Проклятый Лекарь. Том 8 - Виктор Молотов

class="p1">— Я уже взрослый! — обиженно буркнул Кирилл. Даже остановился, уперев руки в бока. — Мне двадцать четыре! Я совершеннолетний!

— Ага, — хмыкнул я. — Древний старец. Целых двадцать четыре года жизненного опыта, забытые амнезией.

Он покраснел и больше не сказал ни слова. Он не обиделся. Да и я не собирался удовлетворять его любопытство. Не буду же я подставлять Лилию и рассказывать, что она готова отдаться.

Сергей ждал у машины, как всегда. Читал какой-то детектив — судя по обложке, про некроманта-детектива, раскрывающего убийства с помощью допросов трупов.

Иронично.

— Домой, Святослав Игоревич? — спросил он, откладывая книгу.

— Домой. Хватит на сегодня приключений. Мой лимит на спасение мира исчерпан.

— А завтра? — спросил Кирилл, устраиваясь на заднем сиденье.

— Завтра больница. Пациенты. Обход. Бумажная работа. Рутина. Благословенная, предсказуемая рутина.

— После сегодняшнего рутина покажется раем.

— Не обольщайся. В рутине свои монстры. Просто они мельче и занудней. Бюрократические вампиры, административные зомби, отчетные оборотни. И все хотят твоей крови. Или подписи, что почти одно и то же.

Дорога в Барвиху заняла сорок минут. Вечерние пробки рассосались — москвичи уже доехали до дома и расселись перед телевизорами.

За окнами проносились огни коттеджных поселков — маленькие крепости московской элиты. Высокие заборы, камеры на каждом столбе, охрана с собаками. Каждый дом — настоящий бункер.

День был продуктивным. «Новая заря» в очередной раз спасена. Уничтожен энергетический паразит, нейтрализован агент Ордена, заполучен верный союзник в лице Лилии. В графе «доходы» — плюсы. Но есть и минусы.

Орден знает, кто я на самом деле. Я узнал это еще с нашей встречи с Альтруистом. Это очень, очень плохо. Значит, скоро начнется охота. Настоящая охота, не эти детские игры с воронками.

Особняк встретил теплым светом окон. Костомар, видимо, везде включил свет — все три этажа сияли, как новогодняя елка. Не любит темноту, что странно для мертвеца. Хотя у каждого свои причуды. Я вот не люблю чеснок — не из-за вампирских суеверий, а просто воняет мерзко.

В холле пахло жареным мясом, специями и чем-то сладким. Костомар готовил ужин — его конек, жаркое по-бургундски. Мясо в красном вине с овощами.

Для мертвеца он готовит отлично. Хотя сам не ест, а просто стоит рядом и смотрит, как едят другие. Жутковато поначалу, но привыкаешь. Как к скрипу половиц или капающему крану.

— Я ем грунт! — Костомар выплыл из кухни.

На нем был фартук с надписью «Целую повара» и поварской колпак. На мертвеце это выглядело сюрреалистично. Словно скелет участвовал в кулинарном шоу.

— Я ем грунт, — сказал он снова.

Что означало: «Ужин через десять минут! Мясо только довожу до идеала! Еще чуть-чуть, и будет пик вкуса!»

— Спасибо, но я не голоден. Устал как собака. Пойду спать.

Его лицо — то, что от него осталось — выразило глубочайшее разочарование:

— Я ем грунт! Я ему грунт! Я… ем… грунт…

«Но… но я старался! Четыре часа мариновал! Специальный соус делал по рецепту французского повара! Того самого, который императрицу кормил! Я даже съездил на Дорогомиловский рынок за правильными специями!»

— Оставь Кириллу. Он молодой, у него метаболизм быстрый. Поест за двоих. Завтра попробую. Обещаю.

Я поднялся в спальню. Ноги гудели, спина ныла, в висках пульсировала тупая боль. Усталость накатывала волнами.

Комната встретила прохладой и тишиной. Темные шторы плотно закрыты, лунный свет не проникал. Минимум мебели — кровать, шкаф, тумбочка. Больше не нужно. Я не коллекционер вещей. Вещи — это якоря, привязывающие к месту.

Рухнул на кровать, не раздеваясь. Ботинки скинул движением ног — упали на пол с глухим стуком.

Сосуд Живы показывал восемьдесят два процента — нормально для конца дня. Даже неплохо. Подниму до ста процентов, и смогу перейти на новый уровень. А это можно сделать уже совсем скоро.

Значит, завтра надо активнее спасать. Или найти какую-нибудь сложную операцию. Трансплантация органа, например. Или разделение сиамских близнецов. Что-нибудь эффектное, дающее много Живы.

Хотя после сегодняшнего хочется тихого, спокойного дня. Без паразитов в подвалах, предателей в халатах и магических клятв в крови. Просто медицина. Просто пациенты. Просто обычные человеческие страдания, которые можно облегчить таблеткой или скальпелем.

Заснул, не закончив мысль.

Утро началось ровно в семь. Я принял душ — горячий, почти обжигающий. Смывает не только грязь, но и остатки вчерашнего дня.

В зеркале отразилось лицо мужчины. Молодое, но с глазами старика. Тысяча лет оставляет следы даже в чужом теле.

Свежая рубашка висела на стуле — белая, накрахмаленная. Костомар постарался, ночью погладил весь гардероб.

Завтрак я проглотил уже на ходу — двойной эспрессо и круассан. Костомар обиженно вздыхал, глядя на нетронутое жаркое с прошлого вечера:

— Я ем грунт, — сказал он.

— Я не худею. У меня метаболизм некроманта. Мы питаемся Живой, а не калориями. Вечером попробую твою стряпню, не убирай далеко.

— Я ем грунт!

— Не испортится! Поставь в холодильник. Или отдай Кириллу.

Которого, кстати, не было. Молодой, ему нужно больше сна. Он вчера сильно устал. Я слышал, как он во сне разговаривал. Что-то про паразитов и чудовищ.

Кошмары. У всех бывают после первой встречи с настоящим злом. Пройдет.

В «Белый Покров» я приехал к восьми. Ранние пташки — уборщицы и младший медперсонал — уже суетились в коридорах. Мыли полы, меняли постельное белье, раскладывали лекарства по лоткам.

Мое отделение. Родненькое.

Первый обход начал с тяжелых. Реанимация — святая святых любого отделения. Здесь решается, кто живет, а кто умирает.

Четыре пациента.

Первая койка — девушка с отравлением грибами. Двадцать лет, студентка. Печень отказала, ждет трансплантацию от отца. Состояние стабильное — искусственная почка очищает кровь, но это временная мера.

— Как она? — спросил дежурного реаниматолога.

— Стабильна. Билирубин — желчный пигмент— снизился до ста микромоль на литр. Аммиак в крови тоже падает. Но без новой печени максимум неделя.

— Отец готов?

— Сдает последние анализы. Операция назначена на завтра. Профессор Войнов будет оперировать лично.

— Хорошо. Проследите, чтобы всё было идеально. Это дочь крупного чиновника. Если что-то пойдет не так, клинику закроют.

Вторая койка — мужчина после тампонады сердца. Пятьдесят лет, бизнесмен. Перикард — сердечная сумка — дренирован, сердце работает нормально.

— Переводим в общую палату?

— Еще сутки наблюдения. Потом посмотрим, — распорядился я.

Третья и четвертая койки — инсультники. Оба пожилые, за семьдесят. Один улучшается — начал узнавать родственников, пытается говорить. Второй без изменений — кома, ИВЛ, прогноз неблагоприятный.

Потом общие палаты. Проверял назначения, корректировал дозировки, ругал медсестер за небрежность в документации. Нормальная рутина. Почти успокаивающая после вчерашнего хаоса.

Так, нужно проведать Анну. Вчера в суматохе