Вещий Андрей. На грани - Эд Качалов

а значит, враг нашего рода, но он многое сделал для меня, для тебя, для других друзей, и он мой друг. Я за него кого хочешь порву. Получается, я враг рода человеческого?

- Нет, вы не враг. Если бы вы стали врагом, то перестали быть князем и реликвии вас перестали бы признавать. Тогда бы Стражники могли вас уничтожить.

Интересная петрушка у них тут происходит. Получается, что как только глава какого ни будь из человеческих родов начинает действовать против всего рода человеческого - тогда фамильные реликвии перестают их считать главой рода.

Интересно, что такого натворили Рюриковичи, что их основные роды вырезали под корень. А главное, кто? Стражники или кто-то другой? А кто стоит за Стражниками? Романовы?

И если это Стражники, то для того, чтобы они уничтожили какой-нибудь княжеский род, надо сделать простую вещь. Убедить Стражников, что этот род – враг людской, но при этом не показывать палачам реликвии рода. Да вопросов больше, чем ответов.

- Так что, Олег - враг?

- Раз вы говорите, что он не враг, Ваше Сиятельство, - значит не враг, - с достоинством ответил Федор.

- А кто стоит во главе Стражников, Федор? И кто сделал тебя Стражником?

- Первого я не знаю, а второго не помню.

- Насчет второго - не понял? – я был неприятно удивлен. До этого мне показалось, что Федор искренен в своем раскаянии. Я уже потихоньку начал привыкать к мысли, что все последние поступки моего дядьки были продиктованы желанием прежде четко выполнить свой долг, а не изменой. И тут такой провал при ответе на элементарный вопрос.

- При посвящении в Стражники нам специально закрывают часть сведений.

- Извини, дядька Федор, но я сам хочу в этом убедиться! – сказал я. Было видно, насколько неприятна Федору Ивановичу мысль, что кто-то будет копаться у него в голове. Но без этого – никуда и Федор кивнул.

Я пробудил магическую энергию и медленно, аккуратно, чтобы не причинить излишнего беспокойства, проник в мысли Федора Ивановича. Я четко ощущал, что он добровольно открывал все возможные потаенные уголки своего сознания.

Я видел, как он с моим отцом уходили сначала вместе с Великим Посольством царя Петра в Европу. Какой зубовный скрежет и затаённую ненависть у Федора и моего отца вызывало положение людей в Западной Европе. Как некоторые орки издевались над людьми. Не только экономически, но и физически и морально.

Например, запрягали беременных баб в повозки и устраивали заезды. Или как пяти- семилетние дети трудились на шахтах у гномов, потому что забои были настолько узки, что более старшие туда просто не влезали. А чтоб хоть как-то увеличить силенки детей, гномы кормили их какой-то дрянью, от которой к восьми годам дети выглядели как глубокие старики.

И фоном везде присутствовали, почти невидимые авалонцы.

Потом я увидел, как Федор воевал вместе с отцом, как они неоднократно спасали друг другу жизнь. Как отец сделал все, не пожалел ничего, чтобы спасти семью Федора от какой-то инфекции, якобы привезенной из-за границы. К сожалению, неудачно.

Жена Федора и трое детей -умерли. И эта огромная печаль, и многолетняя боль затопляла все сознание Федора. И где-то глубоко в сознании, прикрываясь этой болью, висел холодный шар присяги Стражникам.

Приглядевшись, я понял, что это шар, похожий на галогеновый прожектор, скрывал не только суть клятвы и того, кому она была принесена. При более внимательном касании мне удалось почувствовать какие-то скрытые поступки, какое-то скрытое напряжение.

Это напряжение висело между клятвой верности нашему роду и присягой Стражникам. Я чуть коснулся своей энергией этого напряжения. Лицо Федора тут же исказилось болью. Холодный шар присяги Стражникам превратился в ослепительно холодную кляксу, которая попыталась поглотить теплую звезду клятвы нашему роду. И пока клякса атаковала, лицо Федора закаменело от боли.

Чувствовалось, как внутри него происходит борьба. И в результате этой борьбы теплая звезда клятвы рода усиливала яркость, и клякса втягивалась внутрь холодной сферы. Когда равновесие восстановилось, я почувствовал, как Федор психологически расслабился.

А еще я почувствовал, внутри присяги Стражником чьё-то внешнее безжалостное присутствие. То, что я ощутил, хорошо передает фраза: «если долго всматриваться в бездну, то в ответ бездна начнет всматриваться в тебя».

В общем, было однозначно, ясно, что хотя Федор Иванович искренен, - без присмотра его оставлять нельзя. Буду сам приглядывать

- Я вам верю, Федор Иванович – то, что вы делали – вы делали во благо людей и рода.

После моих слов я впервые увидел, как по щеке этого серьезного мужика скользнула одинокая слеза, а глаза зажглись преданностью. Не роду – мне лично.

Я вернулся к ларцу, достал книгу, попросил всех удалиться и занялся расшифровкой послания отца. Потратив, часов пять, я, наконец, собрал послание. Она оказалось весьма длинным, но суть его была мне ясна.

В начале послания очень обстоятельно рассказывал историю нашего рода. Свой рассказ он сопровождал подробными отсылками к родовым документам, которые были здесь же в ларце.

Однако этот рассказ, по моему мнению, был довольно поверхностным. Ради всего этого не стоило было городить огород с шифрованием. Однако после этого он перешел к более существенным вещам.

Отец рассказал, что по поручению Петра Первого он был отправлен на свою малую родину – в Пермь Великую. Там он должен был найти следы потерянного собрания книг и документов, которое было известно, как либерия Ивана Грозного.

По мнению Петра, эта библиотека должна была содержать сведения о супероружии, которое должно было помочь Петру одолеть орков в Северной войне. По словам Петра, это супероружие столетиями помогало побеждать нечеловеческие роды со времени их появления на нашей Земле.

Дочитав до этого места, я глубоко задумался. Я был слегка ошарашен от прочитанного, потому что не знал, как правильно истолковать прочитанное.

Можно было предположить, что Петр говорит о появлении нечеловеческих родов на русской земле. Однако слово «Земля» было написано с большой буквы и по правилам означала планету. По нашим правилам. По местным – я не знал. Но если правила совпадают, то получается, что всякие орки, гномы и авалонцы – инопланетяне.

И судя по всему, эта мысль не является для отца чем-то сногсшибательным. Ну инопланетяне и инопланетяне – дело житейское. Во всяком случае дальше он ее не обсуждает.

От этой мысли меня прошиб пот. Ладно, не будем забегать вперед, а возьмем на заметку и почитаем дальше.

Дальше стало ясно, что по мнению отца поиск библиотеки ради супероружия –