Это кто переродился? Книга 4 - Сириус Дрейк

помешан на золоте. Характер психопатический. Не женат.

ВАЖНО: Особо опасен.'

Такая лестная характеристика мне польстила. Мне даже расхотелось убивать Коллекционера. На мгновение.

Я еще полистал журнал и среди имен имелось множество знакомых аристократов: там были и Илларионовы, Державины, и Францевы, и прочие Щорсы с Ройсами…

Напротив Ильи с Сашкой, кстати, стояли галочки. Ударив по нужной кнопке, я увидел обоих. Видок у них был невеселый, учитывая, что они были связаны друг с дружкой анимагическими кандалами, а еще покрыты тем, о чем в приличном обществе упоминать не принято, но то было еще полбеды. Вокруг Францева с Ройсом с радостным хрюком бегали две отожранные свиньи. И судя по движениям их пятачков, поужинать они планировали этими двоими…

— Спасите! Мы больше не будем!

Я задумался. Может, их и стоило вытащить, но, возможно, чуть погодя.

Наконец, на мониторе появилась последняя комната и дрожащий Карманов-Коллекционер.

— Итак, на чем мы остановились…

И я кивнул себе за спину, где всю стену занимал гигантский сейф с круглым вращающимся колесом. За толстой дверью слух мне ласкал целый хор золотых.

— Только не говори, что ты не вспомнил код, Карманов, — улыбнулся я, надев маску. — Ибо с Коллекционером не стоит так шутить.

* * *

Выбив из Карманова все до последней монетки, я позволил ему уйти на покой, а сам, оценив выпавшую мне долю богатства…

— Да уж…. В мешок такое не засунешь. Придется звонить Стасу.

…попросил пригнать тот самый автобус, на котором мы перевозили ящеренков. Забив его до отказа, мы тронулись, а я, удовлетворенно выдохнув, распластался на своих богатствах. Ценностей было настолько много, что автобус ехал, плотно прижавшись к асфальту. Всю дорогу нас сопровождал скрип, скрежет и визг покрышек по мокрой дороге. Кажется, недавно был дождик.

— Как бы нас не проверили, Иван Петрович, — бурчал Стас, вглядываясь в дорогу. — А то золотишко-то не учтенное…

И он накаркал. На КПП нас опять тормознули.

— Стой, тут запретная территория! — послышался голос, и в затонированном окошке появилась физиономия охранника. — Поворачивай!

Вздохнув, я прокопал себе проход к выходу и открыл дверь. Хлынувшая наружу золотая волна заставила охранника сначала отпрянуть, а потом охренеть. Пара монет прилетела ему по лбу.

— Что опять⁈ — зарычал я. — Не видишь, ночь на дворе! А мы спешим!

Охранник похлопал глазами.

— Обухов⁈ Какого черта у тебя в автобусе… Это что, бриллианты⁈

— Разве ты что-то видел? — и я пронзил его Взглядом. У того немедленно задрожали коленки. — Нет? Хорошо, человек, а теперь собери все, что просыпалось из-за тебя, и дай нам проехать. Быстро!

Затолкав все камешки с монетами обратно, я «пнул» охранника Взглядом и вернулся в машину. В зеркале было видно, как он улепетывает со всех ног. Не в дежурку, правда, а прямо по шоссе в сторону города. Бежать ему было километров пятнадцать, но разве это мои проблемы?

Вернувшись в конец салона, где мое «ложе» было мягче всего, я вытащил из кармана телефон главного «решалы». Очень хотелось найти номер Великого Хана и спросить, сколько у него во дворце богатств, чтобы рассчитать количество автобусов, но увы, кроме «братишек», «рафиков» и «автоцентров», толком не было ничего полезного.

Кроме одного… Был телефон некоего «начальника», которому я, после недолгих раздумий, решил позвонить. Ответил он спустя минуту.

— Да, Тимур… Перебили коллекционерш? А Обухова?

Зажав динамик ладонью, я попытался сымитировать их выговор:

— Всэх пошинковали. Дэвок везем тебе побаловаца.

В ответ раздался громкий смех.

— Молодцы. Будет знать, жмот Карманов, как нам палки в колеса вставлять. Ту старуху, надеюсь, тоже порвали?

— А то!

— Орлы! Давно ее надо было из этих лесов выкуривать, раз долги отдавать не хочет… Что у вас там такое звенит?

— Золото, — и я зашуршал монетами. — У старухи было многа золота…

Собеседник хохотнул.

— Езжайте теперь в особняк к этому мелкому шакалу и отыщите там что-нибудь золотое. Едигей уже направил туда своего агента, чтобы вычистить там все до последнего закоулка. Уберете и его. Чтоб никаких свидетелей, понял?

— Ага. Все будэт, брат.

— Молодцы. Зачистите все и возвращайтесь. Едигей обещал отдать нам ту одноглазую дуру, как операция завершиться. От нее все равно никакого толку.

— Дэржится?

— А то… Крепкая, сука! Ну ничего… Против нас не устоит.

Захохотав, собеседник попрощался. Я же прыгнул к Стасу и рыкнул:

— Гони!

Тот втопил, но особняк уже показался из-за деревьев. Ворота были открыты, входная дверь тоже.

А в доме было тихо. Словно он спал мертвым сном.

* * *

В Изнанке.

— Налево! — пищал Крыс. — Направо!

В коммуникациях под ареной было шумно, грязно и темно, но Людмила видела тут каждый закоулок, каждую щелочку и трещинку. Ящерок было двадцать, и они действовали очень быстро.

— Вперед! Стоп! Теперь наверх!

Осторожно открыв люк, они выбрались из канализации. Затем побрели по коридору, по стенам которого тянулись толстые решетки. Оттуда что-то рычало ревело, щелкало челюстями, шипело и долбило по прутьям. И там же сверкали плотоядные глаза. Очень много плотоядных глаз. Вонища тут стояла страшная даже по меркам Изнанки.

— Эй, кто здесь⁈ — и из-за поворота вывалилась туша с шестью руками. — Здесь нельзя находиться посто…

Но на него напрыгнули сразу четверо ящерок. Пока они отрывали ему башку, Людмила скользнула в сторожку. Там была еще одна разумная тварь — ее они тоже порвали как тряпку.

Сторожка была небольшой, но здесь нашлось то, что они так долго искали: рычаги, ручки и барабаны — все, что нужно, чтобы открывать ворота на арене и пускать на бойцов неразумных тварей всех видов и мастей.

Спасибо Крысу, который всю неделю исследовал тут каждый закоулок и вел их как путеводная нить. Его острая мордочка выглядывала у Людмилы из кармана.

Погладив мохнатого по голове, она сунула ему кусочек сыра.

— Карауль подходы! — кивнула Людмила и пара ее сестричек кинулась к выходу.

Она подошла к окошку, откуда просматривалась вся арена. А там сейчас был Мастер с Дарьей, и их схватка уже подошла к концу.

Песок был окроплен кровью, и, судя по всему, она принадлежала Мастеру. Он распластался у ног Дарьи, и его и без того дикие глаза с каждой секундой становились все более дикими. Дарья же снимала бинты.

Отбросив последнюю тряпицу, она посмотрела наверх — на ложу, скрытую тенью. Под навесом стояла затененная фигура.

— Доволен? — крикнула Дарья. — Теперь твоя очередь. Отдай мне этого раба…

И она указала на Мастера, который смотрел на нее таким взглядом, будто перед ним стоял призрак.

— … И дай мне сразиться с твоим ЛУЧШИМ бойцом.

На поручнях