Жека 4 (СИ) - Arladaar

Переговорная находилась рядом с конференц-залом. Просторная комната с чёрным овальным столом посередине. Больше не было ничего. Здесь крупные шишки старались убазарить друг друга на более выгодные контракты. И вот сейчас позвали Жеку.

Немцы сели с одной стороны, Жека с Ириной и Татьяной — с другой. Председатель переговоров, представитель «Дойчебанка» и несколько заинтересованных инвесторов расположились во главе стола. Всем раздали блокноты и ручки для записок по ходу дела.

— Так, господа, давайте начнём, — сказал представитель банка по имени Ганс Фогель. — Долго предварять не буду. Мы примерно знаем, ради чего вы приехали сюда. Ради предоставления нашим банком кредита для покупки металлургической машины на ваш завод. Ведь так?

— Так, — согласился Жека. — Конечно, я скрывать не буду, что получение кредита нашим заводом — главная цель моего приезда сюда.

— Но вы так же должны знать, что предоставление кредита временно заморожено, —продолжил немец. — И вы знаете почему?

— Не знаю, — признался Жека. — Когда проводился аудит вашими сотрудниками, я ещё не занимал пост коммерческого директора и официального представителя.

— Аудит ваш завод не прошёл, — заявил Ганс. — В первую очередь из-за отсталого производства и плохого содержания основных фондов. Банк не может дать кредит предприятию, у которого не хватает денег, чтобы убраться в туалетах. Кредит выглядит как рискованный и невозвратный. Что вы скажете на это?

— Ничего не скажу! — заявил Жека. — Я тогда ещё не работал на комбинате и не мог влиять на управленческие решения. Однако скажу лишь, что никто из моих сотрудников, а вы их видите прямо перед собой, ещё не жаловался на бытовые неурядицы. Заботу о персонале я всегда считал и считаю главнейшим приоритетом в своей деятельности.

— Но... — начал говорить, и замолчал Ганс. — В состоянии предприятия никаких изменений не произошло?

— Практически нет, — заявил Жека.

— Наш банк не хочет предоставлять вам кредит, потому что считает: вам выгодней снести существующие производства, чем строить новые, — заявил представитель «Дойчбанка». — Вторая причина, почему вам отказали в кредите. Но сейчас приехали вы и, по-видимому, на что-то рассчитываете. Только на что — нам непонятно. Весомых подвижек к лучшему у вас на заводе не произошло, судя по вашим словам. Чем вы собираетесь уговорить нас возвратиться к этому вопросу?

— Под моё честное слово, — заявил Жека. — Больше мне предложить нечего.

— Чтооо? — в изумлении спросил Ганс, словно ослышавшись. — Честное слово? Извините, но им не повысишь кредитный рейтинг.

— Хорошо. Давайте так. У меня есть успешная фирма на Каймановых островах, — осторожно сказал Жека. — Мы можем использовать её расчётный счёт для разовых поступлений. И в то же время для погашения долга. Эта фирма — бенефициар металлургического комбината. Завод полностью под моим контролем. Ни одна копейка не проскочит мимо, если вы имеете в виду нецелевое использование суммы кредита. Плюс у меня есть ещё одно выгодное предложение именно для вас. Точнее, для немецких бизнесменов. Но оно повысит наш кредитный рейтинг.

— Говорите, — согласился Ганс. — Вы заинтересовали нас с коллегами.

— Я предлагаю для монтажа оборудования и строительства сооружений использовать германские строительные фирмы. Таким образом весомая часть кредита будет точно обеспечена целевой деятельностью, и вернётся в Германию. Фактическая сумма кредита значительно уменьшится, и будет состоять только из непосредственно оборудования, и его доставки.

— Ганс, это очень выгодное предложение, — заметил один инвестор, Руди Хопбёрн, финансовый воротила и строитель. — Надо подумать. Хорошо подумать.

— Да, — согласился Ганс. — пожалуй что нам надо удалиться на пару слов. Извините, пожалуйста, герр Соловьёфф.

Немцы встали и вышли в соседний кабинет. Жека и сотрудницы остались в одиночестве. Хотя, Жека предполагал, что их компанию может снимать мастерски скрытая видеокамера. Да и у Татьяны с Ириной закралось такое же чувство. Поэтому все сдерживали свои эмоции, лишь изредка переговариваясь о чём-то незначительном.

Через несколько минут немецкая сторона возвратилась, и уже настрой у них был совсем другой. Жека почуял, что дело выгорело. Он сумел убедить инвесторов. И даже не пришлось вечером идти с ними бухать, чтобы побазарить в неформальной обстановке, как он выражался. Да и сработала ли бы на немцах эта исконно русская стратегия, где все дела решались на охоте и в кабаках?

Немцы не стали садиться на свои места, показывая, что переговоры завершены. Ганс улыбнулся, и протянул руку.

— Герр Соловьёфф, спешу вас поздравить — мы решили предоставить вам кредит на озвученных вами условиях. Наши условия остаются прежними. Срок кредита — пять лет. Начало выплат кредита — через три года после завершения строительства установки. Процентная ставка прежняя — 4 процента в год. Сейчас наши юристы распечатают документы, и завтра мы их подпишем. Поздравляю вас ещё раз. Вы умеете вести переговоры.

Немцы пожали руки всем, в том числе и сотрудницам, и удалились, о чём-то негромко переговариваясь.

— Ну что... — задумчиво сказал Жека. — Процентов на 50 мы дело сделали. Теперь осталось сделать ещё одно дело. но немцы мне уже не интересны. Осталось говорить с нашими.

Жека с сотрудницами вернулись в конференц-зал, где перед немцами распинался Конкин, рассказывая, как хорошо будет для них, если далёкий сибирский город станет городом-побратимом Франкфурта. Немцы слушали внимательно, но чувствовалось, что никакого интереса у них в этом нет. Из мэрии присутствовал представитель, но он оказался неуполномочен решать такие вопросы с ходу, поэтому после долгой речи Конкина лишь поблагодарил его за инициативу, сказав, что сообщит мэру о высказанном предложении. Больше ничего интересного на конференции не намечалось, и председатель сообщил, что работа конференции на сегодня закончена. Просьба подойти завтра в это же время. По лицам русских было видно, что они недовольны результатами первого дня конференции, о чём говорило их брюзжание, когда начали собирать свои бумаги. Лишь у Жеки было показное весёлое лицо, что, конечно же, привлекло внимание.

— Что-то ты совсем радостный, — сказал Николай Николаевич, директор шахты «Западная». — Цветёшь весь, как будто миллион нашёл. Кстати, это правда, что ты миллион долларов заработал?

— У вас сразу два вопроса, — рассмеялся Жека. — Но да. Я радостный. Сбыл продукцию за границу. Не знаю, почему вы этого не делаете. Второй ответ: я и правда заработал миллион долларов.

— И каким же образом нам сбывать? — осторожно спроисл директор.

— Простым образом, — заявил Жека. — Заключаете договор с любой надёжной зарубежной фирмой, да и всё. Я кстати, сам открыл фирму по торговле углём. Буду поставлять его комбинату.

— А... Как же мы? — недоумённо спросил директор. — Наш уголь кто будет покупать?

— Я могу покупать. По средней рыночной цене. А платить... Буду долларами, — невозмутимо сказал Жека. — Как вам такой вариант? Не забывайте, я могу поставлять уголь на комбинат из других источников.

— Это не шутка? Не розыгрыш?

— Не шутка, — рассмеялся Жека. — Вы видели, что я ходил на отдельные переговоры? Там все вопросы утрясли.

— Но... Это законно? — директор всё никак не мог поверить счастью, которое на него свалилось.

— Вполне законно! — заверил Жека. — Давайте прямо сейчас заключим договор, и всё на этом. Первую партию угля я у вас готов купить. По цене 5 долларов тонна.

— А... Объём? — недоверчиво спросил директор. —Сколько мы сможем отгружать на экспорт?

— Объёмы... — задумался Жека. — Давайте начнём с 30 тысяч тонн. Это десять железнодорожных составов.

— Сколько будет стоить железная дорога?

— Это не ваше дело! — решительно заявил Жека. — У меня с железнодорожниками давний контракт по фиксированной ставке. Доставляйте груз, как прежде, до шахтовой отгрузочной станции. Пойдёмте подпишем контракт. Если вам не понравится сделка, в любой момент можете отменить её.