Товарищ «Чума» 8 - lanpirot

надорвался, и чуть было не сдох. К тому же потерял возможность творить настолько убойные заклинания.

— Куда едем, Месер? — уточнила Глория, поскольку сам я ничего по поводу пункта назначения ей не сообщил.

— Пока веди на выезд из Покровки… Кстати, ты заразную мышь где оставила?

— В госпитале.

— Тогда сначала в госпиталь, а затем… Затем я скажу, куда…

Глория завела машину, и мы неторопливо покатили по посёлку. Для всех, кто попадался нам по пути, Глория ехала в машине одна — всех остальных продолжал скрывать морок. Я же прикрыл глаза, пытаясь решить в голове одну очень непростую дилемму.

По моей нынешней задумке я с помощью Глории должен был стереть в порошок всех фрицев в ближайшей округе. По первоначальному же плану я хотел их попросту заразить смертельным заболеванием — «слегка доработанной» туляремией, протекающей с ужасающими и мучительными для зараженных симптомами.

Но этот вариант требовал более длительного времени, а я не хотел больше ждать. Зараженную туляремией мышь я решил использовать в тылу соединений и частей вермахта, которые вот уже второй месяц рвались к Сталинграду. И которые вот уже второй месяц умывались кровью, пытаясь через горы своих трупов пробиться к героическому городу.

На сегодняшний момент немецкое командование сосредоточило под Сталинградом свыше полумиллиона своих войск, несколько тысяч танков и сотни самолетов. И всё это время вместо разгромленных и потрепанных войск, под Сталинградприбывали новые дивизии, новые танки и новые самолеты.

Но наши бойцы встали намертво, не давая уже совершенно озверевшим фашистам захватить город. А взятие Сталинграда снимало сразу массу неразрешимых для фашистов проблем: дальнейшего продвижения на Кавказском направлении, так как гарнизон Сталинграда постоянно угрожал флангу и тылу немецко-фашистских войск; под большим вопросом находился выход к Волге и берегам Каспия — ведь не сломленный Сталинград угрожал бы им и в том, и в другом случае.

Если в этом мире, уже однозначно превратившимся в альтернативную ветку моего родного, история еще не слетела с набитой колеи,после всех моих попыток её изменить, то перелом на Сталинградском направлении произойдет лишь в начале февраля будущего года.

А я надеялся, что мой маленький диверсант, заряженный очень нехорошей болезнью, сумеет так проредить ряды оккупантов, что известная мне дата сместится хотя бы на какое-то время. И не важно, на месяц, неделю, либо всего на несколько дней. Ведь каждый день кровопролитных боёв — это жизнь наших людей. Чьих-то дедов, отцов и братьев… Да и наши женщины подчас наравне сражались с нашими мужчинами… Если в результате моих действий победа сместится даже на один день — всё это будет не зря!

А вот что делать с тварями, уничтожившими партизан и спалившими лес Большака, я еще полчаса назад даже не представлял (кроме уже имеющегося). Как бы это не показалось странным, решение я нашел во время нашего жесткого противостояния с первым всадником в моём сознании.

Правда, я это не сразу понял — в тот момент мне, как-тосовершенно не до этого было. Ведь я мог реально и без остатка раствориться в проявлении в моём теле этой Высшей Силы, не подчинённой практически никаким ограничениям. И то, что я выиграл этот раунд, абсолютно ни о чём не говорило. Это временная победа — ни в моих жалких силах долго удерживать первого из четверки в собственной черепушке. Однажды он обязательно вырвется…

Что будет потом, я старался не думать — всё равно бы ничего не придумал. А вот то, что я стал обладателем еще одной крупицы памяти первого всадника Апокалипсиса, причём, очень важной, я осознал немного позже, когда схлынул боевой мандраж, а мысли пришли в более-менее вменяемое состояние.

Осознав, какой неожиданный подарок преподнёс мне «сосед», я мгновенно переиграл все свои первоначальные планы. Ведь секрет, который неожиданно стал мне доступен, был самым настоящим оружием! Убийственно-разрушительным, мощнее которого еще не знали на земле.

Хотя скоро, очень скоро наша цивилизация вступит в ядерный век, который начнётся с испытания ядерного оружия «Тринити» в штате Нью-Мексико в рамках Манхэттенского проекта 16 июля 1945 года. Примерно через год, в конце сорок третьего, в Америке под руководством Роберта Оппенгеймера начнётся разработка ядерного оружия в ответ на опасения, что нацистская Германия первой получит оружие массового поражения нового типа.

Немцы же начали свою работу за два года до американцев. Но продвижение к поставленной цели в виде устойчивого ядерного реактора было очень медленным. Несмотря на то, что одним из физиков, работавших над немецкой ядерной программой, был теоретик Вернер Гейзенберг, создатель квантовой механики и лауреат Нобелевской премии по физике, попытка нацистов приручить ядерную энергию оказалась неудачной.

Но надо признать, что она стала своеобразным катализатором будущих исследований деления ядра во всём мире. А вот Манхэттенский проект окончился созданием ядерных бомб, две из которых были сброшены на Хиросиму и Нагасаки в 1945 году, после чего Япония объявила о своей капитуляции.

Эти воспоминания пронеслись ураганом в моей голове, поднимая целые пласты памяти, касающиеся ядерного оружия. Не знаю, будет ли оно изобретено в той же последовательности в этой альтернативной реальности, после того, что сделаю сегодня. Но то, что окружающий меня мир не останется прежним, я уже совершенно не сомневался…

Из этого круговорота размышлений меня выдернула Глория, вернувшаяся из госпиталя с моим маленьким диверсантом, заряженным туляремией. Она вновь уселась на водительское место и выехала с бывшей территории колхоза «Красный сеятель», без сожаления оставив за спиной свою прежнюю жизнь.

Маски были сброшены… Нет, она не превратилась тут же в старую безобразную каргу, какой являлась на самом деле, оставаясь весьма привлекательной дамой «чуть за тридцать». Но ей не нужно было теперь крутиться, юлить и приспосабливаться, чтобы ненароком не навлечь на себя гнев Европейского ковена ведьм. Потому что русские ведьмы и ведьмаки всю жизнь клали с прибором на эту весьма древнюю организацию одарённых.

За моей спиной Глория, едва ли не впервые в жизни, почувствовала себя по настоящему свободной и почти счастливой. Почти, потому что понимала, что моё сердце занято другой женщиной. Однако, сдаваться она не собиралась. А вот это уже меня не радовало. Но решать сейчас эту проблему я был не намерен — у нас сейчас совершенно другая задача. Нужно было как следует надрать фрицам зад!

— Слушай, Ромка, — произнёс дед Маркей, так и не выпуская вновь обретенную винтовку из рук, — а ты на энтот раз как будешь гансов в кровавые сопли разматывать? Опять с поносом, али без? — шутливо поинтересовался