Стать тенью для зла (СИ) - Силаев Денис

Последний шар мины ушел под воду, когда море на востоке уже начало светлеть.

- Побежали-ка домой, Михаил Сергеевич, да поскорее бы. Там сейчас интересно должно получится.

- Да что там такого?

- Эскадра выходит. В море-с.

Кедров был доволен и великодушен. Пятьдесят восемь мин одной цепочкой аккуратно перечеркивали предполагаемый маршрут движения, облюбованный японскими караванами. Конечно, не ахти какая постановочка, но рано или поздно она должна сработать. А чтобы она сработала пораньше - Вильгельм Карлович уже должен начать действовать.

Сейчас на судах эскадры разводятся пары, взлетают то тут то там сигнальные флаги, снуют катера. Тральщики наверное уже торят фарватер. Хотя, если верить радиоперехвату (а что, наверное так и следует назвать то, что они с Витгефтом слышат из горошины), японцы действительно были уверены что фарватер надежно перекрыт, и плотно заминировать его еще не успели.

Да, нормального выхода не получится. Сейчас в Порт-Артуре обстановка приблизительно равняется пожару в борделе. Кто-то не успеет развести пары, у кого-то экипажи с берега не вернуться. Но Михаил Александрович немного увлекался (скорее, с сочувствием наблюдал) за еще одной английской забавой — боксом, и хорошо знал, что удар без замаха тоже имеет свою, не малую ценность, благодаря своей внезапности и неожиданности. Вы не готовы хорошо ударить, но и противник не готов хорошо блокировать. И через час, пожалуй (именно столько понадобится, чтобы радиограмма от дежурных «собачек» дошла до Того), пожар начнется и в японском борделе.

Нет, лучше стоять сейчас тут, на мостике «Решительного», чем участвовать в таком вот веселье. Еще позавчера, на совещании командиров кораблей, все наперебой ратовали за скорейший выход в море. Каждый был готов, каждый горел желанием. Вот сейчас и проверим, как вы готовы... Одно дело с горящими глазами рассуждать о чем-то таком вот, решительном, в штабе, а другое — действительно быстро выйти в море. По крайней мере, приказ контр-адмирала о приведении всех кораблей в готовность к прорыву к 10 мая все получили.

- Неужели на прорыв пойдем? - скептицизм Михаила Сергеевича можно было понять.

- Ну почему сразу на прорыв? Походим, поманеврируем. Может постреляем куда. Надо же готовиться нам, правильно? К прорыву или еще к чему. Вы же хотели нового Макарова. - дружелюбно уел командира миноносца Кедров.

На правах созаговорщика, Михаил Александрович теперь общался с контр-адмиралом достаточно коротко, и мнение Вильгельма Карловича по этому вопросу прекрасно знал. Нельзя бросать крепость.

Во-первых, сухопутчики не вытянут осаду в одиночку. Японцы уже показали свою решительность первыми атаками, в которых, казалось, не замечают потерь. Их артиллеристы показали хорошую подготовку, стреляя с закрытых позиций, о чем, как оказалось, их русские визави имеют весьма теоретическое представление. Мда-с, это послужило еще одним поводом для жарких дискуссиях в салонах между флотскими и сухопутными. Вот вам, господа, и первый аргумент, почему морской офицер получает жалование больше чем сухопутный. Мы — умеем. Вы — нет-с.

Так вот. Флотский калибр, вкупе с флотскими навыками стрельбы — серьезный аргумент, способный повлиять на расклад сил вблизи крепости. Да, применять его следует осторожно и разумно, но это неплохое подспорье при хорошо спланированных ударах. Сейчас два комплекта флотских радиостанций и полдюжины телефонов устанавливают на фортах крепости, и хотелось бы посмотреть, как японцы будут накапливать свои силы, строить укрепления и размешать батареи под угрозой обстрела флотским калибром. Конечно, запас снарядов не бесконечен, но позволяет держать армию генерала Ноги в напряжении.

Во вторых — легкие силы способны хоть немного, но мешать снабжению осаждающей армии. Попробуем крейсерские рейды, минные постановки, ночные атаки миноносцев. Уже было известно, что японские транспорты ходят по морю без всяких огней, и это давало право атаковать такие суда без всякого опознавания и предупреждений. Понятно, что с такими силами, это мало что даст, но это самое «мало» - в бесконечное число раз лучше чем «ничего», верно?

В третьих, японцы — ученики англичан. И с взглядом на морскую стратегию, сформулированную принципом «Fleet In Begin»должны быть хорошо знакомы. Флот действует уже тем, что он есть, пусть даже и стоит в гавани. Главное — что он готов выйти их порта в любой момент, и это нельзя не учитывать противнику при планировании абсолютно любого шага. Так действовали владивостокские крейсера, одним своим присутствием и редкими выходами в море заставляя японцев нервничать и постоянно патрулировать весьма солидными силами около Владивостока.

Кроме того, Вторая Тихоокеанская эскадра, которая вот-вот должна выйти на подмогу (в российских реалиях это «вот-вот» означает «где-то в этом году»), будет иметь очень серьезные проблемы, если идти ей придется не в Порт-Артур а во Владивосток. Сил для сражения с Того на равных она не имеет, и без помощи Первой эскадры у нее все шансы оказаться избитой. Разобьют нас по частям, особенно если эти Цветы Сакуры будут грамотно помогать.

Так что выход один — сидеть в Порт-Артуре сколько возможно, чтобы выйти на помощь Рожественскому как только он подойдет примерно к Камрани. Нам отсюда бежать ближе, чем Того от Эллиотов, так что будет небольшая фора. Пошлем только «Ретвизан», «Цесаревич» и «Пересвет» с «Победой». Этих только если броненосные крейсера догонят, так это не великяа проблема. А вот четыре современные корабля линии дадут Второй Тихоокеанской весомое преимущество. Вроде Зиновий Петрович моряк решительный, и при таком соотношении сил должен навалять Того.

Будь воля Кедрова, он бы и владивостокский отряд крейсеров сюда бы подтащил, за исключением тихоходного «Рюрика». Три первоклассных, современных крейсера, быстрые и хорошо вооруженные, были бы отличным подспорьем. Отсюда проводить свои рейдерские набеги им было бы куда удобнее. А уж убежать обратно, если действительно, крепость будет под угрозой падения, им никакого труда не составит. У японцев нет ничего такого, что могло бы их догнать.

Кедров посмотрел на хронометр. Пожалуй, как раз в плепорцию, к выходу броненосцев на внешний рейд, они будут на траверзе Порт-Артура.

Неведомая хрень.

- Скажите, Второй, а это кто?

- Ну, скажем так, это мой аватар. Сейчас я выступаю под личиной весьма почитаемого в Японии европейца, соратника Токугавы. Его звали Уильям Адамс, после того, как Токугава пожаловал ему самурайский титул, его японское имя стало Адзин Миура. Легендарная личность, помогал сегуну на протяжении всей его борьбы за власть — от сражения при Секигохаре до штурма Осаки.

Второй не без удовольствия смотрел на экран, где в виртуальной сцене, явно принимаемой сознанием японского мичмана из 1904-го года за чистую монету, реализовывался сценарий незамысловатого (хотя, с какой стороны посмотреть) спектакля.

Первый еще раз восхитился нестандартностью мышления Второго. Этические принципы Патруля запрещали применять жесткие методы воздействия для допроса аборигена, который не совершил никаких преступлений в своем времени, а стал невольным соучастником хроноабордажа. Кто откажется от помощи своих могущественных потомков в справедливой войне? Не за что судить этого Исороку Такано. Не пришьешь к животрепещущей сейчас проблеме его атаку на Перл-Харбор, которую он еще не совершал. Нельзя никакой химии, нельзя никаких других жестких методов. Вот этого Уэсибу сейчас просто в фарш проворачивают в соседнем пространстве, и придурка нисколько не жалко. Прекрасно знал, какие проблемы начнутся у землян от его сознательных действий.

На экране, согласно замыслу, шел второй акт спектакля. Грозный сегун, видя, что, кажется, лисичка и Такано что-то начали понимать, сменил гнев на милость, и пригласил продолжить увлекательный диспут после чаепития, на которое тут-же, вот случайность, подошел проходивший мимо дух сэра Уильяма Адамса.