Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух (СИ) - Ширай Вера

Темный маг ждал, пока сила исходящая от него рыскала по замку как дикий зверь. И почему-то был уверен, что никто не потревожит его. Что в замке герцога, полном стражи, ему, темному магу, ничего не угрожает. Как будто он уже всех держал на своих нитях.

Меня пронзила ярость. От страха, от бессилия, от осознания, что я одна — и прямо передо мной враг, тот, кто тянет за нити. Я огляделась. У стены, забытый кем-то из стражников, лежал щит.

Я схватила его — тяжёлый, деревянный, с кожаной отделкой — и изо всех сил ударила мага по голове.

Старик пошатнулся, глаза распахнулись, затуманенные трансом. Пока он приходил в себя, я метнулась к оружейной полке и с трудом выдернула оттуда клинок. Руки дрожали, лезвие оказалось неожиданно тяжёлым, но я вытянула его перед собой, как учил сэр Алдред. Может, я не была мастером меча — но я готова была сражаться до конца.

Маг медленно повернулся. Кровь стекала по его виску, руна на щеке заливалась красным цветом. А потом — он рассмеялся. Глухо, громко, как человек, которому сообщили невообразимую шутку.

В этот момент в комнату влетели стражники — стражники моих покоев— и… герцог Терранс.

Я ожидала, что герцог бросится на мага. Что будет крик, вызов рыцарей, может вспышки магии. Но он… шагнул ко мне. Молча, быстро. Снял с себя плащ и начал закутывать меня, словно я только что вышла в снег раздетой. Его лицо было каменным.

— Что ты тут делаешь? — спросил он низким голосом. — И почему ты в таком виде?

Я моргнула. Сердце все ещё грохотало в груди. И только потом поняла — он всерьёз не понял, что только что произошло. Что я напала на мага.

— Знаете, Ваше Светлость, — подал голос старец, вытирая кровь с головы с почти удовлетворённой усмешкой. — В отличие от вас, ваша жена убедилась, что у меня красная кровь, как у всех людей. — сказал старец, намекая на слухи, что у падших кровь чернее золы.

***

Герцог, не отпуская меня, мягко обнял за плечи и, укутывая своим плащом, повёл к моим покоям. Его шаги были быстрыми, но в голосе звучала вина. Он едва слышно бормотал, почти шепча:

— Я должен был подумать… Предупредить тебя об Истате. Знал ведь, что ты часто бываешь в библиотеке… Слуги говорили. Должен был догадаться, что ты можешь туда заглянуть… Но ты должна была оставаться в своей комнате, особенно сегодня…

Муж злился — но не на меня, а на себя. Его голос становился всё тише, будто он боялся признать вслух, как легко это могло обернуться бедой.

Меня всё ещё не отпускало ощущение ледяного страха, налетевшего в библиотеке. Я медлила, но всё же решилась задать вопрос:

— А ты уверен… что можешь доверять ему? Этому… старику.

Меня, как и любого, кто видел мага, до дрожи пугала его руна. Глубокий шрам на щеке, словно живая печать тьмы, излучал тревогу, даже несмотря на то, что сила в нём, казалось, давно угасла. И я точно знала, что силы магов подбираются к герцогству всё ближе и ближе.

Герцог замолчал на мгновение, прежде чем ответить.

— Я нашёл его на юге… — тихо сказал он. — Он действительно беженец. Пришёл с Севера, но не разделяет их взглядов. Говорит, когда-то творил то, о чём теперь жалеет. И руна на его лице — напоминание об этом.

Феликс на секунду сжал мои плечи чуть крепче, потом продолжил:

— Он поклялся.

Герцог мягко усадил меня на кровать, налил в кубок горячего вина с травами — крепкий, терпкий запах сразу окутал комнату уютом и теплом. Он сам сел на пол, прямо у моих ног, и сжал мои ладони в своих. Его пальцы были тёплыми, уверенными, но в его взгляде скрывалась тревога.

— Я никак не ожидал, что вы броситесь сражаться, — голос его был хриплым от пережитого. — Вы в любом случае проиграете мужчине. Тем более — магу. В следующий раз… прошу вас… думайте о себе. Бегите. Прочь от опасности. Ясно?

Муж говорил строго, почти так, как взрослый разговаривает с неразумной дочерью. И в этом не чувствовалось высокомерие старшего, а скорее беспокойство и страх. Настоящий, едкий, который редко прорывался наружу.

— Оливия, — повторил он серьёзнее. — Я не шучу.

Я улыбнулась, с трудом удерживая слёзы — не от обиды, а от неожиданной нежности.

— Вы разрешите мне снова заниматься с сэром Алдредом? — мягко спросила я, наклоняясь чуть ближе. — Должны признать, что в будущем такие навыки мне пригодятся.

Герцог прищурился.

— Если вы собираетесь бросаться в бой при виде каждого подозрительного рыцаря… — он провёл пальцем по моей щеке. — Я не только запрещу вам занятия. Я отниму у вас и лук. И всю библиотеку запру.

Я рассмеялась, но его взгляд остался серьёзным. А потом он притянул мою голову к себе, коснулся моего лба губами — тихо, прошептал:

— Больше никаких героических подвигов. Обещай мне это, Оливия.

Мы ещё некоторое время сидели в тишине. Феликс сел на пол у моих ног, положил голову мне на колени и всё так же не отпускал моей руки. Я допивала горячий отвар, чувствуя, как с каждой каплей внутри становится всё теплее — то ли от его близости, то ли от вина с травами, что понемногу поднималось в голову, спутывая сознание и расслабляя тело.

А может, я просто не хотела поддаваться иллюзии его теплого отношения… Или наоборот — решилась воспользоваться этим моментом близости, пока он был рядом, пусть и мимолётно. Но одно я знала точно: молчать дальше нельзя. Я должна была озвучить свою позицию. Если я сама не обозначу свои чувства и взгляды, ждать, что он догадается или захочет поговорить со мной первым — бессмысленно. Он, как и многие мужчины, попросту не задавался такими вопросами.

— Я хотела бы обсудить с вами несколько условий, — сказала я чётко, сдержанно, так, чтобы каждое слово привлекло его внимание.

Герцог приподнял голову, выпрямился и молча встал с пола. Он взял тяжёлый стул, с громким скрипом протащил его по полу и поставил напротив меня. Сел. Мы оказались друг против друга — почти как соперники, в зеркальном отражении.

—С моей стороны только одно условие: честность, Оливия.

— Хорошо. — я лишь пожала плечами. Сделала глубокий вдох. Я же собиралась огласить целый список.

— Меня категорически не устроило ваше поведение в начале нашего брака, — заявила я с достоинством.

Мужчина не перебил. Только приподнял бровь и посмотрел на меня с тем самым вниманием, которое внезапно способно ранить глубже, чем равнодушие.

— Мне не нужны извинения, — продолжила я. — Но теперь у меня есть требования.

Он по-прежнему молчал, изучая моё лицо.

— До меня дошли слухи, что вам пришло письмо от короля. Смею предположить, что вас вызывают ко двору. Возможно, вы захотите, чтобы я осталась здесь и следила за делами герцогства. Что ж, я обещаю: я сделаю всё, что потребуется. Всё, что вы прикажете.

Я выдержала паузу. Голос звучал спокойно, но сердце колотилось.

— Ну, пока звучит логично, дорогая жена, что-то …— произнёс герцог, не скрывая лёгкого раздражения.

— Но! — я повысила голос, прерывая его. — Вы будете приезжать сюда хотя бы раз в два месяца. Как положено любящему мужу.

Теперь уже на его лице отразилось сильнейшее удивление — ведь он явно не ожидал услышать такое.

— Оставаться вы будете столько, сколько потребуется, чтобы каждый в округе знал, как вы любите и уважаете свою жену, Ваша Светлость.

Он тихо усмехнулся, но продолжал слушать.

— Когда я буду в городе, я требую, чтобы вы встречали меня — со всеми знаками почета и даже больше.

— Что-то ещё? — спросил он с лёгкой насмешкой.

— Да, милорд. Я не хочу — и не могу — тратить свои силы на поддержание репутации при дворе. Будьте хорошим человеком, не допустите слухов о любовницах. Я бы предпочла, чтобы любовниц вообще не было.

Зная историю будущего, я не могла промолчать. Я не знала были ли у герцога любовницы, но он точно оказывал знаки внимания мне, будучи женатым на моей сестре.

Герцог насмешливо склонил голову набок:

— Но, как вы понимаете, многое зависит от жены. А моя супруга, насколько я помню, однажды даже опоила меня, лишь бы не быть со мной. Так что, как же мне теперь поступить?