Герцогиня на службе у Короны (СИ) - Ширай Вера

Я села на край кровати, уставилась на свои ладони. Они были чистыми — ни нитей, ни знаков дара. Пустота. И в этой пустоте поселился страх. Как я могу хоть что-то узнать без своего дара?

Я прошлась по комнате, пытаясь унять дрожь в пальцах. Мой взгляд упал на стопку книг у изголовья. И среди них — знакомый переплёт, книга о Карле Великом. Я протянула руку, взяла её и сжала, словно в ней был ключ к разгадке.

Если кто-то в истории знал, что значит потерять силу, то именно он — человек, который ценой собственной крови лишил магов власти. Может быть, в этих страницах я найду намёк, ответ, хоть крошечную зацепку.

Я развернула фолиант и начала искать хоть что-то интересное…

Я сидела в постели, укрывшись одеялом, облокотившись на мягкую подушку, и пролистывала фолиант о Карле Великом. Страницы шуршали под пальцами, но мысли то и дело ускользали. Я вздрагивала от каждого шороха в коридоре, и когда дверь тихо отворилась, сердце забилось сильнее.

Феликс вошёл, не постучал, и даже не хлопнул громко дверью, чтобы обратить моё внимание на себя. Его шаги были уверенными, но взгляд — мягче, чем обычно. Он задержался на секунду у порога, а потом заметил книгу в моих руках.

— Вечером — и снова с книгой, — сказал он с лёгкой усмешкой. — Если так пойдёт и дальше, я боюсь, что вы одним днём и вовсе переедете в библиотеку.

Я хотела возразить, но он, не дожидаясь ответа, обошёл кровать и опустился на край, облокотившись плечом о мои ноги поверх покрывала. Этот жест был таким неожиданным, что я растерялась.

— Милорд, я… — начала я, откладывая книгу и собираясь подняться.

Но Феликс перехватил мой взгляд и чуть улыбнулся, качнув головой:

— Не нужно. Не вставайте.

Я сжала пальцы, собираясь с духом. Я собиралась сказать ему о тканях, о том, что меня терзает дурное предчувствие, но слова застряли в горле.

Муж оказался первым, кто нарушил молчание.

— Я несколько раз брал Ариану в тот охотничий дом, — произнёс он негромко, уставившись на каменную стену украшенную гобеленом. — Но девочка ни разу не узнала собственную мать на портрете.

Я моргнула, ошеломлённая, — ведь именно это тревожило меня до потери дара, до страха за жизнь принцессы. Я совсем забыла об этом портрете.

— Неужели ваша сестра правда не знает?.. Что её мать — член королевской семьи?— неуверенно спросила я, сомневаясь в его словах.

Феликс перевёл взгляд на меня. В его глазах скользнула тень, и голос прозвучал твёрдо:

— Этот факт как раз-таки и не скрывается от её ушей.

И он замолчал, повернулся ко мне, его больше не интересовала стена, он уставился на меня, заглядывая прямо в мои глаза, будто ждал — что я продолжу его историю.

— Я внимательно смотрела на портрет, и я прочитала подпись. Я всё поняла. И не могу сказать, что это открытие меня не испугало. — сказала я почти шепотом.

И он снова просто смотрел на меня, его лицо не выражало никаких эмоций. Он просто ждал, когда я наконец-таки осмелюсь предположить все выводы и последствия самостоятельно.

— Сначала, — начала я тихо, — я думала, что вы просто хотели показать себя перед служителями храма… собрать лавры истинно верующего человека. Жениться, заключив не договорной брак, а магический согласно всем ритуалам храма.

Феликс поднял на меня взгляд, в котором мелькнуло что-то между интересом и осторожностью.

— Любопытное предположение, — сказал он сухо. — И что изменилось потом?

— Потом, когда я узнала вас ближе… — я глубоко вдохнула, — я поняла, что вы не чтите законов храма настолько сильно, вы не почитатель и не ярый сторонник Ордена Порядка.

Он чуть склонил голову, насмешка коснулась его губ, но глаза оставались внимательными:

— И как же вы всё это успели понять? Может, не стоит быть настолько категоричной?

— Это слышно в ваших речах, — ответила я, не отводя глаз. — Видно по вашим книгам в библиотеке, по тому, как вы относитесь к служителям на ваших землях. Даже в мелочах. А мелочи… — я улыбнулась в ответ, — кричат громче слов.

Он молчал, но в тишине я чувствовала его напряжение.

— Хорошо, — наконец произнёс он. — Пусть будет так. Мы решили, что я не настолько верующий, чтобы жениться по указке храма. И что же вы подумали потом?

— Я думала… — слова застряли в горле, но я выдавила их, — что этим браком вас наказали. Что вы совершили какую-то повинность, о которой король милостиво согласился забыть.

Я смотрела ему прямо в глаза и едва не отшатнулась от ответа.

— Вы ошиблись, Оливия, — голос его прозвучал твёрдо, но без укора. — Я не сделал ничего, за что следовало бы наказывать. Наоборот. Я спас жизнь короля на юге, а не предал его.

Он наклонился чуть ближе, и в его словах не было ни тени иронии:

— Я отношусь серьёзно к служению королю, народу и этим землям. Считайте, что это для меня всё.

— Но вас и правда наказали браком со мной, — выдохнула я.

Феликс прищурился, уголок его губ дрогнул в лукавой улыбке.

— Это как посмотреть. — Он будто нарочно отвечал так, чтобы ничего не сказать. Он не спорил, не возражал — просто ждал. Ждал, пока я сама продолжу, как кот, играющий с мышью, медленно подталкивающий жертву к нужному выводу.

— Король Эдвард, — начала я, чувствуя, как голос предательски дрожит. — Дедушка Людвига. А ваша бабушка… его старшая сестра. Старшая, — повторила я, стараясь нащупать в памяти королевское древо. — Раньше я никогда не задавалась вопросом… насколько «благословлены» семьи монархов, что у них всегда первым рождается мальчик. А первенцам — всё. Так учат нас законы магии и наследования. И первенец в королевских семьях всегда сын…

Его глаза чуть сузились, но в лице не дрогнул ни один мускул.

— Это лишь то, что подаётся миру, — сказал он наконец, ровно, без эмоций. — Девочек-первенцев раньше отдавали в монастыри. Или на воспитание в знатные, но не слишком влиятельные семьи. — Он говорил так спокойно, словно обсуждал не жизни и судьбы детей, а далёкую легенду. — Уже много лет существуют амулеты и зелья, способные повлиять на пол ребёнка.

Его слова повисли в воздухе тяжёлым грузом. Я слышала в них сухую констатацию факта.

— Но ваша бабушка? — не выдержала я. — Она на портрете… И подпись гласила, что она старшая. Старшая и член семьи…

Феликс чуть заметно усмехнулся, но его глаза оставались серьёзными.

— Да. Она росла в королевской семье. Просто прадед Эдвард не любил вмешиваться магией в… естественные процессы. Он не доверял колдовству. — Голос его звучал глухо, словно из глубины каменных стен. — А потом он слишком сильно полюбил девочку, свою дочь. Оставил её в семье — против закона и воли храма. Устроил ей знатный брак. Бабушка и её дети принесли клятву королю, что никогда не будут претендовать на корону по праву первородства.

Я почувствовала, как холод пробежал по коже.

— Но с вас… клятву никто не брал? — мой голос сорвался в шёпот. — С внука?

Феликс откинулся чуть назад, словно его удивила моя догадка. Его взгляд стал тяжелым, испытующим, как будто он взвешивал, стоит ли мне отвечать.

— Я слово ещё не давал, — сказал он наконец. Спокойно. Слишком спокойно.

У меня перехватило дыхание. Я подняла глаза на него — и впервые испугалась. Не за себя, а за то, что скрывается за этими словами.

Меня всё больше раздражало, что в любой момент разговора герцог мог отвернуться от меня и облокотиться на мои ноги, словно на спинку стула. Меня не устраивало, что значительную часть беседы я видела лишь его затылок, а он смотрел мне в глаза только тогда, когда сам этого хотел.

Я вскочила с кровати, лишив его опоры, и обошла вокруг, так чтобы он не смог снова отгородиться от меня. Я встала прямо напротив него, и когда он сел, задала свой следующий вопрос, не упуская ни единой тени эмоции на его лице.

— То есть… у короля правда есть причины полагать, что вы можете устроить переворот? — мой голос дрогнул, но я не позволила себе отвести взгляд.

— Так говорят некоторые члены совета. — Он произнёс это спокойно, почти холодно. — Другие, возможно, даже поддержали бы меня.