Спасти СССР. Реализация - Валерий Петрович Большаков
На ступенях, уводящих к гардеробной, я столкнулся с Наташей. Она поднималась с томной грацией пантеры, вышагивая гибко и дерзко.
— Грядёт голубица! — ухмыльнулся я, сбивая девичий настрой.
Стервозные карие глаза сверкнули лезвийным блеском.
— Доброе утро, Андрюша! — сладко улыбнулась Кузя. И махом прижалась ко мне, сбивая дыхание. Шагнула бочком, тискаясь, как будто втираясь. — Тут так тесно… — интимно шепнула она, озорничая, почти касаясь губами моего пламенеющего уха.
И с величавым изяществом вернула на плечо соскользнувшую лямку фартука.
— Кузенкова… — вытолкнул я с хрипотцей, но в самый последний момент догадался, как сравнять счет: — Ты потрясающая девушка!
Глянцевые щечки напротив зарделись, и мелкие Наташины веснушки моментом потускнели, словно растворяясь в наплыве румянца.
— Ну-у, Соколов, — многообещающе затянула Кузя. — Ты у меня все-таки взрыднёшь! — Наметила улыбку и горделиво удалилась.
«И с тобой разберемся!» — мстительно подумал я, с великим трудом подавляя желание догнать — и шлепнуть. По тугому, круглому, вёрткому! Нельзя…
«Да она только рада будет!»
Вот потому и нельзя…
Остывая, я сунул шапку и шарф в рукава тяжелой куртки, повесил ее на крючок, и переобулся. Готов к посеву разумного, доброго, вечного.
* * *
Четвертым уроком шел русский. У меня зияли кой-какие пробелы, особенно в пунктуации, поэтому я делил свое внимание между пройденным материалом и нетерпеливым ожиданием большой перемены.
Вроде, и завтракал… Или мой химерический организм счел утреннюю трапезу недостойной себя? Ну, как минимум, недостаточной — юных гавриков и гавриц сколько не корми, всё мало. Растут. Растём…
Класс сдержанно гудел — это позывы отдельных особей сливались в общий голодный стон, в дрожащий хор имени Кисы Воробьянинова: «Жё нэ па манже депюи катр лессон!» И все, как один ёрзали, шаркали, шуршали…
Однако Вера Соломоновна — женщина, на диво терпеливая, ее добродушие неистощимо. И грянул звонок…
Гулявший по классу ропот мгновенно взбурлил, обращаясь галдежом, а чинный порядок смешался в аморфную толкотню. Русичка лишь дремотно, просветленно улыбалась, заполняя журнал, а 10-й «А» вырвался на волю…
— Дюх! — крикнул Сёма, разгоняясь. — На тебя занимать?
— Ага! — мигом отозвался я.
И Резник умчался, унося с собой сочувствующую ухмылку: разумею-де печаль твою, ибо комсоргу надлежит быть спокойну, выдержану и всегда готову. Какая уж тут беготня! Несолидно-с…
Глухой топот по истертому паркету коридора сменился резким клацаньем на лестничной площадке, выложенной плиткой — и загудели пролеты, озвучивая исход!
Этажом выше гремела Тыблоко, гвоздя отстающих да неуспевающих, и я резко ускорился. А то отстану еще, не успею…
— … Пюре с биточками, рогалик и чай! — отдав Карповне талон, я бережно понес яства, высматривая свободный столик.
Стайка семиклассниц у окна как раз вспорхнула, и я тут же заместил убывших.
— У вас не занято?
Держа поднос, мне мило улыбалась Тома. Солнце как раз прорвало облачный фронт, и лучи били прямой наводкой — засвеченные каштановые пряди горели красной медью с золотом.
— Уэлкам! — шаркнул я ножкой по-светски. — Как там Яся?
— Гриппует, — вздохнула Афанасьева, изящно мостясь напротив. — Но температура вроде спала. Хотела навестить болезную, а Яська запретила. Заразишься еще, говорит…
Глубокомысленно кивая, я живо расправился с битками, и подтянул стакан — чаинки кружились в горячей глубине цвета гречишного мёда.
— Дюш… — Тома отпила компоту, манерно отставляя мизинец, и облизала губы. — А меня ты не хочешь навестить? М-м? — в ее голосе ослабшей струной прозвенела неуверенность. — Приходи как-нибудь…
— Как-нибудь. Слушай… У меня на сегодня запланировано одно культурное мероприятие… В кафе. Сходим?
Глаза напротив просияли яркой зеленью. Или это солнышко так расстаралось?
— А… Кто еще будет? — Тамара с усилием натянула улыбку.
— Я, солнышко, — вырвалось у меня.
Тот же день, позже
Ленинград, улица Кораблестроителей
Земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною… Да тут и земли-то не наблюдалось, пока сушу не намыли, отделив от вод. Призвали варягов, то бишь шведов, и те выстроили гостиницу «Прибалтийская», аккурат к московской Олимпиаде.
Громадное здание возвели для интуристов, но и своим оставили «уголок западного мира» — кафетерий в правом крыле гостиницы, напротив «Березки».
Тому впечатлил и новенький, недавно сданный отель, и фонтаны, и вид на залив.
— Здо-орово… — тянула она. — Никогда здесь не была! Не догадывалась даже, что тут — тако-ое…
— А ты еще в «Сайгон» хотела, — хмыкнул я, щурясь от колючего ветра.
— А я и сейчас хочу! Ясю туда водили — она так восхищалась, так всё расписывала…
— Ладно, свожу как-нибудь, — туманно пообещал я. — Только надо пораньше, часиков в двенадцать, а то после четырех гулянки начнутся, драки…
— Драки⁈ — изумилась Тома. — А мне сказали, в «Сайгоне» одна художественная интеллигенция собирается…
— Правду тебе сказали! — ухмыльнулся я. — Как сцепятся пииты, и давай друг дружку интеллигентно мутузить. Одни за «абба» горой стоят, а другие за «абаб» живот готовы положить. Художники культурно таскают коллег за бороды, хиппующие музыканты — за волосы. Пинаются, лягаются… Весело!
Паче чаяния, очереди не стояло. Я пропустил в кафе девушку, и вошел сам. А ничего так… Стилёво, как выражается Гайдай. Сдержанные тона, спокойный, умиротворяющий дизайн…
Вообще, странное отношение тех самых «творческих натур», тоскующих по далям «свободного мира»: чуть только интерьер заведения выбьется из стандарта рабочей столовки, его сразу сравнивают с Западом! Можно подумать, за границей сплошь изыск да шик. Видывал я тамошнее убожество, видывал…
Рассупонившись, мы с Томой прошли за перегородку и устроились на красном диванчике.
Кофе тут подавали дорогой, аж по двадцать шесть копеек, но, пожалуй, лучший в Ленинграде. А еще сюда заходили полакомиться пирожными, свежайшими и вкуснейшими. Я взял себе «Наполеон», а Тома — «Даугаву».
Действительно, съедобное удовольствие! А мне стало грустно.
Мы сидели с Томой, как в незабвенном «Лягушатнике» — рядом, соприкасаясь то коленями, то плечами, вот только волнение покинуло меня. Нет, близость девушки была приятна, как и ее симпатия, и старание понравиться. Но вот чудесный, греющий душу пламень влюбленности угас. Иногда мне даже казалось, что я чую запах гари…
— Кипяток! — пожаловалась
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Спасти СССР. Реализация - Валерий Петрович Большаков, относящееся к жанру Попаданцы / Периодические издания / Сказочная фантастика. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
