Вождь - Алекс Хай

Благодарю, магистр Лакрет. — Я обернулся к залу. — Итак, караван атаковали люди с собаками, желавшие имитировать нападение Ноктианцев. Колбы были подорваны детонатором, чтобы взрыв стёр следы и помешал полноценному расследованию. И самое гнусное в этом даже не то, что Ноктианцев пытались подставить. Страшно то, что заказчик данного преступления понял, что в итоге на него выйдут. И пошёл на отчаянный шаг — попытался уничтожить лабораторию вместе с доказательствами и… людьми. Людьми, которые искали правду и честно служат городу. И инсценировка — дело рук клана Солнцерождённых.

Амфитеатр зароптал, да и советники принялись бросать косые взгляды на Солнцерождённых. Разумеется, членам Совета уже были известны итоги расследования. Сейчас театр был для остальных.

Весы заёрзали, Пламенники хмыкнули в мою сторону с лёгким одобрением, Серые внимательно наблюдали. Лакрет вернул колбу в ящик и спустился с трибуны.

Я снова посмотрел на Альтена. Он сидел, как и прежде, — с таким видом, будто всё происходящее его не касалось. Слишком ровно. Слишком спокойно. И от этого спокойствия у меня по спине пробежал холодок.

Он не боялся наказания, потому что знал — его не будет.

— На этом первая часть доклада завершена, — сказал я. — Но у меня есть ещё одно обвинение. И оно куда серьёзнее.

Зал гудел, как улей, в который швырнули камень. Крики сливались в гул.

— Тишина! — Рявкнул магус Обба. — Делегат Ром, продолжайте.

Ну что, теперь самое главное. Я медленно обвёл взглядом амфитеатр и советников, а затем развернулся к трибуне Солнцерождённых.

— Вопрос касается законности власти нового Доминуса Солнцерождённых. У меня есть доказательства того, что принц Фиор унаследовал титул Доминуса путём переворота. Вступив в сговор с лордом Альтеном, принц Фиор лично убил своего отца.

Гул сорвался в настоящий рёв.

— Докажите! — выкрикнул чей-то голос.

— Клевета!

— Доказательства! Требуем доказательств!

Альтен-старший наконец позволил себе эмоции. Скривил губы в ухмылке — и откинулся на спинку кресла.

— Сильное заявление, Делегат, — сказал он ровно, почти насмешливо. — И наверняка у вас есть нечто большее, чем собственные догадки.

— Рад, что вы спросили, — я тоже позволил себе улыбнуться. — Мои доказательства — это свидетель преступления.

Я поднял руку и указал на двери.

— Прошу пригласить для допроса леди Циллию Альтен.

На миг в зале стало так тихо, что я услышал, как одна из рунных ламп потрескивала под сводом. А потом я заметил лицо Альтена. Улыбка исчезла, словно её никогда и не было. Черты не исказил гнев — нет, там мелькнуло нечто иное. Страх. Но не страх разоблачения.

Страх за неё.

Двери открылись. Вошла Циллия — белая накидка с символами клана на плечах, прямой взгляд, шаги уверенные, хоть и быстрые — она понимала, что каждое её движение сейчас было под прицелом сотен глаз.

Девушка поклонилась советникам, и те кивнули в ответ.

— Я, Циллия Альтен, — сказала она, остановившись посреди зала, — готова засвидетельствовать перед Советом то, что видела своими глазами в ночь, когда умер Доминус.

Зал взорвался шёпотом. Я видел, как Салине едва заметно кивнула мне. Как Химваль сжал кулак на колене. Как Серые синхронно подняли головы.

— Прошу, леди Циллия, — Обба взмахнул рукой, приглашая её говорить. — Но помните, что за клевету вы можете ответить жизнью.

Девушка резко обернулась в сторону отца. Я отметил, что она искла глазами Фиора и не увидела его — и тоже удивилась.

— Конечно.

Она открыла рот, готовая произнести первые слова, и в этот момент раздался грохот.

Стеклянные витражи за её спиной разлетелись в брызги света. В зал ворвался ревущий воздух и сияющие комки чистого Ноктиума.

Вспышка ослепила всех. Взрывы слились в хор, и в следующий миг зал Совета утонул в криках, грохоте и огне.

Из цветного стекла рвался ослепительно белый свет. Воздух сжался и разорвался на куски. Первая волна ударила в пол между трибуной и местами Пламенников — вспышка, как ярость полуденного солнца, и ударная волна, которая смяла людей, как соломинки.

— Барьеры! — рявкнул я, уже поднимая Тень.

Печати по карнизам ожили разом: рунные полосы потекли молочным светом, затягивая дыру за дырой. Слишком поздно для тех двоих из Весов — одного вывернуло на перила, второй обмяк у колонны с осколком стекла в шее.

Чиновник Занд Дейвор ушёл под стол, вытянул артефакт-жезл и на ощупь включил «гаситель пламени» — купол лёг на центральный проход, съел языки белого огня, но ненадолго. Ноктиумный огонь — не обычное пламя. Просто так его не собьёшь.

— В круг! Сюда! — коротко бросил Герцог. Варейн оказался рядом так, будто телепортировался: Артефактный щит раскрылся вполсилы, и Герцог заслонил им нескольких представителей сословия торговцев. Его Тень распласталась вокруг них, заслоняя от волны осколков.

Салине встала напротив меня, на ладони у неё вспыхнул тонкий «серп». Через мгновение он увеличился раз в сто, и Салине направила его на одно из окон.

— Защитная решётка. Но долго не продержится.

— Нужно уходить, — сказала Виррен.

— Живые ко мне! — заорал Химваль в сторону левого прохода. — Раненых под щит!

Секретари Совета тянули кого-то за рукав. Серые, сохранив невозмутимость, вызвали Теней, соединяя их одна с другой, чтобы создать коридор. Зелёные руки попытались оплести растениями одно из окон.

Я нашёл глазами Циллию: она стояла на колене у опрокинутой скамьи, прижимая к груди плащ. Жива и вроде не ранена. Рядом с ней был Альтен-старший, и в его движениях впервые за вечер появилась человеческая резкость: он прикрыл её собой.

Вторая вспышка ударила в галерею над входом. Балюстрада отлетела, как выломанный зуб, на головы людей полетела мраморная крошка. Кого-то прижало плитой.

Я бросился к Альтену. Циллия успела вызвать Блик, и фигуру девушки окутало сияние — она смогла поставить физическую защиту. Тень прикрывала меня сбоку, защищая от ударов. Но сейчас я ничего не замечал. Мне был нужен Альтен.

Он не успел увернуться. Я налетел на него и схватил за горло.

— Его работа⁈

Альтен не ответил. Но мне не требовались его слова. Я уже проник в его разум и увидел всё сам.

Фиор.

Он собрал всех здесь, чтобы сжечь разом. Когда понял, что я до всего докопался, что не оставлю это в тишине. Когда осознал, что Совет его не поддержит и не спасёт, он решил спасти себя сам.

И спасение это заключалось в ноктиумных бомбах. Капсулы с мощнейшим веществом, которые