Без тормозов - Антонио Морале

У русских на это жёсткое табу. Даже у самых конченных. Особенно если они воры по понятиям. Там такое не прощается. Если кто-то из похитителей дотронется до девочек, его свои же закопают… Но вот покалечить — легко. Или сломать. Физически, психически — без разницы. Особенно если посчитают, что это ускорит переговоры. Не советую тянуть с ответом.

Я почти не врал. Насилие над детьми и девушками — строжайшее табу для «воров в законе» и для «правильных» зеков, живущих по понятиям. Педофилов и насильников на зоне презирают, унижают, насилуют самих или даже убивают.

Но проблема в том, что современные, новые русские бандиты, рэкетиры, бойцы — это уже не те воры по понятиям, а просто всякая шваль и отморозки. У них подобных моральных запретов уже может не быть… Но людям в этом кабинет этого знать не нужно. И так все на нервах…

— Странный у них пунктик, — недовольно буркнул один из партнёров, поморщившись.

— Это не пунктик, — поправил я. — Это кодекс. У «воров» есть правила. Старые, жёсткие. Пока они ещё придерживаются их, хотя уже и не все. Вам, можно сказать, повезло — на переговоры приходили русские старой закалки, судя по татуировкам.

— Татуировкам? — удивлённо посмотрел на меня Хадсон.

— Перстни на пальцах, кресты и купола на груди — это знаки принадлежности к высшей иерархии в русском криминальном мире. К вам приходили настоящие «воры», верхушка.

Хадсон перевёл недоумённый взгляд на безопасника, и тот едва заметно кивнул, подтверждая мои слова.

— Повезло? — криво усмехнулся один из мужчин. — Ты слышал, что ты сказал, парень?

— Повезло, что это не мексиканцы, — пожал я плечами. — Или не албанцы. Те с детьми точно не церемонились бы.

В комнате повисла почти осязаемая тишина…

— Господа. Какие есть предложения? — обвёл Хадсон взглядом собравшихся в кабинете мужчин и девушку.

— Полиция?.. — неуверенно подал голос один из партнёров. — Может, всё-таки обратиться? Или… заплатить? Выкуп…

— Им не нужны деньги, — отрезал Хадсон. — Им нужно место за столом. И боюсь, теперь этих мест они попросят несколько…

— Мы можем заключить с ними договор, — произнёс Пирс. — Подписать, всё оформить. А потом… потом, когда девочек вернут, просто отозвать соглашение. Скажем, что всё было под давлением. Это прямое нарушение этики. Всё просто. Или вообще составим фиктивный договор. На бумаге он будет выглядеть как настоящий, а по факту — пустышка.

Хадсон на секунду задумался. Поджал губы, посмотрел в окно и через несколько секунду покачал головой.

— Не сработает. Алекс прав, — кивнул он в мою сторону, — они не выглядят идиотами. И этот их адвокат… Рабинович… Скользкий и ушлый тип. Я уверен, он проверит каждую запятую, каждый пункт. И если они действительно решили войти в фирму, то сделают это грамотно: внесут деньги, зарегистрируют долю, появятся в официальных протоколах. После этого выкинуть их — всё равно что вытащить пулю из головы. Это можно будет решить через суд, но на суд мы потратим годы и миллионы долларов.

— ФБР? — снова предложил первый мужчина. — Похищение детей, мафия — это их профиль.

Хадсон глянул на него, как на человека, который предложил потушить пожар из канистры с бензином.

— ФБР? Серьёзно, Мэйсон?.. Ты хочешь устроить показное задержание? Агенты тут такое устроят… Им бы только показушничать. У них приоритеты — не спасение, а отчёты и статистика. Ты хоть раз видел, как они работают? Они начнут с брифинга для прессы, а не с попытки вернуть детей. Нет. Не вариант, — решительно помотал Хадсон головой. — Русских они, может, и прищучат, но дочерей я так точно не спасу… Джек? — повернулся он к начальнику службы безопасности. — Есть мысли?

Седой мужчина кивнул и тяжело вздохнул.

— У меня есть люди. Надёжные. Ветераны. Можем попробовать выманить этих русских. Назначим встречу в тихом месте, устроим засаду. Возьмём парочку, допросим. Допрашивать мои люди умеют — они профи. Выбьем из них всю нужную информацию, даже то, что они не знали или успели забыть. Через час мы уже будем знать, где держат девочек, кто у них главный, и что ел на завтрак Горбачёв.

— Не сработает, — не смог смолчать я. — Если у них есть инструкции на случай провала, девочек могут убрать. Просто — чтобы не оставлять следов. Да и не приедут русские на встречу с голыми руками. Они будут готовы ко всему.

Безопасник недовольно дёрнул щекой.

— А ты что предлагаешь, парень?

— Нужно потянуть время, — пожал я плечами. — Сказать им, что мы согласны и подготовка идёт полным ходом — собрания, подписи, протоколы, внутренние согласования… Пусть думают, что процесс пошёл.

— Уже пробовали тянуть, — поморщился Хадсон. — Напомнить, чем это закончилось?

— Попросите у них конкретно 72 часа. Прошлый раз вы их вежливо послали — сейчас озвучите конкретные сроки, это сработает. Выторгуйте. Скорее всего, они в ответ предложат 24 часа — это в их духе. Не соглашайтесь, но и не настаивайте на своём. Покажите, что вы готовы к диалогу и компромиссам, но это должно быть обоюдно. Сойдитесь на 48 часах.

— Зачем? Что нам это даст? — то ли заинтересовался дядя Мишель, то ли спросил машинально, пока перебирал в уме другие варианты.

— Пока они ждут, мы соберём информацию, — пояснил я. — Контакты русских, маршруты, машины, людей. Где они были, кого нанимали. Пока мы ничего о них не знаем — и это плохо.

— Как ты планируешь собирать информацию? — усмехнулся безопасник. — Выйдешь на улицу и будешь опрашивать прохожих? Или развесишь объявления на столбах?

— Да неважно как! Потрясти копов — есть же у вас хоть парочка знакомых, которые не завязаны с криминалом. Может получится выйти на русских через мелких барыг или осведомителей. Слухи в городе должны ходить. Нужно найти, где они держат девочек, а потом решать, что делать дальше — воевать, договариваться или устраивать засаду. Нужно иметь запасной план, а не идти напролом.

— Это займёт время, — хмуро произнёс безопасник. — В 72 часа тут точно не уложиться. Нужно действовать сейчас. Вероятность выживания заложников в первые 24 часа — девяносто процентов. Спустя 72 часа — вероятность составит меньше пятидесяти процентов. Чем больше мы тянем, тем меньше шансов, что девочки выживут и с ними ничего не произойдёт.

— Они выживут, — снова не смог смолчать я. — Русские хотят надавить, чтобы получить фирму в работоспособном состоянии. Если с детьми что-то случится, они получат лишь голые стены офиса — им это не нужно.

Безопасник хмыкнул:

— Всё по уму, парень. Но чувствуется — у тебя нет опыта. Много слов, мало дела. Хороший план, только слишком осторожный — слежка, сбор информации, аналитика… Во-первых, у