от нетерпения, я ринулась в кабинет, отыскала глазами видеофон на столе другой и дрожащей рукой набрала номер. Через пару мгновений передо мной появилось румяное лицо «нового» Сэма.

— Я целый день тебя разыскиваю, — волновался Сэм. И, видно, от волнения перешел на «ты». — Никак не могу повторить эксперимент. Что-то не так с программой. Все подопытные грызуны погибли. Как тебе удалось выжить в моей Машине?

Я знала, что не так. В Трущобах над его программой поработала гениальная Кристи. Но он не должен об этом знать.

— Сэм, подожди, мне нужно задать тебе вопрос. Когда я прибыла в прошлое, там был мой двойник, другая Аня Дивинская. Я ее не видела, но она жила там и растила нашего сына Димку. Но когда я появилась здесь, семь лет спустя, она вдруг исчезла. Мой секретарь сказала, что я вошла в кабинет и пропала без следа. Что происходит? Где она сейчас?

Сэм наморщил лоб, задумался и немного погодя ответил:

— Находясь в прошлом, ты была временной копией, симулякром, созданным Машиной. Когда истекло отведенное время, Машина вернула тебя в реальную жизнь. Поскольку вы обе не можете существовать в одном пространственно-временном континууме, твой двойник исчез. Ты просто заменила ее.

— Но почему Машина оставила меня, а не ее? – не понимала я. – Как она сделала выбор?

— Ты была связана с Машиной, и ее программа посчитала тебя первичной моделью.

— Значит, мой двойник не вернется? Я могу жить ее жизнью — растить Димку, обедать с ее родителями, пользоваться ее домом и вещами? – я все еще не могла поверить в это.

— Считай это подарком судьбы или, скорее, Машины, — улыбнулся Сэм.

Эпилог. Аня

Моя новая жизнь летела вперед, словно на легких