Демон Жадности. Книга 1 - Юрий Розин

в углу висели и готовые изделия. Хозяин, сухопарый мужчина с булавками во рту и мерной лентой на шее, поднял на меня оценивающий взгляд.

— Чем могу служить, господин?

— Мне нужен костюм для города. Сдержанный, но качественный.

Он вынул изо рта булавки и быстрым шагом направился к дальнему стеллажу.

— Вот этот синий шелк с кашмирской шерстью, — он достал сюртук глубокого сапфирового оттенка. — Идеально на вашу фигуру.

Ткань оказалась удивительно приятной на ощупь — плотной, но не жесткой, с едва уловимым блеском. В примерочной я убедился, что он сидит как влитой, подчеркивая плечи и скрывая следы недавних ранений.

— Брюки к нему, — продолжил продавец, протягивая пару идеально отглаженных брюк. — И, если позволите, вот этот жилет из шантунгского шелка.

Через полчаса я вышел из магазина в совершенно новом облике — темно-синий костюм, белоснежная рубашка с перламутровыми пуговицами, лакированные сапоги. Даже позвякивание монет в кармане звучало иначе.

Обед я решил взять в «Гранатном дворике» — небольшом ресторанчике с витражами, изображавшими сцены охоты. Официант в белых перчатках провел меня к столику у фонтана.

— Сегодня у нас в фирменных блюдах утиная грудка с гранатовым соусом, — почтительно сообщил он. — И только что доставленные устрицы из бухты Руин Синего Полудня.

— И то, и другое. И бутылку красного, что посоветуете.

Пока я ждал заказ, пальцы сами потянулись к груди, где под тонкой тканью рубашки скрывался золотой узор. Скорее всего мое послание заметят за два-три дня. Так что нужно было наслаждаться этим временем, вероятно, последним спокойным за долгое время.

Устрицы оказались идеально свежими, с легким привкусом моря и лимона. Утка таяла во рту, а гранатовый соус оставлял приятную терпкость. Вино, темно-рубиновое, пахло черносливом и дубом.

Я просидел почти три часа, потягивая вино и наслаждаясь видом на бегущую воду. В какой-то момент за соседний столик сели двое милых барышень и между нами очень быстро завязался молчаливый обмен заинтересованными взглядами.

Правда, когда я уже хотел подняться, подойти и предложить им закончить обед вместе, перед глазами все потемнело и я вновь на несколько секунд угодил в полыхающий ад, полных осуждающих лиц покойных членов команды «Небесного Золота».

На этот раз приступ не продлился долго и, когда я пришел в себя, все еще сидел на стуле. Но по шокированно-испуганным взглядам девушек и подскочившему через пару секунд с вопросом: «все ли у вас в порядке?» — официанту, судороги меня все-таки несколько раз тряхнули.

После такого, разумеется, о совместном обеде можно было забыть.

До конца дня я еще зашел в парфюмерную лавку, подобрав себе одеколон, а также в книжную лавку, купив там тоненький, буквально на пару вечеров (больше у меня все равно не было), романчик. Что-то о бравом рыцаре, борце с пиратством.

Вернувшись в номер, я отложил часть денег, а полторы тысячи золотых скормил Маске, благодаря остаткам маны от серебра из тайника разом достигнув ранга Кризиса Истории.

Судя по всему, хотя серебро Маска тоже принимала, скармливать ей золото все-таки было выгоднее. Один золотой приносил столько же маны, сколько тридцать с лишним дейсов.

Тем не менее, по ощущениям мана, необходимая для стабилизации ядра на стадии Развязки, должна была стоить уже тысяч пять. А Эпилог и последующий прорыв к рангу Сказания — все пятьдесят.

Маска и правда была невероятно жадной.

Остаток дня и следующий день прошли в спокойствии. Но на третью мою ночь в Белом Гранате в дверь номера резко постучали примерно в третьем часу.

— Седрик Майоран? — поинтересовался голос за дверью.

Я медленно положил книгу на прикроватный столик.

— Кто спрашивает?

— Открой, черт возьми, или я выбью эту дверь нахрен!

В проеме стояла закутанная в потертый дорожный плащ фигура. Капюшон скрывал лицо, но даже спустя семь лет я сразу узнал характерную стойку — чуть ссутулившись вперед, как бык перед атакой. Не дожидаясь приглашения, он резко шагнул внутрь, толкнув меня плечом, и захлопнул дверь ударом каблука.

— Какого черта ты явился⁈ — из-под плаща показалось лицо мужчины лет пятидесяти, с уже начавшей лысеть головой и крючковатым носом.

— Привет, Седрик, — ухмыльнулся я. — Давно не виделись.

— Заткнись! — он шагнул ко мне и ткнул меня пальцем в грудь. — Ты что творишь⁈ Почему вернулся, когда нам таких усилий стоило инсценировать твою гибель⁈

Я медленно опустился в кресло у окна, наблюдая, как он мечется по комнате, как зверь в клетке. Его сапоги оставляли мокрые следы на половицах.

— Я искал тебя, — сказал я просто.

— И нашел! Поздравляю! — он резко развернулся, и в свете лампы я увидел, как похудело его лицо за эти годы. — Но что дальше? Что тебе надо от меня? Учти, помогать тебе я больше не буду. Да и не могу, у меня нет былой власти. А если узнают, что я не просто недоследил за тобой, а помог сбежать, то меня лишат и того, что осталось. Пожалуйста, убирайся из города. Сегодня же. Пока не поздно.

— Не могу, вздохнул я. — Мне пришлось активировать замок на своем тайнике. Они уже знают о том, что я жив.

Седрик замер, затем медленно повернулся.

— Ты… — он начал, но я перебил.

— У меня не было выбора. Или так, или уже настоящая смерть. Но теперь за мной начнут настоящую охоту и мне нужно, чтобы ты помог мне с этим справиться.

Внезапно Седрик разразился резким, сухим смехом, больше похожим на кашель. Его плечи тряслись, а в глазах не было ни капли веселья.

— Боги, Мак, ты всегда был мастером преувеличений! — он швырнул свои перчатки на стол, где они шлепнулись о дерево с влажным звуком. — Как будто у тебя монополия на драму!

— Напротив, старина, — мой голос звучал тише, но четче. — Я всегда преуменьшал. А ты… ты всегда был слишком предан, чтобы увидеть, насколько они все отбитые.

Седрик поморщился.

— Послушай, — вдруг его голос стал мягким, почти отеческим. — Если ты просто… вернешься. Без лишнего шума. Объяснишь где был эти семь лет… — он сделал небольшую паузу, его глаза скользнули по моему лицу, — покаешься… дай слово, что будешь играть по правилам. Что останешься. Уверен, тебя простят и примут обратно.

— Ты действительно веришь в это? А даже если меня «простят и примут». Неужели ты еще тогда не понял, что