Ворона на взводе - Карина Вран

близ того кинотеатра, где мы смотрели сегодня фильм.

С обзором от телеканала. Не удивлюсь, если и за счет телеканала всё «торжество». С Лимонов — организация, украшение зала, экстренная печать постеров и открыток для подписей.

С нас — присутствие в означенные день-время в означенном месте.

— Я уточню позже, заинтересована ли А-Ли в подобном мероприятии, — не разделяет энтузиазм собеседника мамочка, жестом намекая мне — не сейчас. — Однако Жуй Синь на съемках в другом городе. Его присутствие едва ли осуществимо.

— Золотая неделя — период всеобщих праздников, — возражает господин Дэн. — Его нынешний работодатель не сможет не отпустить актера по требованию.

Угу, в сказочном мире, где справедливость восторжествовала над баблом. Даже ребенку ясно: что выходные, что праздничные — всем в индустрии плевать.

Как и самим подгнившим Лимонам. Они ведь предлагают в «выходные» мотаться туда-обратно, в промежутке улыбаться и раздавать автографы.

Чтобы — что? Верно, чтобы повысить кассовые сборы. Они уже выбили для начала проката длинные выходные. Это заявка на успех, ведь при выходе новой картины часто начинают подсчитывать сборы не в день премьеры, а с первых выходных проката.

В этом всём есть и для нас косвенная выгода. Чем громче прогремит наше кино, тем выше и наша известность поднимется. Эхом, так сказать, заденет.

Но главный выгодополучатель — Зеленый лимон. Коммерческий успех картины — это их будущие юани.

— Даже госпожа Чжу Юэ согласна выделить день в своем плотном расписании, — продолжил напирать кастинг-директор. — Кроме того, участие актеров в продвижении отражено в контрактах.

Так и есть. Стандартный и довольно размытый пункт ближе к концу списка. Предполагалось, что для нас с Жуем это ограничится съемками для тизеров и афиш.

— Какая жалость, что судебная система в период национальных празднеств не работает, — не удержалась от едкого ответа Мэйхуа. — Но вы можете обратиться куда-то ещё.

Ох, как же не вовремя этот звонок! И выбранный Дэном тон — он вовсе не делает «хорошо». Мама на нервах, её сейчас злить завуалированными угрозами — смерти не бояться.

— Госпожа Лин… Мы ведь даже не настаивали на масштабной презентации или пресс-конференциях на всех этапах производства. Это даже не тур по всем крупным городам. Одна встреча с почитателями. Мне казалось, что наше сотрудничество основано на взаимной благожелательности…

Это он так намекает на конвертик с почти зажатой премией? Охота запихнуть ему красный конверт в клюв, да залить свежевыжатым лимонным соком.

Жаль, что подобное дурно отразится на репутации.

— Мы сегодня немного устали, — похоже, Мэйхуа осознает свою нервозность и берет тайм-аут. — Продолжим этот разговор завтра.

Дома, после тихого семейного ужина (даже слишком тихого: мы с батей ходим вокруг мамы на цыпочках и старательно улыбаемся), поднимаю тему фан-встречи.

В контексте: брату Жую не помешает взять два дня перерыва от жесткого съемочного графика. Не поверю, что там нечего снимать без его участия. И сознательно умалчиваю, что после его возвращения график могут ещё сильнее ужесточить.

— А как же ты? — тревожатся оба моих сверхзаботливых. — Наша доченька прежде не участвовала в массовых мероприятиях.

— Когда-то ж надо начинать, — стараюсь замаскировать обреченность за шуточным тоном.

Я правда не «окитаилась» окончательно. Когда вокруг много-много людей, мне бывает дискомфортно. Не постоянно. Скорее — наплывами. Отпускает довольно быстро. Паниковать в толпе не начинаю.

Как будто иногда «врожденные» фильтры на много-громко засоряются. Затем в «системе» происходит самоочистка, и я снова могу веселиться, находясь в шумной толпе новых соотечественников.

— Мы можем сделать это на своих условиях, — улыбаюсь, направляя руку на фотоаппарат в чехле.

Там, на карточке памяти, хранятся наши лица. И много фото с Вихрем. Тем Вихрем, который киностудия решила задвинуть на самый дальний план.

Сегодня они отрываются: дядя Ли отвез их к Заднему морю. В смысле, в район Хоухай. Хоухай — это одно из трех соседствующих искусственных озер, в переводе — заднее море.

Там, в россыпи ночных огней над водой, расположены десятки баров. Там же — хутуны, улочки со старинными зданиями. Тот Бэйцзин, что хранит историю северной столицы.

Часть баров Хоухая в хутунах и расположена. Эдакое наследование эпох: в древности Хоухай был процветающим торговым районом. С лавками, тавернами, домами обеспеченных людей.

Особняк принца Гуна — один из наиболее сохранившихся княжеских дворцов династии Цин — также красуется в районе Хоухай, точнее, на «Драконьей жиле», что бы это ни значило, соединительной линии между Хоухаем и Бэйхаем (где мы снимали часть танцев).

Особняк — это не просто такой богатый дом. Это целый комплекс зданий: с дворами, садами, галереями, беседками, рукотворными скалами, храмами, и даже зданием театра.

Я, конечно, всеми конечностями за. И поглазеть самой охота, а на будущее: вдруг однажды что-то костюмированное псевдоисторическое снимать соберемся? А тут готовые декорации княжеской резиденции.

Нынче таверны Хоухая сменились на бары. Гунванфу, побыв в какое-то время учебными заведениями и даже заводом, был разграблен, сад пришел в запустение. Особняк прошел долгую и сложную реставрацию. Весной, к цветению глициний, мои замечательные обещали меня туда свозить.

На набережных Хоухая по-прежнему шумно и многолюдно. Как и сотни лет тому назад.

Ночная жизнь, живая музыка, немного (дядя Цзялэ обещал присмотреть, чтобы танцоры не перебрали) выпивки с видом на озеро. Или с чашечкой чая — для того, кто ещё на лекарствах.

А если заскучают, могут устроить ночные «покатушки» на катамаранах.

Пусть ребята отпразднуют и отдохнут. Они заслужили.

Когда господин Дэн услышал, что мы заинтересованы в присутствии танцоров из команды Вихрь на мероприятии, он долго молчал. Кажется, скрежетал зубами. Ничем иным я не могу объяснить странный звук на пределе слышимости из динамика маминого мобильного телефона.

Эта ворона желала восстановить справедливость. Ребята реально пахали на износ. Танцевали почти что на разрыв аорты. В тропической влажности в сорокаградусную жару на солнцепеке — были и такие сцены.

А их просто как фон, марионеток движущихся, отработали и забыли.

Нечестно.

— Хорошо, — после долгих раздумий процедил кастинг-директор. — Позовем девушку, Ланьлань. В качестве представителя коллектива.

Выбор понятен: на страстный танец с элементами «латины» зрители ну очень уж бурно реагировали.

— Жуй Синь оставляет съемочную площадку ради мероприятия, — обманчиво мягко высказала Мэйхуа. — И всем известно, что число четыре — несчастливое.

Я, Жуй,