Великий диктатор. Книга 4 - Alex Berest

- Всё равно подготовь. Пусть будут. Мало ли…

…..

Приглашение на приём в Зимний дворец я отдал родителям уже этим вечером, за ужином. Благо, что они примчались ко мне на помощь сразу после моей телеграммы и уже несколько дней обсуждали предстоящую свадьбу с матерью Татьяны.

- Спасибо, Матти, - поблагодарила меня матушка и, явно красуясь перед будущей родственницей, добавила. - Я ждала это приглашение. Александра Фёдоровна об этом на Рождество в своём письме намекнула, что скоро мы вновь увидимся.

- Вы состоите в переписке с императрицей? - удивилась баронесса.

- Да, Вера Алексеевна. Благодаря нашему Матти. Впервые мы, я и мой мальчик, были приглашены на царскую дачу десять лет назад.

- Одиннадцать, мама. Это было в 1902 году, - поправил я родительницу.

- Ах да, точно. Спасибо, Матти, - кивнула она мне и, повернувшись к баронессе, продолжила. - Вот с тех пор, Александра Фёдоровна интересуется творчеством моего сына, и мы с ней переписываемся. Нечасто, но пять-шесть писем в год получаем. Я вам потом, когда мы поедем к нам в Яали, покажу императорские подарки и фотографии, - и вновь развернувшись ко мне, проинформировала. - Кстати, мы с Верой Алексеевной уже договорились по дате свадьбы. Так как у тебя в этом году выпускные экзамены в университете, то мы сговорились на Пасху. Чтобы не отвлекать тебя от подготовки.

Я только кивнул на слова матушки и, улыбнувшись, подмигнул Татьяне, которая сидела напротив меня. А та в ответ показала мне кончик языка, чем вызвала смешки у брата и сестры и возмущение своей матери.

- Татьяна! Что за манеры?

- Мама! Я же не специально. У меня губа треснула на морозе, вот я и облизываю её. Вот так, - возмутилась моя невеста и показала кончик языка уже своей родительнице.

- Ты это специально… - но договорить баронесса не успела, так как неожиданно подал голос мой отец, до этого внимательно изучавший прессу.

- Вы только посмотрите, что эти североамериканцы в Никарагуа творят! - воскликнул он. - Куда смотрят Великие державы?

- Что такое, отец? - мне тоже стало интересно, что же там такое случилось в центральной Америке.

- Президент Тафт ввел войска в Никарагуа и предложил сенату включить это государство в состав североамериканских штатов. Нет, я понимаю конечно, что это надо для строительства второго межокеанского канала. Но куда смотрит Англия, это же её бывшая колония?

- Ой, да ничего не будет. Во-первых, войска американцы ввели ещё в прошлом году. Так Тафт пытался обойти Вудро Вильсона на выборах. Во-вторых, выборы уже прошли и, как ты знаешь, Вильсон уже победил. Ну и, в-третьих, Тафту править страной осталось всего месяц. Так что не аннексируют они Никарагуа. И канал не построят. Панамский канал уже почти закончили. В следующем году планируются открытие.

- Тогда я не понимаю, зачем Тафт всё это делал? - яростно сверкая очками возмутился папахен.

- Да там всё просто. Я же уже объяснял. Чтобы попытаться обойти в выборах Вильсона. У них в стране все политики почему-то уверены, что если ты начнёшь войну, то это поможет тебе выиграть выборы. И Тафт в этом был уверен, так как пришел к власти на волне популярности после победы в американо-испанской войне. Но сейчас не сложилось. В марте Тафт уйдёт, а Вильсон займёт Белый дом. Демократическая партия уже получила почти полный контроль над конгрессом и сенатом. Народ в Штатах подустал от бесконечных войн Рузвельта и Тафта.

- Ты думаешь, что всё это — ради должности президента? - удивился отец.

- В основном, да. Ну и ещё, чтобы не дать другим странам возможность построить второй канал в обход Панамского, куда США уже вбухал несколько сотен миллионов долларов.

- Я даже и не знала, молодой человек, что вы настолько увлечены североамериканскими штатами, - влезла в наш разговор баронесса фон Коттен.

- Понимаете, Вера Алексеевна, у нас в этой стране есть несколько совместных предприятий. Вот и приходится подробно вникать в их политическую кухню. Без знаний местных реалий нас там быстренько съедят. Вот, например, у них почти полностью сменился парламент. И нам пришлось искать покровителей уже в демократической партии.

- Отец говорит, что ты летом в Англию собрался? - внезапно спросил у меня отец.

- Наш дед Кауко совершенно не умеет держать язык за зубами. И вообще, всё это ещё вилами по воде писано, - и, предложил сменить тему. - Отец, а вы с матерью в чём поедете на приём? У тебя мундир новый есть? Я думаю, что вам надо с матушкой пройтись по столичным салонам и магазинам…

…..

- Эрик, я надеюсь, что это место устроит тебя? - спросил я Тигерстедта. - В твоём распоряжении будет всё это двухэтажное здание. Плюс, здесь неплохой подвал. А когда освободятся склады под скалой, то и их можешь использовать.

Познакомился я с Эриком, только благодаря нездоровой ситуации у него в семье. Его младший братец Аксель, был моим пионером и работал в редакции нашего нового еженедельного таблоида «Вечерняя газета» (Iltalehti). Несмотря на свой юный возраст, двенадцатилетний Аксель Тигерстедт под присмотром Юхо Эркко уже вёл спортивную колонку в нашем еженедельнике и подавал большие надежды как перспективный журналист. Он-то и передал письмо-просьбу старшего брата мне через Юхо Эркко.

Как оказалось, Эрик Тигерстедт, окончил весной 1912 года электротехнический факультет политехникума в Кетене, что в Германской империи. И ему попалась статья в одном техническом журнале о создании усиливающей лампы учёным из его родной Финляндии. Он даже написал тому учёному письмо, с просьбой присоединиться к исследованиям. Беда была в том, что Генрих Осипович Графтио не знал шведского языка и отдал письмо на перевод секретарю, а затем как-то и забыл про своё распоряжение.

Но не забыл сам Тигерстедт. Не дождавшись ответа, он написал в Гельсингфорс своей матери, баронессе фон Шульц. А той в этот момент было не до трудоустройства своего старшего сына, так как она была занята присмотром за единственной дочерью Марией, которая недавно родила тройню. Поэтому, не долго думая, отдала письмо сына своему мужу, довольно знаменитому в княжестве дендрологу и депутату парламента от шведской партии.

И всё бы ничего. Но Аксель Фредрик Тигерстедт так и не простил своему первенцу