Герцогиня на службе у Короны (СИ) - Ширай Вера

— Ариана, я не одна. Давай не будем об этом сейчас.

Она промолчала целую секунду, будто подбирая слова, затем бросила украдкой:

— Эве можно доверять. Она мало что болтает.

Я едва не улыбнулась — Эва и вправду умела держать язык за зубами, хотя иногда вела себя опрометчиво. И я решила открыть дверь шире, чтобы показать девушке, с кем она имеет дело, ведь все намёки и сигналы для неё, похоже, были бессмысленны.

В этот момент герцог сам подошёл, открыл полностью дверь и встал за моей спиной. Его присутствие мгновенно добавило неловкости в без того странную беседу.

— Ариана, — сказал он ровно, спокойно, но так, что его голос прогремел на всю комнату, — сегодня я ночую с Оливией.

На её лице промелькнуло что-то смешанное: и понимание, и лёгкое смущение, и, быть может, даже радость. Она прошептала одно короткое: «Я вижу», — и её губы на долю секунды дрогнули в улыбке, которую я не сумела толком распознать.

А потом, как будто решив, что разговоры исчерпаны, девушка повернулась на каблуках и побежала прочь по коридору — по направлению к своим покоям. Думаю мечтать о молодом юноше, который так сильно нарушил её душевный покой.

Я услышала, как герцог втянул воздух. Он притянул меня к себе и почти беззвучно, пробормотал, иронично закатывая глаза:

— Жду тот день, когда я выдам её замуж, и эта забота перестанет быть моей. — сказал он с улыбкой на губах. Я знала, что он хоть и кажется сухим, строгим и сдержанным с ней, он очень сильно любит свою сестру.

Муж стоял за моей спиной, нависал как тень, его руки уже нашли мой живот и притянули к себе.

Я почувствовала, как он всё сильнее сжимает мою талию, как его губы нашли мою шею — и внутри всё тонко дрогнуло, готовое уступить этому напору. Но в последний миг я положила ладонь ему на грудь, мягко, но решительно, и чуть оттолкнула. Между нами образовалось крошечное, но ощутимое пространство.

— Подождите, Феликс, — сказала я, глядя ему прямо в глаза. — Я хотела с вами поговорить.

В его взгляде мелькнуло что-то тёмное — смесь досады и любопытства. Он отпустил меня без лишних слов, будто вычеркивая этот момент, и направился к столику. Его шаги были уверенными. Я наблюдала, как он взял бокал вина, неторопливо сделал глоток, потом сел в кресло и, словно назло, подложил себе под спину подушку, развалившись с такой ленивой грацией, что я невольно сжала пальцы, чтобы не показать раздражение.

— Ну, у вас, видимо, сегодня такое настроение — обсудить со мной все возможные темы и события, — произнёс он тоном, от которого веяло насмешкой. — Так хоть посижу с комфортом.

Он отставил бокал на стол, сложил руки на груди и откинулся на спинку кресла. В его словах чувствовался сарказм, и это задело меня, но вместе с тем — в этой небрежности, в этом показном равнодушии, я уловила его внимание. Он ждал, муж готов был выслушать то, что я скажу дальше.

— Скажите, вы ведь занимаетесь охраной принцессы? — спросила я, придавая своему голосу уверенности.

Я молчала, ожидая ответа, но он лишь лениво скользнул по мне взглядом, и на губах появилась тень усмешки.

— Да, я отвечаю за безопасность принцессы, — его голос был ровным, но в нем звучала интонация с которой обычно докладывают королю о текущих событиях. — Если хотите знать, я сам договаривался об условиях помолвки, представляя интересы короля. И я убеждён: этот союз нужен королевству. Юг, несмотря на свои трудности, остаётся надёжным торговым партнёром и будет ценным союзником в случае угрозы с севера.

Я растерялась, услышав такой развёрнутый ответ. В этой жизни он не рассказал ни одной новости, он не считал нужным делиться деталями своей службы, а теперь говорил так, будто ничего не скрывает.

Он смотрел на меня так словно это не я изучаю его, а он проверяет мою реакцию.

— Я… лишь хотела сказать, что сегодня привезли ткани, — начала я осторожно, чувствуя, как неловкость давит на грудь. — И мне показалось… считайте это женской интуицией… странное чувство. Что с ними что-то не так. Я просто хотела предупредить вас.

Феликс отставил бокал, сцепил пальцы и откинулся в кресле, но глаза его выдавали интерес. Он всматривался в меня, будто пытался разглядеть не слова, а скрытый за ними смысл. Его взгляд был почти невыносим — пронизывающий, слишком внимательный, слишком настороженный.

— Хорошо, — сказал он наконец. Одно единственное слово. Спокойное. Слишком спокойное.

Его голос был низким, ровным, и от этого спокойствия меня пробрала дрожь. Я не знала, что скрывалось за этим ответом — согласие, безразличие или намерение проверить мои слова без моего участия.

— Хорошо?— Переспросила я. Не скрывая своего негодования. Я ожидала от него большей реакции или вопроса. — Это всё? Вы не выглядите удивленным или встревоженным.

Герцог сложил руки у себя на груди, как бы отгораживаясь от меня. Мы находились в тишине некоторое время, я уже начала думать что он вовсе не собирается говорить.

— Оливия, иди ко мне.

Я не выдержала и чуть подалась вперёд:

— Вы… вы верите мне?

Он сменил свою расслабленную позу, на другую, более мужественную и уверенную. Теперь он сидел с прямой спиной и смотрел мне в глаза. И уже, когда я не ожидала ничего хорошего от нашей беседы, он протянул мне руку, а в глазах его отразилась мягкость.

— Оливия, иди ко мне. — прошептал он, всё еще держа свою руку передо мной.

Я же по-прежнему смотрела на него с недоверием, но положила свою руку в его ладонь и сделала шаг навстречу ему. Он усадил меня к себе на ноги.

— Оливия, я ценю то, что ты рассказала мне о своем предчувствии…

Я посмотрела на него вопросительно, с затаённым страхом. Мне казалось, что герцог может не поверить моим словам. Я боялась вновь увидеть перед собой бокалы с ядом. Не хотела, чтобы и в этой жизни он испытывал меня, оценивая лишь с точки зрения пользы — как работника или, что ещё страшнее, как вещь.

— Мне уже сообщили подозрения насчет ткани. Я не удивлен, потому что уже начал проверку. И рад, что в тебе проснулись отголоски магии твоего отца.

Я смотрела на него удивленными глазами. Но кто мог сообщить? В прошлом, он мне признался сам, что угрозу обнаружила только я. Что только благодаря моим способностям, они избежали беды. А сейчас кто-то опередил меня. Но как и кто?

Я не успела даже осмыслить всё, как герцог снова наклонился, и его горячее дыхание коснулось моего уха:

— Оливия… У вас ещё остались вопросы или темы для разговора?

Его голос, низкий и тягучий, заставил сердце забиться быстрее. Я встретила его взгляд растерянными глазами и не смогла ответить. Я просто не могла подобрать нужные слова.

Он склонился ко мне, и его лицо оказалось так близко, что я почувствовала, как он вдохнул аромат розовой воды и трав, освежающих мои волосы. Его губы легко коснулись моей головы, а ладонь нежно скользнула по щеке. Затем он прошептал моё имя. Голос был таким мягким, что пробирал до дрожи; каждое произнесённое им «Оливия» отзывалось во мне сладким томлением, предвкушением близости.

Я медленно подняла руку и коснулась его лица. Убрала непослушную прядь со лба, освобождая его от тени, и пальцы невольно скользнули по виску. Он не отвёл взгляда, и в этот миг я решилась сама поставить точку в этом странном, напряжённом вечере: прижалась губами к его щеке и тихо прошептала «мой лорд» прямо у самого уха — словно давая понять, что разговор окончен.

Феликс улыбнулся едва заметно, но глаза его оставались серьёзными. Он потянулся к свече и погасил её кончиками пальцев. Пламя дрогнуло и исчезло, и комнату заполнил серебристый свет луны, преломляясь на стенах и отражаясь в его взгляде.

Я уткнулась лицом в его плечо, вдыхая запах вина и пряных трав, впитавшийся в его одежду. Его дыхание обжигало кожу, а прикосновения — лёгкие, почти невесомые —будоражили мою фантазию.

Его руки всё ещё удерживали меня — крепко и в то же время нежно. Он поднялся, не позволяя мне даже пошевелиться, и шагнул к постели.