Другие грабли. Том 1 - Сергей Сергеевич Мусаниф

class="p1">— Черт знает во что офицерский состав превратился, — заявил Сашка. — Ладно, вот тебе страшная правда. Знаешь, кто основал наш отдел?

— Черчилль? В восемнадцатом году?

— Какой Черчилль в восемнадцатом году? Причем тут Черчилль вообще? К хренам Черчилля, — сказал Сашка. — Фамилию я тебе, конечно, не назову, но прямо сейчас могу сказать, что сделал это один из ваших.

— Из наших? — не совсем понял я.

— Из провальней, — сказал он. — Не тупи, Чапай.

— То есть, один из провальней создал отдел, которого ранее не существовало и который призван не дать изменить историю, и тем самым изменил историю? — уточнил я.

— Звучит странно, но выходит, что так, — сказал Сашка. — Но это, как ты понимаешь, еще не вся правда. Это только надводная часть айсберга, самая его, сука, макушечка.

— А оборудование, которое позволяет отслеживать переносы, он с собой притащил или здесь на коленке придумал?

— Нет никакого оборудования, — сказал Сашка. — Точнее, есть, но мало функциональное, до сих пор до конца не испытанное, и мы им практически не пользуемся, его только в позапрошлом году изобрели. Оно и включается то через пень-колоду.

— А как же вы тогда меня срисовали?

— Основатель отдела давно уже помер, но штука в том, что он оставил нам устойчивый канал связи, — сказал Сашка и постучал себя по часам. — Посредством которого некоторые сидящие в будущем люди и сообщают нам о фактах хронопереноса, которые мы должны взять под контроль.

— Э… — сказал я, пытаясь осмыслить новые фрагменты в картине мира, которую я пытался нарисовать. — И зачем они это делают?

— Потому что именно они являются авторами той версии, которую я тебе изложил, — сказал Сашка. — Суслик, танк, катастрофа.

Тут пиво, видимо, начало работать, потому что схема показалась мне вполне логичной. Единственный недостаток — своего места в этой схеме я пока так и не разглядел.

— А я вам тогда зачем?

— С твоей помощью мы хотели бы проверить другую версию, — сказал Сашка. — Согласно которой они нам врут.

Глава 21

Что ж, похоже, мы наконец-то подобрались к самому интересному, и сейчас по всем законам всемирного свинства должно было произойти какое-нибудь событие, которое помешает нам с Сашкой закончить этот разговор, либо перенеся его на неопределенное время, либо вообще отрубив любую возможность продолжения.

Я посмотрел по сторонам. Немногочисленные посетители кафе продолжали есть за своими столиками. От мангала шел дым. Абдурахман нарезал зелень. Парковку мне отсюда видно не было, но никаких подозрительных звуков с той стороны не доносилось, из чего можно было сделать вывод, что и там все идет своим чередом.

Даже странно.

— То есть, они вам шестьдесят лет врали, а вы задумались об этом только сейчас?

— Сомнения имеют свойство накапливаться, — сказал Сашка. — По мере накопления остальной информации. Как говорится, чем больше знаешь, тем сильнее начинаешь подозревать, что ничего не знаешь. Такая вот диалектика, к хренам. К тому же, это только теория, и вполне может быть, что все, кто ее разделяют, являются пораженными служебной деформацией параноиками.

— Хорошо, что вы сами такую возможность не исключаете, — сказал я. — И о чем же они вам врут?

— Обо всем, — сказал Сашка. — О целях и средствах, и об общей картине мира. Но доказать это очень сложно, потому что они ребята очень скрытные, и мы толком даже не знаем, из какого конкретно они года.

— Судя по тому, что они сумели построить машину времени, явно не из моего, — сказал я.

— Может, и из твоего, — сказал Сашка. — Можно подумать, что ты о всех секретных проектах в курсе был.

— Ну, допустим, — сказал я. — И на чем же основываются ваши подозрения?

— На очевидном, — сказал Сашка. — О каких-то провальнях они нас предупреждают, о каких-то — нет. Про тебя, например, за двое суток рассказали, а про того, который дело Чикатило продолжил, молчат до сих пор. Ничего, говорят, нам про это неизвестно, ищите у себя.

— А если это не провалень?

— Может, исполнитель сам и не провалень, — согласился Сашка. — Но он идет четко по списку, значит, с кем-то из провальней так или иначе контактировал, а про это они тоже молчат. Или ты хочешь сказать, что это совпадение?

Я покачал головой.

Можно было удариться в мистику и предположить, что на каждой из потенциальных жертв маньяка лежала какая-нибудь печать смерти, и подражатель каким-то образом ее видел, но это полная чушь, которую я и вслух-то произносить не стал.

— С другой стороны, такое их поведение укладывается в рамки первой теории, — сказал я. — Вы ликвидировали маньяка, спасли людей и тем самым изменили историю. Подражатель убивает людей, которых вы таким образом спасли, и возвращает историю в ее прежнее русло.

— А ты не дурак, Чапай, — сказал он. — Быстро соображаешь. Но это только один из примеров, и далеко не самый показательный, я его привел только потому, что мы с тобой на эту тему уже говорили. Есть и другие. Если обобщить все данные, полученные отделом за время наблюдений, они сообщили нам примерно о семидесяти процентах всех провальней, остальные тридцать процентов нам пришлось искать самим. Разумеется, из этого числа надо исключить еще тех, кого мы до сих пор не обнаружили.

— О каком хотя бы порядке цифр идет речь?

— Сотни, Чапай, многие сотни. И это только у нас в стране, а есть ведь и другие. Особенно этому феномену подвержены крупные игроки на международной арене. Мы, штаты, Англия, Китай с Японией… В каком-нибудь захолустье типа Монако или новой Зеландии с этим куда проще, они-то на историю никогда не влияли.

— И у других крупных игроков тоже есть кураторы из будущего? — поинтересовался я.

— В штатах точно есть, — сказал Сашка. — За остальных не поручусь, мы с ними информацией довольно скудно обмениваемся.

— Но если этих кураторов на самом деле не интересует стабильность, то зачем они все это делают?

— Есть мнение, что они хотят направить историю по какому-то определенному пути, — сказал Сашка. — И с нашей помощью избавляются от провальней, которые этому пути мешают. А о тех, которые не мешают,