Дебиземия - Валерий Александрович Пушной

Главного инквиза выполнил дословно. Сначала поднял на дыбы Абрахму, потом взбеленил фэра Быхома. Но ко всему сделал добавление от себя, когда фэр вприпрыжку стал взбешенно хромать от стены к стене, часто моргая и мотая круглым брюхом: Жубран выдернул из-за пазухи свиток Самора и протянул фэру. Таинд соврал Самору, когда сказал, что донос исчез вместе с Великим Скелетом.

Быхом застопорился, недоуменно уставился на свиток.

– Прочитай, фэр Быхом, – склонил голову Жубран. – Это донос на тебя презу Фарандусу.

– Донос? На меня? – не сразу врубился Быхом, выхватил свиток и стал нервно мусолить глазами. Прочитал, закряхтел, прикусывая губы. Закрутился на месте, перебирая ногами, как на горячих углях, будто эти угли насквозь прожигали толстенную подошву и высокие каблуки обуви. У оконного проема еще раз вчитался, потом бросил свиток на стол, завопил от злости:

– Ах, Самор, крыса черная, язык змеи! Я придумаю для тебя особую казнь! – И Жубрану: – Откуда у тебя этот свиток?

– Главный инквиз поручил отдать посланцам, чтобы те вручили презу, – кланялся Жубран.

– Как? – еще больше удивился фэр, нервически подпрыгивая. – Посланцы в сговоре с Самором?

– Да, фэр Быхом, – коротко подтвердил Жубран.

Быхом задирал голову, пытаясь казаться выше ростом, бледнел, краснел, зеленел от злобы. Глубоко шумно дышал, открывая и закрывая рот с каждым вздохом. Залез в стол, сгреб в горсть фарандоиды и протянул Жубрану. Тот схватил монеты, моментально рассовал по карманам, отметив в уме, что от Абрахмы получил втрое меньше. И начал пятиться к выходу. Когда исчез за дверью, фэр Быхом прошипел сквозь зубы:

– Нет, посланцы, теперь вы только мои! Я сам сожру вас вместо крыс-каннибалов.

Раппопет и Лугатик очнулись от беспорядочных ударов, сыпавшихся на них сверху. Грубые крики взорвали ушные перепонки. Над ними четыре злых лица, торчащие из кожаных шлемов, и молотившие с двух сторон кулаки. Лежа на земле, в траве, люди стали руками и ногами отбиваться. Воины отступили, и один из четырех ткнул копьем сначала Лугатика, а потом Раппопета:

– Вставайте! Шевелите задами! А то кишки намотаем на копья, собачьи морды, жуперы поганые! Крысы-каннибалы давно жратвы не получали, с удовольствием полакомятся вами, коты бесхвостые! – У воина лицо удлиненное книзу, будто небрежно выструганное из дерева, все асимметричное, воин будто обнюхивал людей, хватая запахи длинным носом.

Раппопет подскочил, как мячик, чувствуя боль в намятых боках и ощущая теплую тонкую струйку крови на левом плече от укола копья. Разодранная рубашка забурела кровавым пятном. Глянул исподлобья, зажав ладонью ранку:

– Мы не жуперы.

Второй воин со шрамом на сильно выпирающем подбородке, стесанным кинжалом с одного боку, толкнул его в шею так, что Раппопет чуть не начал бороздить носом:

– Закрой дупло, жупер, не пялься змеиной мордой! – Этот воин тоже словно принюхивался к Андрюхе. – Нашли место, лесные вонючие ежи, где спать! Поджидали кого-нибудь, чтобы грабануть?

У Лугатика екнуло под ложечкой, явно опять все шло наперекосяк: вдвоем с Андрюхой в лесу, какие-то громилы долбят их и называют жуперами. Полный атас. В этой Дебиземии не знаешь, кем еще прослывешь. Сначала назвали террами, потом посланцами, а теперь в жуперы угодили. Сплошной облом. Володька потер битые и колотые копьем места на теле, крови не увидел и поднялся на ноги:

– Вы зря, – хотел сказать, что зря их подозревают в грабежах, но получил увесистый подзатыльник. Саданулся лбом о стоявший перед ним ствол дерева, икнул, обхватил его руками, едва удержался на подогнувшихся ногах: – М-м-мы н-не те, за к-кого вы на-нас приняли, – выговорил, заикаясь.

Третий воин, отвесивший подзатыльник, был со сломанным кривым носом и массивной отвисающей нижней челюстью, вдогон влепил Володьке по уху:

– Сказано, заткни пасть, тупая кошачья морда! – Подергал ущербным носом, глубоко в себя втянул воздух и с отвращением поморщил некрасивое лицо, очевидно, Володькин запах ему не понравился.

В ушах у Лугатика пронзительно зазвенело, он умолк, не выпуская из рук ствол дерева.

А четвертый воин с бельмом на выпуклом глазу и острыми длинными скулами прорычал:

– Ну, жуперы, топайте, лесные вонючки! Проспали свою удачу, губошлепы, лисьи уродины! Теперь узнаете, что кошачьи и собачьи морды – лучшая жратва для крыс-каннибалов, – он протяжно зевнул, хватанул запахи Луга-тика и копьем подтолкнул.

Раппопет, за ним Лугатик двинулись по лесу за воином с деревянным лицом, двое шли по бокам, четвертый – сзади. У колючих кустов передний воин свернул налево и метров через десять вывел на хорошо наезженную и утоптанную дорогу. За поворотом разнесся скрип колес и голоса деби. Людей остановили. Скоро из-за поворота выехали всадники, за ними – повозка, запряженная цугом, с большим круглым высоким металлическим чаном на ней. Следом за повозкой показалась вторая партия конных. Воин с деревянным, удлиненным книзу лицом доложил подъехавшему наезднику:

– Вот, отрядник Друм, жуперы, в кустах застукали ежовое отродье! Сонных прихватили, свернулись клубками, как бесхребетные лесные змеи, зарылись в траве, как подлые лесные ежи! Поживиться собирались, гнусные отродья. Может, нас выслеживали, хвосты змеиные! Вовремя мы их накрыли!

Отрядник Друм, очень широкий в плечах, с обрубленным кончиком носа на вытянутом вперед лице, похожем на грызуна, внимательно оглядел Раппопета и Лугатика.

Люди даже представить не могли, о чем тот в этот момент думал, то ли о том, что с жуперами ему уже приходилось иметь дело и он обычно распознавал их по особенному виду, то ли о том, что у людей вид и запах был иным.

Друм колебался, его чутье не угадывало в них жуперов. А когда чутье не срабатывало, отрядник терялся и начинал беспокоиться. Между тем Друм никому никак не показывал своих сомнений, грубо потребовал:

– Признавайтесь, кого выслеживали? На крыс охотитесь на дороге?

– Да мы даже не знали, что рядом дорога, отрядник! – качнулся к нему Лугатик, не очень надеясь, что удастся что-то объяснить, ибо сам себе не мог объяснить, как очутился тут. – Мы никогда здесь не были раньше. Никого не выслеживали. – Вытер тыльной стороной ладони пот со лба. – На кой нам крысы, Друм, крыс нам еще не хватало для полного счастья!

– Ты хочешь, чтобы я поверил тебе, злой коварный лис? – недоверчиво скривил губу Друм и чуть тронул с места лошадь, наезжая ее грудью на людей. – Я вижу, ты не любишь крыс, кошачий выродок! – В голосе появилось зловещее шипение, воины из-за спины отрядника сыпанули проклятьями на головы жуперов. – Боишься крыс-каннибалов? – Лошадь давила Володьку.

– Их в Дебиземии все боятся, – отвечал Лугатик и пятился, наступая голыми пятками на пересохшие дорожные колдобины, но при этом не замечал, как рытвины больно врезались в подошвы.

Отрядник чуть натянул