Вперед в прошлое 12 - Денис Ратманов

— Как думаешь, у него получится?

— Посмотрим, — уклончиво ответил я. — А обратно замуж он тебя позвал?

Она улыбнулась, демонстрируя старинное помолвочное кольцо, потом погрустнела.

— Но я ж несовершеннолетняя. Нужно будет согласие родителей, а я пока не готова матери сказать. Так что отложили до дня рождения. А потом он поговорит с нашей мамой.

Я отметил, что благодаря театру Наташка изменилась в лучшую сторону, ее словарный запас здорово обогатился, изменилась осанка, она научилась немного контролировать вспышки гнева.

— Достойное заявление, — оценил я и представил, как Андрей говорит с мамой, бледнея и падая в обморок. — Где ты будешь жить?

Наташка задумалась.

— Пока то тут, то там, как и раньше. К нему насовсем переезжать опасно, потому что он собирается подавать в суд! И в Москву поедет. Может, дед ему поможет, он-то знает все ходы и выходы?..

— Дед его прибьет! — без раздумий ответил я, подумал немного и добавил: — Если хочешь, я с ним поговорю. Но вряд ли он обрадуется, что станет прадедом.

Наташка сложила руки на груди.

— Поговори, пожалуйста! К тебе он точно прислушается.

— Когда Андрей возьмет билеты в Москву, тогда и поговорю… Сделаю все возможное.

— Спаси-ибо! А еще Андрей накупит товара в Москве и будет торговать, вот! Говорит, что круглые сутки готов стоять на рынке.

— И на какие деньги накупит? — осторожно поинтересовался я. — Узнай это.

— Уверяет, что у него есть. Накопил.

Наташка поежилась, и мы вернулись домой, а я подумал, что в первую очередь надо поговорить не с дедом, а с Андреем, и не по телефону, а с глазу на глаз. В то, что взрослые меняются кардинально, я не верил. Они могут попытаться, но в итоге получается только хуже. Потому что кошка не научится петь, соловей — ловить мышей, мыши — загонять хищников.

Например, поедет Андрей в Москву, а его там обчистят или продадут ему брак. Мелкие хищники нутром чуют, кого можно трогать, а с кем лучше не связываться.

Увидев Борины пельмешки, Наташка закрыла рот рукой и побежала в туалет — хорошо брат не видел. А я спрятал деньги в банку, закопал ее и улегся спать, думая, что место это ненадежное, а также о том, что Алексу звонить поздно.

* * *

В понедельник после уроков мы втроем отправились домой, то есть в квартиру, чтобы поддержать маму, которая места себе не находила перед допросом отчима.

Дома Василия не оказалось — поехал искать запчасти для «Волги», которой надо крутить гайки каждую неделю, иначе старенькая машина встанет. Мама нам обрадовалась, накрыла на стол и сказала:

— Паша, мне звонила Гайде Синоверовна. Она подумала над твоим предложением и согласна попробовать открыть платный врачебный кабинет.

— Ого! — Наташка замерла с поднесенной ко рту ложной.

— Но она не очень верит, что получится, потому что слишком много всего надо, а это очень дорого. И с оформлением сложности, никто не знает, как все правильно сделать. Ну и где искать клиентов — вопрос. Но она все расписала, хочет со мной встретиться, обсудить, а я ничего в этом не понимаю!

— Договаривайся на вечер любого буднего дня, вместе пойдем.

— Ну а отчима чего вызвали? — спросил Боря.

— Еще ничего не понятно, ждем четырех часов. Паша прав, вряд ли там что-то страшное, но все равно волнительно.

Мы поели жаркое, закусили манником, узнали, что тетя Ира начала спиваться и вести себя неадекватно, а Толик навострил лыжи к бывшей жене и детям. И если он уйдет, тетка что-то с собой сделает. Понятное дело, бабушке от этого несладко. Она держится, но очень переживает, и у нее начало подниматься давление.

Выход был только один — еще раз попытаться сделать внушение тетушке — вдруг подействует, пока она ослаблена алкоголем? Ей еще жить и жить, а она на себе крест поставила.

Как всегда, когда чего-то ждешь, время тянулось медленно. Прошел час, а казалось — день. Два часа — а будто сутки. Мы с мамой умаялись, а Боря засел под телевизором — соскучился по нему, ведь у нас телика не было. А я соскучился по магнитофону, но он был маминым, вряд ли она его отдаст, но удочку я на всякий случай закинул:

— Ма, а ты магнитофон слушаешь?

Она перевела на меня задумчивый взгляд, качнула головой и выдала:

— Нет. Если хочешь, забирай его.

Я аж подпрыгнул на табуретке и, пока она не передумала, рванул в зал, засунул его в пакет, упаковал свои кассеты и убрал с глаз — вдруг передумает? Но мама не передумала. Если бы я сейчас начал выносить из квартиры все, ей было бы все равно.

Наступило четыре вечера, все напряженно замерли. Я представлял, как отчим заходит к следователю Капустину, они разговаривают минут двадцать, потом столько же будут заполнять протокол и делать бог весть что еще.

— Он освободится не раньше, чем через сорок минут, — сказал я. — Так что позвонит около пяти.

— Так чокнуться можно, — сказала Наташка. — Давайте в дурака, что ли, сыграем.

Сыграли мы втроем. Потом еще и еще раз. Маме катастрофически не везло, но она принимала поражение равнодушно, постоянно поглядывала на часы.

В без пятнадцати пять отложила карты, не завершив партию, начала грызть ногти. В пять принялась мерить шагами комнату, делясь предположениями:

— Чего он не звонит? Вдруг его уже закрыли, и нужно ехать, — ее голос дрогнул, — отдавать передачку. Носки, бритва, еда… что там еще. Как несправедливо! — Она запрокинула голову, будто бы предъявляя претензии высшим силам. — Ну почему? За что⁈ Почему я не могу быть счастливой⁈ Если это дело рук Ромки, я его уничтожу!

В ее голосе звенела злая решимость. Вот тебе и мама-тихоня! Уверен, что она найдет силы, чтобы пырнуть ножом отца, посмевшего встать на пути ее счастья.

Пять часов вечера. Пять пятнадцать. Пять двадцать.

Мама села за стол, уронив голову на сложенные руки.

— У них там бюрократия, — пытался утешить ее я. — Очень много формальностей, потому так долго.

Но чем больше уходило времени, тем меньше я себе верил. Неужели все-таки закрыли⁈ Как там говорили, был бы человек, а дело найдется.

Дверь распахнулась