Рожденный, чтобы жечь! – 2 - Дмитрий Лим

сам всё разгребу, — протянул Борис, кивая сестре на дверь её комнаты. — Тебе завтра на допы ещё… так что…

— Завтра воскресенье, — отрезала сестра. — Не нужно мне…

— Иди спи, а, — более жёстко произнёс деревянный мальчишка.

Наташа нехотя поднялась и уверенной походкой направилась к своей комнате. Боря же, стоя в дверном проёме, оперся на дверной косяк, прищурившись от света, и напряженно наблюдал за врачом. Тот, не дождавшись, пока дверь за сестрой закроется, повернулся в сторону спальни той самой женщины.

— Доктор, — начал Боря, стараясь сохранить спокойствие в голосе. — Ты чего суетишься? Куда собрался?

Врач, не обращая внимания на слова Бориса, дошел до своего чемоданчика и, что-то бормоча себе под нос, начал вынимать странные предметы: шприцы, бутылочки с одуряюще пахнущими флаконами и даже какую-то аппаратуру, шипящую и пузырящуюся.

«Странный одержимый, — пронеслось в моей голове. — Почему он игнорирует очевидного врага? Боря же ему сейчас голову снесёт! Неужели у этих тварей нет никакого инстинкта самосохранения?»

— Эй, доктор, — Боря начал злиться, — у вас что, прописка здесь? Или ко всем клиентам так стучитесь?

Доктор Невзоров, кажется, не полностью осознавал, насколько критическое у него положение. Лицо его в этот момент выглядело как у собаки, которую только что ударили шлангом, — и недоумение в глазах смешивалось с непонятной жаждой к действию.

— Я здесь, чтобы помочь вашей маме! — воскликнул врач, хватая в воздухе флакон с зелёной жидкостью, как будто это был последний доступный ему шанс. — Тут нужно лечить, а не сидеть сложа руки!

— Лечить? — переспросил Боря с ехидной улыбкой. — Так, может, это я вас вылечу, а?

Доктор, похоже, не улавливал скрытого юмора в словах Бориса и очевидной иронии ситуации.

— Я же вам говорю! Я спасу вашу маму! — с уверенностью, которую можно было бы сравнить с убеждением, что он сам — супермен, кричал он. — А если нужно, то и вас всех. Мы сделаем пробу на кровь, на всякий случай! И тебе, и твоей младшей сестре!

— Так, доктор. Вы меня не поняли, — Боря сделал шаг вперёд, его лицо стало мрачнее тучи. — С чего вы вообще решили, что моей маме что-то нужно лечить? Она здорова! А как мне подсказывает мой коллега… — он оперся рукой о стену, его взгляд наполнился такой угрозой, что любой нормальный человек отступил бы. — Ты не лечишь её, а калечишь, как прошлый доктор. Поэтому давай я вас вылечу так, что вы и врачей забудете, и медицину, и даже своё имя!

Доктор Невзоров, словно не замечая нарастающей угрозы, принялся открывать флакон, не отрываясь от своей «почётной» миссии. Жидкость в нём игриво зашипела, пуская вверх странные зеленоватые пузырьки.

Только вот «прикол» был не в жидкости. Это, в некотором роде, было просто фокусом. Сам «прикол» был в руках врача. Зеленовато-чёрная дымка, появившаяся вокруг его локтей, плавно стекающая к кистям, начала клубиться, заполняя собой пространство.

Это было опасно. Я чуял это.

Я в это время успел подползти к ногам Бори, словно маленький стратегический советник, готовый в любой момент дать команду к бою. Мой тиран, конечно, не почуял моего присутствия, но его напряжение было ощутимым. Он был на грани.

— СТОЙ, ВРАГ! — не выдержал я, изо всех сил пытаясь разорвать нарастающее напряжение.

Мой боевой клич вырвался сквозь меня в форме знакомого «АГУ!», и Боря, будто по щелчку, со всей силы рубанул кулаком по стене, рядом с головой доктора. Штукатурка посыпалась. Доктор Невзоров вздрогнул, но даже не посмотрел в сторону угрозы. Он лишь что-то бормотал себе под нос, словно пытаясь успокоить какую-то невидимую сущность, которая мешала ему завершить свой грандиозный план.

— Мой дорогой субъект, — пробормотал он, прищуриваясь на пузырящуюся жидкость. — Мы близки к разгадке. Всего лишь одна инъекция, и все станет ясно! Вы все больны…

Он нёс откровенный бред, непонятный никому. И Боря… больше всех бесился от этого.

— Промазал? — удивился тиран. — Не, так дело не пойдёт.

Должен признаться, я внутренне ликовал. Боря наконец-то включил режим «крушителя». Неожиданно, но очень приятно.

Он нахмурился, его губы сжались в тонкую полоску, глаза сузились. Это был взгляд не человека, а скорее хищника, который наконец-то определился со своей жертвой. Затем он размял шею, и я понял: врачу — крышка!

Дымка вокруг рук доктора Невзорова стала гуще, заполняя воздух противным запахом озона и ещё чего-то… больничного, но не обычного, а как будто из фильмов ужасов.

Я даже зачихал, пытаясь отогнать эту мерзкую дрянь подальше от себя. Вот тебе и «тонкий контакт»! Здесь нужен был исключительно грубый!

Мой тиран, игнорируя дымящиеся локти доктора и его невнятное бормотание про «субъектов» и «инъекции», сделал еще один шаг к этому чудаку. Его кулак, еще мгновение назад расколовший стену, теперь навис над головой Невзорова, словно грозовая туча перед неизбежным ливнем.

Доктор, видимо, был настолько погружен в свои мысли о «спасении» и «исследованиях», что воспринимал приближающегося Борю просто как очередное препятствие на пути к великому открытию. Он поднял флакон с шипящей зеленью еще выше, будто собираясь провести какой-то магический ритуал.

«Вот сейчас, вот сейчас он ему как даст!» — пронеслось в моей голове, и я приготовился к кульминации этой абсурдной драмы.

— АГУТИ! — выкрикнул я, придав своему голосу максимально угрожающие интонации, на которые был способен.

Боря, словно по моей команде, обрушил свой кулак прямо в морду врачу.

Удар был не просто сильным, он был монументальным, титаническим, способным, казалось, вызвать локальное землетрясение. Раздался глухой, но при этом удивительно сочный звук, который я бы сравнил с падением перезрелого арбуза на бетонную плиту, только куда более впечатляющий.

Очки доктора Невзорова взлетели вверх, описывая в воздухе элегантную параболу, словно два крошечных спутника, запущенных на орбиту после грандиозного старта.

Сам доктор с грохотом рухнул навзничь, его конечности раскинулись самым хаотичным образом, образуя на полу нечто среднее между анатомическим пособием и скульптурой из рубенсовской эпохи.

Флакон с шипящей зеленой жидкостью, совершив несколько пируэтов в воздухе, приземлился на паркет с почти нежным звоном, но остался цел — видимо, обладал собственной мистической прочностью.

Дымка вокруг рук доктора рассеялась в тот же миг, словно ее и не было. Исчезла противная вонь озона и жуткая больничная примесь, воздух в комнате сразу стал чище и, что немаловажно, безопаснее для моих нежных младенческих легких.

Я