О бедном мажоре замолвите слово 3 - Виталий Сергеевич Останин

выглядывающие из тонких колечек лука… Все это было настолько не в духе высшего общества, где на больших тарелках изысканно располагали крохотные кусочки пищи, но так вкусно, что я вслед за отцом с головой погрузился в процесс познания кулинарных изысков этого места.

На второе… нет, не буду ничего говорить. Словами этого не передать. Скажу лишь, что минут через двадцать, мы со старшим Шуваловым, довольные, как обожравшиеся сметаной коты, смотрели друг на друга чуть прищуренными глазами, и улыбались.

— Свинство с твоей стороны, что ты меня сюда только сейчас привел, — сообщил я родителю самым благостным тоном.

— Как дорос, так и привёл, — не менее любезно ответил князь. И в момент неуловимо изменившись лицом, превращаясь из довольного гурмана в высокопоставленного сановника, предложил. — Теперь поговорим?

— Изволь, — я тоже сразу подобрался. Подозреваю, что все эти прелюдии были не просто так. И тема для разговора будет не слишком приятной.

Так и вышло.

— Император инициировал проверку деятельности рода Шуваловых, — просто сказал Юрий Антонович. — Формальный повод — обвинения в непотизме.

Я пару раз моргнул, вспоминая значение этого слова. Если по-русски говорить, оно означало кумовство. Так, стоп…

— Это из-за меня, что ли?

Отец кивнул.

— Это именно что формальный повод, Михаил. И государь, и все вменяемые люди понимают, что твой приход в полицию никак не связан с попытками захвата этой государственную структуру родом Шуваловых. Но у меня есть враги, и они достаточно сильны и влиятельны. В тот момент, когда я начал интересоваться историей чертежей «Святогора», они решили нанести превентивный удар.

Глава 25

— Звучит, как бред, — вырвалось у меня.

— Неважно, как звучит, — усмехнулся в ответ старший Шувалов. — Зато есть официальное основание для проверки. Император не может проигнорировать подобные обвинения, даже если и понимает, что это всего лишь очередной виток фракционной борьбы.

Ну, логично. Быть главным над сворой таких вот богатых и влиятельных товарищей, как князь Шувалов, это не только шапку красивую на голове носить. Разделяй и властвуй, полагаю, в этом мире тоже максима, не требующая доказательств. Ну и что, что государь не верит в обвинения? Зато есть повод немного подприжать одну или парочку сильно о себе возомнивших семьи. Это я понимаю. И даже не возражаю.

Но вот применительно-то ко мне все это, что значит? Ответ напрашивается очевидный.

— И что? Мне теперь из полиции уходить?

— А вот этого как раз делать и не нужно, — удивил Юрий Антонович. А мне вот почему-то казалось, что ему не нравится, когда наследник рода тянет лямку рядовым опером. Впрочем, он сразу же пояснил, чтобы у меня таких глупых мыслей больше не возникало. — Если бы ты сделал это до запуска проверки, то я был бы только рад. Но сейчас, после начала процедуры, твоя отставка будет выглядеть, как паника и слабость. Которую ни в коем случае нельзя показывать. А вот что нужно демонстрировать, так это силу. И то, что ты остаешься на своем посту — это и есть наше ответное заявление. Что мы не испугались и не и пытаемся сдать назад. Иначе, лишь дадим нашим врагам дополнительные рычаги воздействия.

Че ж так сложно-то!

— Кто они, кстати? — уточнил я, принимая его ответ. — Враги эти? У каждой неприятности в жизни есть имя, фамилия и должность.

Некоторое время отец смотрел на меня без выражения. Потом хмыкнул.

— Надо же, — пробормотал он. — А я уже и забыл, что когда-то сам так думал.

— Рад, что напомнил тебе времена молодости, но я ничего не понял.

Немного юношеского хамства, чтобы он меня совсем уж зрелым не считал, не повредит.

— Все обстоит не так просто, как ты считаешь, — на резкость князь не обратил никакого внимания. — Да, с одной стороны, имена у наших недругов есть, но — только сегодня. А завтра их сменят другие, в то время, как противники превратятся в союзников. Чтобы сменить лагерь послезавтра.

— Политика, — с искренним отвращением произнес я. Это я тоже понимал. И всегда старался от нее подальше.

— Она самая, — подтвердил он. — И сегодня расклад карт примерно таков…

Когда Шувалов старший продолжил, я стал лучше понимать, почему вообще наш сегодняшний обед, да еще и в таком необычном месте, состоялся. Князь, похоже, решил, что его сын достаточно подрос — не физически, но ментально. А стало быть, пора его подтягивать к семейному, если можно так выразится, бизнесу. Делиться опытом и наставлять на путь истинный.

Чего мне, положа руку на сердце, не хотелось бы. То есть, я планировал вернуться в род после того, как докажу состоятельность нового Михаила, как личности. Но не сейчас. Пока я к такому повороту банально не готов. Очков опыта не хватает.

Ведь я кто? Опер-важняк. Умный — не будем скромничать. Настойчивый. Целеустремленный. С хорошим багажом за спиной. Теперь вот еще и чертовски хорош собой, что объясняется правильной родословной. Но — и только-то! Ищейка, волкодав, борзая, сыскарь — как ни назови, а результат один. Я не тот человек, который может играть на одном поле с такими мастодонтами, как отец моего реципиента.

Когда-нибудь — быть может. Если выживу, обрасту нужными связями, заведу полезные знакомства плюс парочку верных друзей и стану лучше понимать устройство этого мира. Но. Не. Сейчас.

Князю Шувалову, правда, всего этого не скажешь. По лицу этого не молодого, но и не старого еще мужчины видно, как он вдохновлен сейчас. И понять его можно, чисто по-человечески. Сын, которого он внутренне уже похоронил, вдруг демонстрирует ум, чутье и даже какую-то зрелость. Это ли не радость для каждого отца?

Так что слушать он мои отговорки не станет. Точнее сказать — уже не стал. Навалившись на стол, он увлеченно вываливал на меня расклады взаимоотношений высших родов империи на сегодняшний день. Сопровождая все это комментариям, сносками, поправками и нюансами, в которых я начал плавать уже минут через десять.

Нет, основу-то я уловил, тем более, что ее и до меня Мишке преподавали, как наследнику. Там сложного-то и не было ничего. Есть царь, император Шереметьев, есть его Совет, называемый также Советом Семи. Туда, кроме моего здешнего родителя, входит еще шестеро высших аристо, тоже князей. И даже фамилии их память прежнего владельца тела хранит на самой важной полочке.

А вот дальше начинались те самые нюансы. Точнее, короткоживущие альянсы этих замечательных высокородных. Которые между собой и не друзья, но и не враги. У каждого даже есть свои принципы, но не они определяют сторону, а сиюминутная конфигурация сил вокруг трона.