Оторва. Книга пятая (СИ) - Ортензия

Низ живота от таких картинок мгновенно скрутило бубликом, и едва удержалась от желания спуститься вниз и предложить себя третьей участницей.

Наташка из моей прошлой жизни даже заморачиваться не стала. Разделась и, сотрясая упругой тяжёлой грудью попёрла бы вниз уверенная, что ей будут рады. В отличие от Синицыной, она выглядела фешенебельно и секс любила ради секса. Даже станок себе приобрела двухскоростной, а потом жаловалась, что мужики не в состоянии доставить ей приблизительно такое же удовольствие. Самое смешное, за неделю до этого, смеялась в секс-шопе, над плюгавеньким мужичком, который на наших глазах приобрёл себе надувную подружку. Ещё и вылила на него ушат грязи, даже мне было стыдно. Первый и последний раз согласилась пойти с ней по магазинам. И чем она лучше? Взяла три силиконовых приложения для конструкции, одно из которых реально пугало размерами. А она его, мало того что себе в задницу затолкала, так ещё и мне предлагала бесплатно воспользоваться услугами, идиотка.

Нет, я люблю мужское общение, ласки нежные, а вот это, вперёд — назад, да ещё на скорости байка, нездоровое явление.

Вот и сидела как мышка в кустах.

Ну, во-первых, после такой инициативной дамочки, мне вряд ли что перепало бы, а во-вторых, оба в один голос расскажут, что приходила вечером одна озабоченная, а оно мне надо?

Так что терпим и ещё раз терпим, до лучших времён.

Подхватила авоськи и попёрла их в гору прикидывая, что теперь делать?

Был ещё один спуск, но от него до пещеры больше километра, всю ночь буду плавать, и замести следы, не удастся. Так ещё в темноте разыскивать неприметный проход в пещеру, тот ещё квест.

Мои мысли разбились, едва выбралась на поверхность. Около мотоцикла стоял зелёный УАЗик рядом с которым топтались два солдатика с автоматами, а накачанный чувак в полевой форме с капитанским погонами, вынув из коляски продукты, с интересом разглядывал.

Солдатики мгновенно направили стволы на меня, а капитан, подняв голову, улыбнулся.

— Что встала, подгребай, не стесняйся.

Причёска спрятана под фуражкой и непонятно, волосы есть на голове или совсем лысый. Глаза чёрные, пронзительные. Крепкий, опасный.

Я оторопела. Как вообще такое возможно, чтобы за час меня разыскали?

Пока стояла в оцепенении, из-за холмика появился ещё один офицер в полевой форме с биноклем на ремешке, рюкзаком за спиной и конкретной рацией в руке. Хотя какими были рации в 77 году и как далеко били, мне совершенно неизвестно. В 2022, возможно, в детском мире мощнее продаются. Как и полагается, старший лейтенант и тоже качок. Серьёзные ребята и солдатики не первогодки. Калаши в руках держали профессионально, то есть выдрессировали их вполне качественно. Но не спецы, а потому могут с непонятки шмальнуть, поэтому замерла, соображая как выбраться из этой ситуации.

Оценила шансы, в лучшем случае один к десяти, а это называется: очень хреново. Приятно одно, вояки и возможно с той части, которая занимается слётом. Но это не точно, хотя раз ментов нет, можно договориться. Объяснить ситуацию. Вот только кого постарше в звании.

— Она? — спросил старший лейтенант, подойдя к мотоциклу и тоже разглядывая мой натюрморт.

— К гадалке не ходи, — ответил капитан, — сразу так и подумал, когда она мимо нас пронеслась, как будто за ней черти гнались. Едой запаслась, как минимум на неделю, решила пересидеть.

— Ловко, — согласился старший лейтенант, — только облом у неё случился, внизу парочка кувыркается, любо дорого смотреть. — Он перевёл взгляд на меня и, прищурившись, я стояла на фоне заходящего солнца, сказал. — Выглядит хлюпенько, больше на школьницу похожа, а полкан говорил, серьёзная бабец, несколько черепно-мозговых. РОВД в хлам. Совсем не тянет.

Я хотела опустить авоськи на землю, но капитан, мгновенно встрепенулся.

— Держать в руках и повернись спиной.

Выполнила, а что оставалось делать? Это не менты и с ними шутить себе дороже.

— Ближе подойди, — голос принадлежал капитану.

Убедился, что оружия нет и спрятать его реально некуда из-за скудности одежды и расслабился. А мне от этого легче?

Когда до мотоцикла осталось не более трёх шагов, капитан снова подал голос:

— Там и стой.

Остановилась, пытаясь собрать мозги в кучу. Увы, ни одной мало-мальски приемлемой идеи. Только слушать и втыкать.

— Авоськи на землю, из карманов всё в коляску, — прозвучала новая команда.

Подошла, потянула к себе гимнастёрку и вытряхнув карманы, сделала что приказали.

— Иди ты, — сказал старший лейтенант, увидев медаль, но наклонившись, взял в руки комсомольский билет со всеми бумажками.

Развернул, заглянул и передал капитану, добавив при этом одно из старинных русских слов, которые заканчивались на «ять».

— Бурундуковая Ева Илларионовна, 1961 года рождения. Не понял. Мандат. Лист награждения, — он поднял глаза на меня, — ты со слёта? А что делала в Черноморском?

Что делала, что делала. Язык словно к гортани прилип, пока обдумывала как бы убедительнее подать свою историю.

— И куда её? — спросил старший лейтенант. — Вот так, отдадим?

Я даже подумать не успела, куда меня отдавать собрались, как капитан озвучил худшее из того, что пришло в голову.

— А что с ней делать? Комбат лично попросил помочь доблестной советской милиции, если случайно заметим красный мотоцикл. Мы заметили на свою голову. Правда он, наверняка не знал о ком речь идёт, но нам какое дело? У меня с завтрашнего дня отпуск, а если бы она на пути не оказалась, уже дома были.

— А ты веришь, что вот это чудо разнесло РОВД, — скептически спросил старлей, — кто там вообще работает, если школьница кладёт мордой в пол мужиков и спокойно уходит?

— Приврали, разумеется, — ответил капитан, — чтобы нас привлечь. Прикинь, если бы случайно не наткнулись, завтра пару рот сюда нагнали, и каждый камушек заставили переворачивать. — Он глянул на меня. — Что натворила? Колись. Вынесла магазин с продуктами?

Ответить не успела. Послышался рокот мотора и на край балки выехал милицейский бусик, аля СССР, остановился метрах в ста, двери распахнулись и из него стали выпрыгивать парни в форме и с автоматами наперевес.

Оба офицера уставились на это представление, раскрыв рты. Наверняка и у солдатиков рожи были не лучше, но они стояли сзади и сбоку и мне их видно не было. Но что говорить о ком-то, если я сама застыла в изумление. Это точно за мной? Вот это уважение проявили. Пятеро с калашами и трое, вероятно в звании повыше. Узнала капитана с пляжа, тоже бросил все свои дела, чтобы лично мне почтение выказать.

И вот это называется — жопа. Окончательная, фактическая и как там ещё называл бумажку профессор Преображенский. Любое слово было применимо ко мне как нельзя лучше.

Менты остановились на краю обрыва и стали рыскать глазами в поисках подходящего спуска, но там где они высадились, тропинок не было, аж в стороне, шагах в пятидесяти, туда и направились всей толпой.

Старлей и капитан переглянулись, а потом дружно уставились на меня, но мне точно было не до них.

От мозгового штурма, казалось, из моей головы скоро начнёт валить пар.

И ни одной умной идеи, как только мысленно не пинала себя.

Твою мать, Синицына, соображай, сука недоделанная. Или через пять минут твоё милое личико снова будет жрать землю, наденут наручники, и завтра утром солнышко взойдёт не для тебя.

— А ты кто такая? — долетел до меня вопрос капитана и я решилась.

Всё равно других вариантов не было, а если и были, то далеко от головы Бурундуковой. Как буду потом выкручиваться, это на фоне предстоящей перспективы выглядело далёким и неизвестным, а потому не опасным. Ясно было только одно: убедить любой ценой вояк, что передавать меня ментам, нельзя ни при каких обстоятельствах.

Я прокашлялась, чтобы голос не был похож на невнятное лопотание, представила, как должен говорить человек, не носитель русского языка, пробежала мысленно по предложениям, складывая их в голове, и заявила, старательно выдавливая из себя английский акцент: