Прелюдия бури - Михаил Злобин

Пирующие, уловив момент, громогласно завопили, поднимая кубки. Кто-то проскандировал: «Пол-ночь! Пол-ночь! Пол-ночь!» И этот клич подхватила сотня глоток.

— Эк… экселенс, зачем вы это говорите… — жалобно и растерянно промямлила Исла.

Она хотела что-то ещё добавить, но голос предательски дрогнул. Мне стало очевидно — озарённая собралась расплакаться на виду у всех. Поэтому, дабы не ставить помощницу в неловкое положение, я поспешно объявил:

— К сожалению, экселенсы, меня ждёт ещё одно поле боя. Пускай сила и доблесть там ничего не решают, но на кону всё так же находятся человеческие жизни. Я не смею лишать вас заслуженного праздника, посему, не обращайте внимания на моё отсутствие. Продолжайте веселиться!

Финал своей реплики я сопроводил эффектным пассом рук, и захмелевшая публика ожидаемо поддержала его радостными криками. В этом шуме утонул первый и последний всхлип, изданный Ислой. Милария гран Мерадон быстро взяла себя в руки и покинула пиршество вместе со мной.

— Спасибо вам, Наставник, — произнесла она, когда мы погрузились в конный экипаж. — Ваши слова… они для меня много значат.

Я молча кивнул, вглядываясь в проступающие из ночного мрака смутные громадины каменных построек. Огни нашей резиденции остались позади, сменившись редкими фонарями на пустынных улицах. Праздничный гул стих, уступив тревожной тишине всё еще больного города.

— Надеюсь ты понимаешь, Исла, какой будет плата за жизни наших братьев, — нарушил я затянувшуюся паузу. — Шестнадцать закалённых в боях милитариев бесценны для будущего Патриархии. Но чума не знает понятия «ценность». Она пожирает всё на своём пути. И чтобы вырвать добычу из её челюстей, нужно предложить что-то взамен.

Экипаж свернул в квартал, где воздух густел от запаха дыма костров и горелой плоти. Здесь нельзя было услышать песен, а только лишь стоны и плач. Мы подъезжали к чумным баракам.

— Да, мой экселенс, у меня нет заблуждений на этот счёт, — глухо проговорила аристократка. — И я помогу, если вы объясните, что мне делать. Я готова разделить тяжесть этого выбора с вами.

Я не стал отговаривать собеседницу, поскольку понимал, что в одиночку не управлюсь до рассвета. Мы просто молча ехали, покуда возница не натянул поводья скакунов. Экипаж остановился там, где запах смерти витал в воздухе, словно вблизи поля битвы.

— Иди за мной, Исла, — позвал я озарённую, распахивая дверцу экипажа. — Все мы убивали в бою, однако это другая работа. Более грязная, но всё же необходимая. Не смотри на тех, кого мы выберем. Смотри на лица наших братьев, ради которых мы стараемся. Это поможет тебе…

Глава 22

Тридцать пять некогда крепких мужчин взирали на меня со своих коек с явной опаской, но вместе с тем и благодарностью в глазах. От последствий тяжёлой болезни они сильно иссохли и исхудали, однако даже в таком состоянии угадывалась былая стать. Гнев Драгора держал их в своих смрадных объятиях, но эти люди вырвались и сейчас стремительно шли на поправку. Ещё буквально дня два или три, и они бы покинули лазарет на своих двоих.

Я специально распорядился набрать доноров с запасом, ибо нам предстояло вытаскивать с того света не тщедушную хрупкую девочку, а взрослых мужчин. Поэтому и на каждого заболевшего брата требовалось не менее двух человек. И ещё троих оставил про запас. На непредвиденный случай.

— П-простите, милостивый веил’ди, а на какую потребу нас собрали? — осторожно спросил один из них.

— Ваши тела побороли страшный недуг, и потому вы сами можете стать лекарством для других, кого убивает хворь, — сказал я полуправду. — Но ни о чём не волнуйтесь. Для вас всё пройдёт быстро и безболезненно. Вы просто проведёте некоторое время в глубоком сне…

В качестве подтверждения своих слов, я шагнул к ближайшему простолюдину и сформировал плетение «Морфея». Его налившиеся свинцовой тяжестью веки опустились, а сам мужчина обмяк в постели.

— Обождите… а что если я… — взбрыкнул заподозривший неладное донор.

Он попытался остановить мою ладонь, над которой парила небольшая сфера магического конструкта. Но я плавным и отточенным движением заправского фокусника повернул запястье так, чтобы заклинание соприкоснулось с его предплечьем. Мгновение, и голова человека бессильно опускается на грубую соломенную подушку.

— Пожалуйста, не надо чинить мне препятствий.

Мой голос обрёл угрожающий оттенок, а взгляд заставил простолюдинов вжаться в койки. Выздоровевшие тряслись и дрожали, когда я приближался к ним. Но сопротивляться больше никто не осмелился.

— Приступаем! — скомандовал я, и четвёрка тёмных фигур шагнула к ближайшим донорам.

Когда мы с Ислой вошли в подобие операционной, то нас там уже дожидался первый реципиент и его пока ещё живые «фильтры». Мы приступили без промедлений. С самого начала я взвинтил темп, чтобы у помощницы не оставалось времени на раздумья и самокопания. Пускай все её мысли будут направлены строго на предстоящую работу.

Периодически я присматривался к соратнице, пытаясь уловить в её действиях намёки на неуверенность или колебания. Но Исла выводила последовательности истинных слогов без тени сомнений. Каждый мой приказ, каждое моё указание она исполняла быстро и с механической точностью. Со стороны могло сложиться впечатление, что аристократка вообще не считала мужчин, которых мы приносили в жертву, за людей. Настолько хладнокровно озарённая совершала все необходимые манипуляции. Однако мне почему-то казалось, что она просто пыталась подражать моему ледяному спокойствию.

Так продолжалось всю ночь. И к утру милария гран Мерадон уже едва держалась на ногах. Последних двух братьев мне пришлось вызволять из объятий Драгора самостоятельно. Впрочем, всё завершилось благополучно, и все шестнадцать Безликих пережили операцию. Некоторые даже сразу продемонстрировали незначительное улучшение самочувствия, что настраивало на оптимистический лад.

Выйдя на улицу, я поразился, насколько бывает чистым воздух. Невзирая на то, что тяжёлые запахи чумных бараков витали и здесь, по сравнению с густой удушливой атмосферой, царящей внутри, они были всё равно что горная свежесть. Захотелось даже маску снять, чтобы ощутить её кожей.

Погрузившись в экипаж, мы с Ислой устало прислонились плечами. Возница хлестнул лошадей, и лёгкая тряска обитых парчой сидений сразу же начала меня убаюкивать. Сколько я там не спал? Три дня? Или четыре? Уже и вспомнить-то не могу…

— Я ни капли не сомневалась, мой экселенс, — вдруг заговорила милария гран Мерадон, не поворачивая головы. — Моя вера в нас и нашу правоту не дрогнула ни на миг. Братство —