Книга пяти колец. Том 9 - Константин Александрович Зайцев

вести о Тени, что пожирает все на своем пути и неумолимо движется на юг.

— И вы им поверили?

— А как можно было не верить? — обернулся Фан, и в его усталых глазах плескалась самая что ни на есть искренняя боль. — Женщины с детьми на руках, старики, потерявшие все, что имели, молодые мужчины с пустотой безумия во взоре… Они не могли лгать. Такую боль не подделать.

— Боль — подделать легче всего, — холодно парировал я.

— Возможно. Но риск был слишком велик. Ошибись я в их сторону — тысячи жизней легли бы на мою совесть. Ошибись в свою — я потерял бы лишь деньги и время. Выбор, полагаю, очевиден.

Логично. Чертовски логично. Именно так и рассуждал бы умный, расчетливый правитель.

— И вы решили возвести стену.

— Именно. Великую Стену на северных рубежах, что остановит продвижение Тени. — Фан вернулся к столу и извлек из потаенного ящика большой, туго свернутый свиток. — Вот чертежи. Желаете взглянуть?

Я развернул пергамент. На нем была выведена поистине впечатляющая конструкция — высокие стены с дозорными башнями, рвы, валы, целая сеть укреплений, протянувшаяся на многие ли. Все выглядело продуманно, основательно, смертоносно.

— Амбициозно, — заметил я. — И дорого.

— Чрезвычайно дорого, — вздохнул Фан. — Именно потому и пришлось повысить налоги. Хотя я и наказывал Нобу делать это постепенно, дабы не обременять народ чрезмерно.

— Но он вас не послушал.

— Нобу — человек преданный, но порой излишне… прямолинейный. — Фан бросил на управляющего взгляд, полный отеческого снисхождения. — Он видит цель и идет к ней кратчайшим путем, зачастую не задумываясь о последствиях.

— А что с рабочими на стене?

— Что именно вас интересует?

— Ходят слухи, что туда отправляют только беженцев. И что назад не возвращается никто. — Фан тяжело вздохнул, и его плечи сгорбились под невидимой тяжестью.

— Увы, это правда. И это самая тяжкая часть всей этой истории. — Он опустился в кресло, словно внезапно постарев на десять лет. — Видите ли, магистрат, возведение стены — дело не только тяжкое, но и крайне опасное. Мы строим ее на землях, уже затронутых Тенью. Там не все благополучно с самой реальностью.

— В каком смысле?

— Тень не просто уничтожает. Она изменяет. Пространство, время, саму плоть. Те, кто слишком долго пребывает в ее влиянии, теряют рассудок. А порой и человеческий облик.

— И вы отправляете туда людей, зная об этом?

— Я отправляю лишь добровольцев, — поправил меня Фан. — Только добровольцев. И лишь тех, кто полностью осознает весь риск.

— И самое удивительное, что это оказались беженцы?

— По большей части, да. Они лучше прочих понимают, что такое Тень. И многие предпочитают пасть в бою с нею, нежели дожидаться, пока она настигнет их вновь.

Красивая история. Благородная. И, быть может, даже где-то правдивая. Фан говорил с такой убежденностью, что я почти — почти — готов был ему поверить.

— А вы сами бывали на стене?

— Регулярно. Наведываюсь туда каждую неделю, дабы лично проверить ход работ и поддержать дух рабочих.

— И как продвигается?

— Медленно, но верно. Год-другой — и стена будет завершена. — Фан улыбнулся, но улыбка вышла горькой. — Разумеется, хотелось бы быстрее, но что поделаешь. Качество требует времени.

— Можно мне взглянуть на эту стену?

— Боюсь, это невозможно, — покачал головой Фан. — Слишком опасно для неподготовленного. Влияние Тени может свести с ума за считанные часы.

— Кажется вы забываете, что я из Нефритовой канцелярии и борьба с темным колдовством, для меня привычное дело.

— Прекрасно понимаю ваши мысли, магистрат, но даже таким подготовленным людям вроде вас там может неожиданно стать плохо. А если такой подготовленный боец как вы резко изменится? Может пострадать слишком много людей. Нет, молодой господин, это слишком опасно.

— Но вы-то ездите.

— У меня есть особые амулеты, что защищают от ее воздействия. И то я не задерживаюсь там надолго.

— И где вы раздобыли эти амулеты?

Фан замешкался. Всего на секунду, но я уловил эту крошечную заминку. Как всегда, если ты придумываешь логичную легенду, то всегда есть риск, что ты что-то упустишь. Теперь я был полностью уверен, что вся эта история про стену полная чушь.

— Их изготавливал Того, — ответил он. — До того, как переменился. Он был искусным священником и хорошим шугендзя, сведущим в подобных вещах.

— И после его кончины амулеты остались?

— Некоторые, да. Но действие их ограничено.

Я кивнул, делая вид, что принял объяснение. Но история с амулетами не сходилась. Если Того мог создавать защиту от Тени, зачем ему было изучать запретные практики? И почему Фан не заказал ему больше амулетов для рабочих?

— Знаете, что меня смущает, господин Фан? — откинулся я в кресле. — Вся эта история слишком правильная и удобная.

— Удобная? — Фан наклонил голову. — Не понимаю, о чем вы.

— Невидимый враг с севера. Стена, которую можно построить только ценой человеческих жертв. Рабочие, которые исчезают по «естественным» причинам. Священник, который сходит с ума от ужаса и начинает призывать демонов. Все это очень напоминает хорошо продуманную схему.

Лицо Фана не изменилось, но что-то в его глазах дрогнуло. Секундное, едва заметное, но я это поймал.

— Схему? — переспросил он мягко. — Какую схему? Вы в чем-то меня обвиняете?

— Схему по избавлению от нежелательных людей с одновременным обогащением за счет местного населения.

— Это серьезное обвинение, магистрат.

— Да. И я готов его доказать.

— И как же вы собираетесь это делать?

— Поехать на север. Посмотреть на эту Тень собственными глазами. Убедиться, что она существует.

— Я же говорил — это опасно.

— Для меня многие вещи опасны. Но от этого я не перестаю их делать.

Фан долго смотрел на меня, потом перевел взгляд на Нобу, который все это время сидел молча, уставившись в пол.

— А что думает мой управляющий? — спросил он. — Нобу, ты же знаешь правду. Скажи магистрату, что Тень реальна.

Нобу поднял голову. В его глазах я увидел боль, сомнение и что-то еще — решимость.

— Я не знаю, — сказал он хрипло. — Я никогда не видел Тень. Никогда не был на стене. Я только… верил вам.

— Нобу! — В