Кадровик 6.0 - Валерий Листратов

широкий подоконник. Алёна садится рядом со мной и больше не говорит ни слова. Поправляет платье и ждет, пока мы с тавернщиком решим вопрос обеда.

— И почему «прекрасный гость»? — удивляюсь формулировке.

— Ой, Витя, ты меня тогда так спас! — рассказывает Муха и разводит руками. — У меня теперь отбоя от клиентов нет. Эти подвалы теперь всегда полны. Холодное пиво, вино, всё, что душе угодно. Любые закуски, свежая оленина, мясо…

Феофан слушает тавернщика с голодным взглядом и облизывается.

— И, вообще, мы прекрасно работаем, — продолжает мужик. — Не так давно с вашими охотниками начали обмениваться добычей, спасибо Михаю, — оживлённо рассказывает хозяин и кивает на Андрея.

— Если честно, мы решили твоих колбасок отведать. Мы с утра не… — начинаю объяснять.

— Ни слова больше! Всё будет для моих гостей! — перебивает Муха.

Он громко свистит, а из кухни выбегает дородная барышня. Похоже, у мужик появилась ещё и кухарка.

— А помощник твой где? — вспоминаю юнца.

— Он теперь не помощник, а главный повар! — хвастается Муха. — Готовит так, что пальчики оближешь. Как узнал, что у него такой кулинарный талант, сразу отправил на кухню. Заказов теперь до ночи. Готовит в удовольствие!

— Передай мои поздравления, — радуюсь за паренька.

— Обязательно, Виктор. Я вас сейчас оставлю, но сначала! — празднично произносит Муха. — Что будет пить прекрасная дама? — обращается к Алёне.

— Не обижайтесь, господин Мухаммед, я ничего не буду, — вежливо отказывается она.

— Девушка на диете, — поясняю тавернщику. — Фигуру бережет.

Андрей сидит напротив нежити и с опаской усмехается. С другой стороны, если разобраться, то неопасных существ за этим столом нет вообще.

— Понял, не вопрос. Принесу воды. У меня самая лучшая родниковая, — кивает Муха.

Алёна с подозрением провожает тавернщика взглядом.

— Алёна, расслабься, пожалуйста. Не все мужчины плохие, — объясняя. — Для него это нормальное поведение. Просто показывает тебе своё гостеприимство, — успокаиваю её.

— Да, я понимаю, милый Виктор, — тихо отвечает нежить. — Но мне очень некомфортно такое внимание. Мне странно. Но я привыкну, обещаю. Я медленно вспоминаю, что такое быть человеком.

Феофан, не дожидаясь обещанных колбасок, достаёт из сумки репу. Фей её тщательно протирает лежащей на столе салфеткой и отдаёт Васе. Та с огромным удовольствием вгрызается в овощ. Теперь понятно, почему считается, что феи произошли от садовых вредителей.

— Знаешь, Витя, а мы ведь действительно не найдём в городе источники дикой магии, — обращается ко мне Андрей.

— Откуда ты знаешь? — удивляюсь таким неожиданным выводам.

— Я прочитал мысли у мага, который нас встретил, — объясняет иллитид/

— В каком смысле прочитал мысли? — переспрашиваю.

— От него фонило недоверием и подозрительностью, — объясняет иллитид. — И ты сам сказал, что читать мысли на благо государства можно. А дикая магия, кроме магов, никому не нужна. Поэтому я решил понять, почему у мага такой фон.

— И почему же? — интересуюсь.

— Он боялся, что ты узнаешь, как они с напарником покрывают того самого мага, который связан с канализацией, — рассказывает Андрей. — Они оба подозревают, что все пошло не совсем по плану. И не так, как им обещано. Но говорить об этом никому не собираются. Тот, кто к ним приходил, из Совета магов, как я понял. И они не могли отказаться.

— А сейчас? — уточняю.

— Сейчас они боятся, что всё это всплывёт, — улыбается иллитид. — Мага этого сейчас здесь нету, и давно не было.

— Все дороги ведут нас в столицу, — вздыхаю.

— Почему именно туда? — спрашивает Андрей.

— Я тебе уже говорил: наша единственная ниточка к совету магов — это спящий маг, который что-то знает, в том числе по моей истории, — напоминаю. — Да и по Совету магов сможет рассказать. Особенно если его разговорить.

— Разговорить, — хмыкает иллитид. — Это мы можем.

— Возможно, он нам еще расскажет вдобавок про дикую магию, — предполагаю. — Но это не точно, да и не так важно. Про дикую магию мы в любом случае узнаем. Либо от него, либо в его цитадели, когда сможем приоткрыть дверцу в эту организацию.

К столу подходит Муха, и беседу приходится свернуть. Тарелки опускаются перед нами одна за одной. Тавернщик приносит их вместе с помощницей.

— Мы столько не съедим, — говорю ему.

— Съедим, съедим, — спорит со мной фей. — Пусть ставят, Витя. Не отпугивай.

Тавернщик фея, очевидно, не понимает. Зато иллитида забавляет все происходящее.

Потирая ручки, фей с ожиданием смотрит на растущую перед ним гору еды.

— Так что, это ещё не все? — удивляюсь.

На столе, как по волшебству появляется и нарезка, и несколько видов горячих блюд, не меньше пяти салатов. Фрукты и овощи фигурно нарезаны. Настоящий праздник живота. Фей провожает каждую тарелку взглядом.

— А что не съедим, то заберём, — заявляет он.

— У тебя места в сумке не хватит. Ты столько репы туда положил, — возражаю.

— Ничего страшного. Две репы мы можем съесть, хотя прямо сейчас, — Феофан достает из поясной сумки пару клубней. — Ещё штучки три-четыре я переложу к Василисе.

Вася тут же отодвигается от фея.

— Я не дам в свою сумку класть, — защищается она. — У меня там чистенькая одежда. И она не бездонная! Все помнется.

— Да? Ну тогда мы просто упакуем репу отдельно, — не унимается Феофан. — Вить, спроси у Мухи сумку или короб какой. А то иногда кажется, что мне одному всё это надо. А еду мы спрячем. Еда всегда хорошо, — рассуждает фей.

— Фео, — устало усмехаюсь. — Мы же сейчас на дирижабле Беннинга полетим, нас там накормят не хуже, чем здесь.

— Да, я помню, — соглашается фей и с жадностью осматривает гору снеди, которую выставил Муха. — Но это же нельзя оставлять вот так, ну совсем нельзя.

Снимаю крышку с большого чугунного горшка. Сразу же чувствую запах наваристого бульона и овощей. Суп точно придется съесть здесь, чтобы фей не искал ему пятый угол.

— Ну правда, — грустно смотрят на нас Феофан. — И репу нельзя оставлять.

— Так, Муха, спасибо тебе огромное, — обращаюсь к тавернщику. — Это всё очень здорово и вкусно, мы