Владимир, Сын Волка 2 (СИ) - RedDetonator

Если рассматривать это без исторического контекста, то Владимир сам поставил себя на один уровень с этими людьми — у него есть набор кооперативов, выводящий деньги с заводских счетов в наличность.

Но с добавлением исторического контекста, он делает это во благо — чем больше будет Организация к часу «X», тем мягче будут последствия. А для увеличения размеров Организации нужны деньги, здесь и сейчас, и очень много.

Только вот скоро эта лавочка прикроется — Совмин разрабатывает поправки к закону «О кооперации в СССР», чтобы попытаться закрыть имеющиеся уязвимости и пресечь обнал.

«Слышали уже, знаем…» — припомнил Жириновский. — «В девяностом году, в жизни Директора, власти пытались вносить правки. Ужесточили ответственность, ограничили доступные виды деятельности, создали механизм проверки фиктивных сделок, подключили ОБХСС и местные исполкомы, а те и рады. Это не помогло, потому что за два года экономике был нанесён смертельный урон».

Также он слышал, что все эти поправки и ужесточения привели лишь к тому, что обнал начал осуществляться через банки, в куда больших масштабах, что окончательно похоронило экономику.

«Кто-то ещё пытается спасти страну, как умеет, но это не поможет», — с сожалением подумал Жириновский. — «Ужесточение мер приведёт к росту недовольства — в Армении и Азербайджане уже стреляют. В Эстонии прошла массовая демонстрация с требованиями независимости — совсем там охренели».

В РСФСР же существенно повысилась активность организованной преступности, что стало прямым следствием разрешения кооперативов. У людей на руках появились большие деньги, что не могло не заинтересовать преступников, которые начали сколачивать банды и заниматься рэкетом.

Правительство ничего с этим не делает, поэтому бандиты действуют всё наглее и наглее…

Дошло даже до того, что пришлось пускать в ход Управление безопасности.

Кооператив «Шиш-кебаб», работающий в Гагаринском районе, подвергся попытке рэкета со стороны Солнцевской ОПГ, пока ещё не очень знаменитой.

Управление безопасности, возглавляемое майором Вячеславом Ивановичем Лобановым, бывшим офицером «Вымпела», провело разведку и специальный отряд произвёл захват злоумышленников, попытавшихся разгромить ларёк под покровом ночи.

Естественно, милиции их никто сдавать не стал — всех четверых бандитов привезли на один из многочисленных складов, где был проведён тщательный допрос, а затем они пропали без вести.

Жалеть людей, решивших пойти по лёгкому и аморальному пути, Жириновский не собирался — он слишком хорошо знал, на что они способны и как далеко заведёт их грядущая вседозволенность.

Они будут грабить, убивать и мучить обычных граждан, расстреливать и взрывать друг друга, предавать, обманывать, унижать и подставлять — это будет беспощадный естественный отбор, который переживут только самые хитрые, изворотливые, подлые и жестокие.

И у Владимира есть намерение вмешаться в этот естественный отбор, отсекая головы ОПГ. У него есть ресурсы, чтобы превращать организованную преступность в дезорганизованную и он будет это делать с должным усердием.

А моральная сторона…

«Чем эти басмачи отличаются от афганских?» — спросил он себя и задумался. — «Да ничем».

Теперь известно, где живут и «работают» некоторые лидеры Солнцевских — как нетрудно догадаться, все они обретаются в Солнцевском районе. За ними придут специалисты — сначала разведка, затем анализ разведданных, а затем захват пленных. Далее будет допрос, выявление контактов, а после их больше никто не найдёт.

В Москве уже действует большое количество ОПГ, которые станут по-настоящему известными только в 90-е — Жириновский пообещал себе, что не станут.

Они мешают ему воплощать в жизнь самый важный план в его жизни, поэтому должны быть уничтожены. Долгая война с бандитами его не интересует, поэтому он выступает за превентивное и кардинальное разрешение всех возможных конфликтов.

Это выбор, который он сделал болезненно легко.

На окраинах сознания некоторое время, преимущественно, ночами, сновали тревожные мысли об аморальности, но он подавил их железными резонами и рационализировал своё решение.

В конце концов, гибель этих людей, сделавших свой выбор, уменьшит страдания общества. Да, юные и глупые, но выбравшие самостоятельно, как взрослые и, следовательно, возложившие на себя взрослую ответственность.

К тому же, когда по всем городам Союза поползут слухи, что члены ОПГ, загадочным образом, исчезают, всё большим и большим юношам начнёт казаться, что этот род досуга не оставляет и шанса на выживание.

Конечная цель — создать у общества ощущение, что вступление в банду равнозначно подписи под заявлением о добровольном самоубийстве.

«Специалистов у нас хватает…» — подумал Жириновский. — «Есть мастера, которые могут с пятисот метров вышибить мозги человеку, сидящему в мчащей по трассе машине…»

Он прилагает огромные усилия, чтобы сохранить и усилить ощущение боевого братства среди ветеранов. Оно и так сильно, потому что мир вокруг чужой — для таких, как они, но Владимир объединяет их и сплачивает в Доме воинов-интернационалистов, привязывает их к нему, чтобы они не мыслили себя где-то вне Организации — взамен он даёт им достойную жизнь и положение в обществе.

В Доме есть место для всех — ветераны КГБ тоже имеют право посещать любое отделение в любом городе, поэтому пополнение кадров происходит и из органов госбезопасности.

Так Жириновский сумел заполучить майора Лобанова, с которым участвовал в нескольких операциях в Афгане. Правда, тогда он был капитаном…

У Вячеслава начались какие-то проблемы на службе, поэтому он решил уйти сразу же, как ОСпН «Вымпел» окончательно вывели из Афганистана. Об этом узнал Жириновский — такого человека упустить он не мог, поэтому майор возглавил Управление безопасности, но с предупреждением, что если придёт кто-то более компетентный, ему придётся уйти на понижение. Лобанов легко согласился на это.

«Давно я не видел его таким весёлым», — подумал Владимир с грустью.

— Владимир Вольфович! — заглянула в кабинет секретарь, Алина Дмитриевна Янчевская. — К вам журналисты.

— Запускайте их, Алина Дмитриевна, — кивнул Жириновский и убрал лишние папки в выдвижной ящик стола.

В исполкоме дела идут неплохо, несмотря на ухудшающуюся ситуацию в районе.

Сегодня у него беседа с журналистами «Собеседника», развлекательного приложения к «Комсомольской правде».

Пришёл Михаил Соколов, в ходе телефонного разговора обещавший задать общие вопросы по деятельности самого успешного райисполкома Москвы. Но в тоне Соколова Жириновский услышал нотки неискренности, поэтому хорошо подготовился к этому интервью.

В кабинет вошёл парень лет тридцати, тщательно выбритый, с не очень аккуратной причёской, одетый в импортные джинсы и клетчатую рубашку, из-за чего напоминал канадского дровосека.

— Здравствуйте, Владимир Вольфович, — приветствовал он Жириновского.

— Здравствуй, Михаил, — улыбнулся ему тот. — Садись. Если хочешь курить — кури. Здесь это разрешено.

С этими словами он вытащил из пачки «Ростова» сигарету и прикурил её спичкой.

— Итак, задавай свои вопросы, — кивнул Владимир. — Времени мало, поэтому не будем затягивать.

— М-м-м, хорошо, — растерянно ответил журналист. — Вы родились в Алма-Ате?

— Родился в Алма-Ате? — поморщился Жириновский. — И что, это должно объяснять мою работу⁈ Серьёзнее, товарищ!

— Эм-м-м… — вновь растерялся Соколов. — Тогда я перейду к следующим вопросам…

Владимир выдохнул дым и стряхнул пепел в пепельницу.

— Побыстрее, — потребовал он.

— Хорошо, — собрался журналист. — Как вы относитесь к произошедшему недавно скандалу с «Кооперативным делом»?

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Жириновский. — Имею ли я к этому отношение или как я оцениваю это?

— Как вы оцениваете это, — ответил Соколов.

— Оцениваю это сугубо положительно, — улыбнулся Владимир. — Это показывает, что система работает — воры есть и будут, но если система их находит и безжалостно вычищает, то это значит, что ещё не всё потеряно.