Вперед в прошлое 4 - Денис Ратманов

Всю пятницу я будто бы летал, чувствуя неимоверную легкость. Ощущение было, словно исчезла многотонная могильная плита вины, что давила на психику все дни, когда отец был в коме. А теперь стало ясно, что наша жизнь — это не кино «Пункт назначения», когда смерть все равно найдет тех, кто ею помечен, куда бы они ни бежали, чтобы ни делали. Отец будет жить!

Поначалу радость была робкой и казалась преждевременной, но с каждым часом все крепла, а я обретал уверенность, что все хорошо: отец будет жить, Наташка не сопьется, Борис вырастет счастливым человеком — все мои усилия не напрасны!

Потому что, если беда угрожает близким, то нет никакого дела до судьбы мира.

А вечером дед, который держал связь с Лялиной, поделился новостью, что Алексис Костаки, оказывается, покончил с собой в камере два дня назад. То есть коллеги отца посчитали, что в покушении виновен он, и решили, что — смерть за смерть.

Однако новость быстро отошла на второй план и забылась вовсе — что мне тот Костаки?

Есть более важные события: Борис в субботу ездил к художнику на пробное занятие. Наташка нашла театральный кружок при взрослом театре, которым руководил профессиональный режиссер, и получила пробное задание: выучить и продекламировать фрагмент текста. От того, как у нее получится, будет зависеть, возьмут ее или нет.

В итоге и брат, и сестра углубились в заботы: Борис с двойным усердием отрисовывал тени на пирамидах, кубах и шарах, а сестра — учила текст, с которым ей надлежало выступить во вторник вечером. Что за текст, она нам не говорила. Закрылась в ванной, где было ростовое зеркало, и репетировала перед ним. Ни у нее, ни у брата не получилось так, как им хотелось бы.

Борис выполнял задания, в которых не было творчества, лишь механическое повторение действий, рвал листы, метался по комнате, психовал, что он бездарь.

Потом Наташка вырывалась из ванной в слезах, заламывала руки, что ей текст дали древний и тупой, сейчас люди так не говорят, и это красиво рассказать невозможно! Но на просьбу почитать фрагмент, чтобы я подсказал, как жить дальше, она становилась в позу — нет, мол. Сама справится и придумает, как лучше.

В общем, все были при деле, а надо мной довлела главная проблема: завтрашняя поездка в областной центр и продажа кофе по точкам. Хоть самому пиши презентацию, учи и перед зеркалом декламируй. Потому что я себе только в теории представлял, как это сделать грамотно и максимально эффективно.

Набираясь вдохновения, я поставил перед собой пак, уселся с листком и ручкой и набросал тезисы. Откуда в России кофе? На початой пачке — ни слова о поставщике, только что производитель — московский пищевой комбинат ордена Ленина. С этим ясно. Но кто поставщик? Обычно это Индия, Колумбия, страны Африки. А мой откуда? Я почесал голову.

Сейчас такой период, когда знак качества — иностранное слово на упаковке. Импортное — равно крутое, хоть оно и произведено в соседнем подвале. Потому нужно рассказать, что мой кофе самый импортный из всех импортных, он должен быть особенным и неповторимым. И поскольку историю его я не знаю, пусть конкретно эта партия будет из Колумбии.

Сразу родится слоган: «Колумбийский кофе вставляет круче кокаина», «Кофе от Пабло Эскобара».

Или лучше пусть будет бразильским? Все равно его историю никто не отследит. «Кофе, крутой, как сериал».

Или так: мой дед работает на пищевом комбинате и точно знает, что получена партия уникального кофе из Бразилии, и ему выдали зарплату этим кофе, обжаренным и расфасованным у нас в Москве. Если вы его попробуете, то другой уже пить не сможете. Да, пожалуй, так и буду говорить: выдали зарплату, кофе отменный, в магазинах стоит восемнадцать тысяч, моя цена — пятнадцать, если больше возьмете — двенадцать пятьсот. Уникальная партия, на всех не хватит, спешите успеть.

Представив, как буду впаривать товар незнакомым людям, я зажмурился. Черт! Только стебался над коробейниками, что ходят по вагонам метро и надоедают, а теперь сам буду липнуть к людям, как муха. И будут меня отфутболивать.

В начале двухтысячных по предприятиям будут ходить продавцы поддельной косметики и трусов, говоря, что их товар — таможенный конфискат. Даже к нам в часть как-то просочились в бухгалтерию, кто-то из сотрудников провел. Поначалу люди верили и гребли контрафакт, как потерпевшие, но стало быстро понятно, что товары эти не самого высокого качества, к тому же втридорога, и тема быстро себя исчерпала.

Тут, вон, производитель — московская фабрика, уже за конфискат не выдашь. Зато товар высокого качества.

Понятия не имею, как и кому буду продавать. Ясно, что попытаюсь пробиться в магазины и ларьки. К тем же местным валютчикам подойду…

Я представил это и оцепенел. Авантюра ведь как есть!

Нафига вообще туда ехать, навязываться? С моим проверенным валютчиком, вон, неплохо все идет! Потихоньку, зато гарантированно.

Взрослый подключился, когда я уже готов был отказаться от задумки. Развернул перед глазами расчеты. Если дело пойдет, то к сентябрю можно купить квартиру! Когда еще такая возможность представится? Да никогда. В одном месте пошлют, в другом пошлют, в третьем выслушают, в четвертом купят. Да по-любому в большом городе найдутся желающие!

А если пойдет, то еще ж множество курортных городов и поселков. Начну с кофе, изучу рынок, выясню, чего у нас нет, но есть в Москве, налажу поставки…

Ехать мы планировали рано утром. Чтобы не терять время, на первом автобусе я должен был добраться к рынку, откуда бабушка с Канальей меня заберут, и в девять мы планировали быть в областном центре.

Если ничего не получится, привезу кофе назад и сдам валютчику. Зато Каналья купит недостающие детали, и мы соберем мопед.

Вечером уснуть получилось только у мамы. Борис страдал над рисунками, Наташка — над текстом, и из ванной доносилось ее бормотание, мне не давала покоя поездка.

Стоило закрыть глаза, и вместо того, чтобы спать, я снова и снова прокручивал заранее заготовленные слова. Когда около часа ночи наконец удалось уснуть, во сне меня гоняли менты, бандиты отнимали товар, клиенты поднимали на смех.

В итоге утром невыспавшийся и разбитый я побрел на остановку, как на эшафот. Погруженный в свои мысли, я не видел ничего и никого. Услышав резкий сигнал клаксона, вздрогнул, отпрыгнул в сторону и улыбнулся, увидев бабушкину «Победу» цвета кофе с молоком. Настроение сразу улучшилось.

За рулем сидел гладко выбритый и постриженный Каналья. Поравнявшись со