Машина Апокалипсиса - Андрей Львович Астахов

что Эль-Шаба при всей своей пустопорожней болтливости иногда дело говорит. – И что же я должен делать?

- Орморк. Предложи Вандайну составить тебе компанию.

- Ты шутишь! Он не согласится.

- Попробуй его убедить. Он ведь как думает? Что ты дурачок. Что он снова сможет записать твои заслуги на свой счет. Закинь приманку, попробуй. Он не устоит.

- Ты всерьез так думаешь?

- Поверь мне, я знаю, что говорю. Вандайн привык к тому, что его подлость остается безнаказанной. Он уверен в том, что все остальные люди ниже и глупее его. И подружка у него такая же. Используй это.Растопчи его репутацию, сделай его в глазах остальных тем, кто он есть на самом деле – ничтожеством, паразитирующем на настоящих героях.

- Ты молодец, камушек, - похвалил я. – Не знаю, что выйдет в реале из твоей идеи, но я попробую. Спасибо за совет.

Тут я заметил, что в дверях кабинки стоит слуга – он смотрел на меня недоумевающим взглядом. Верно, парень решил, что я спятил, потому как сам с собой разговариваю.

- Чего тебе? – спросил я.

- Милсдарь, там вас спрашивают-с, - сказал слуга. – Велели передать, что очень важные вести-с.

- Ладно, иду, - я покосился на недопитый коньяк и вышел из кабинки.

Меня ждал нищий. Судя по его довольному лицу, он пришел с хорошими новостями.

- Милорд может быть доволен, я узнал, что он просил, - шепнул он.

- Ну?

- Хотелось бы взглянуть на золотой, что вы обещали за работу.

- Держи, - я сунул в его грязную ладонь новенький дукат. – Говори, где они?

- Таверна «Добрый дом» у Старого Мельничного Моста.

- Это точно?

- Точнее не бывает. Возле таверны работает мой кореш, Слепой Антони. Он их видел.

- Слепой – и видел?

- Милорд, конечно же, понимает, что слепота у Антони…эээ… иногда чудесным образом исчезает.

- Понятно. На тебе еще монету для твоего Кота Базилио.

- Для какого кота? – не понял нищий.

- Да это я так, о своем.

- Премного благодарен вашей милости! – Нищий выхватил у меня второй дукат и растаял в темноте.

Все, что я мог пока сделать, я сделал. Теперь оставалось только одно – придумать стоящий план, который позволил бы мне поквитаться с гаденышем Вандайном. И вот тут в голову пока ничего стоящего не приходило. И чего бы мне такого придумать?

- Хозяин, - снова подала голос Эль-Шаба, - кажется, у меня есть одна идея. Не желаешь ли послушать?

*************

Когда я вошел в зал «Доброго Дома» Вандайн и Ричарделла сидели за столом в компании какого-то одетого в зеленое парня – похоже, бродячего менестреля. Не сомневаюсь, что они вешали ему на немытые уши лапшу о своих великих подвигах. Надо было видеть, как Вандайн переменился в лице, когда меня увидел. Он ведь, кот помойный, считал, что меня можно спокойно списать с утиль.

- Ага, снова вместе! – с издевательским удивлением сказал я, подойдя к столу. – Все, приступ зоофилии прошел?

- О чем это ты? – нахмурился Вандайн, а лицо Ричарделлы стало бледным от злости.

- О супружеских изменах. Вижу, ты вернулся к своей благоверной.

- Это была тактическая хитрость, - сказала Ричарделла, обдав меня ледяным взглядом. – Гас никуда от меня не уходил. Он притворился, что увлечен ликаншей. Так ведь, дорогой?

- Да, солнышко мое.

- Понятно. А я думал, это любовь. Вы друг другу подходили. Впрочем, плевать. Не мое это дело.

- Зачем пришел? – сказал он презрительным тоном, но в глазах его был страх. Этот подлец явно подумал, что я пришел для крупного разговора с возможным финальным кровопусканием. – Нам не о чем разговаривать.

- Эй, трактирная душа! – крикнул я корчмарю. – Полдюжины вина «Сабарек», белого, самого лучшего. И чего-нибудь пожрать!

- Слушаюсь, ваша милость! – прогнулся трактирщик. Я перехватил удивленный взгляд Вандайна, он не ожидал такого поворота.

- Ты кто? – спросил я парня в зеленом.

- Менестрель Гуго, милорд, - напыщенно ответил парень. – Я собираю все, что касаемо деяний героических и необыкновенных и пишу о том баллады, кои пользуются немалой популярностью в кругу людей образованных и просвещенных. Я…

- Вали отсюда, - я сел на скамью за стол так, что оказался напротив Вандайна. – Или нет, погоди. Ты можешь быть мне полезен. Люблю, когда о моих подвигах пишет какой-нибудь щелкопер.

- О твоих подвигах? – Вандайн криво усмехнулся. –Что-то не слышал я о твоих подвигах, рокарец.

- Это потому что ты в прихожей трешься, брателло. В комнате для прислуги. А реальные песни про реальных пацанов поют в других местах, там, где хозяева жизни собираются. Сечешь, фраерок?

- Я тебя не понимаю.

- И не надо. Целее будешь. Ты, наверное, думаешь, что я на тебя в обиде, так? – Я подмигнул Ричарделле, которая смотрела на меня очумевшими глазами. – Представь себе, нисколько. Ты даже мне услугу оказал, имперец. Я понял, что зря хотел вступить в Братство. Не хрена там делать. Не придется бегать, как мужик по вызову, за копейки плясать. Так что респект тебе, брателло. Поэтому не будем базарить за мелочи. Тема закрыта, и я тебе благодарен. Я вроде даже как твой должник. А Алекто понятия знает, долг чести возвращает с процентами. Давай я тебя угощу.

В глазах Вандайна было такое изумление, что я не мог сдержать смеха. Подоспевший трактирщик водрузил на стол поднос с бутылками, нарезанным окороком, зеленью и фруктами, и я щедро сыпанул ему в передник свои дукаты.

- Премного благодарен вашей милости! – пролепетал изумленный трактирщик, тараща глаза то на меня, то на золото в переднике.

- Ладно, свободен, шаурмен… Так, о чем это мы терли? – Я почесал пальцами в перстнях (перчатку я заранее снял) свой лоб, тяжело посмотрел на Вандайна. – А, типа тост! Давай выпьем за фарт. И чтобы сукам солнце не светило.

Вандайн залпом высадил весь кубок. Краем глаза я заметил, что Ричарделла не пьет и смотрит на меня с подозрением: она ожидала от меня какого-нибудь подвоха.

- Чего не пьешь, подружка? – спросил я. – Пей, Алекто угощает. Сегодня у меня праздник. Душа требует красивой жизни.

- Ты… - начал Вандайн и осекся. – О