Хозяин антимагии #6 - Миф Базаров

удивлением смотрела на меня, ожидая продолжения, и я не стал её разочаровывать:

— Дело Потоцких: нападение на ваше родовое поместье. Родители убиты, старшая сестра Софья едва не надругана… а младшая, совсем юная маг жизни, проявила невероятную силу, буквально через день после инициации, чтобы защитить её.

Ты тогда применила запрещённый зоокинез. Напустила на нападавших их же монстров, которых они взяли с собой, чтобы прикрыть злодеяния.

— Но откуда ты знаешь это? Этого не знают даже мои тёти и дяди. Всё засекречено!

— Дмитрий Романов, — лишь сказал я, продолжив. — Тебя оправдали только потому, что тебе едва исполнилось восемнадцать, и суд счёл это аффектом. Но клеймо осталось. Путь в официальную магию для тебя был закрыт.

Ольга смотрела на меня широко раскрытыми глазами, в которых читались и боль от воспоминаний, и шок от того, что я знал её самую страшную тайну.

— И зная это… ты всё равно взял меня в экспедицию?

— Твои знания, твой ум, твоя связь с фауной были слишком ценны, чтобы от них отказываться, — сказал я. — А насчёт запрета…

Я усмехнулся.

— Что смешного? — не выдержала девушка.

— Представь врага, контролирующего боевых грифонов или имперских скакунов под гвардейцами Императора. Страшно? Да. Но что, если я создам ошейники для таких животных с микродозой антимагического вещества? Никакой зоокинез тогда не сработает. Твоя магия не опасна, как и антимагическое вещество. Но всегда найдётся тот, кто применяет её со злым умыслом. А мы с тобой… служим нашей империи.

Мои слова повисли в воздухе.

На лицах команды читалась борьба: вековые страхи и имперские запреты против только что пережитого ужаса и факта нашего спасения.

— Она спасла нам жизни, — твёрдо сказал Павлов, первым прервав молчание. — Всё остальное — демагогия для кабинетных инквизиторов.

— Именно, — поддержал я. — И наше главное оправдание находится в тех сведениях, что мы везём. Ольга, ты помогла спасти не только нас, но и, возможно, тысячи жизней в колониях. Мы доложим о готовящемся прорыве, и твоя роль не последняя в этой истории. А с учётом перспективы создания антимагических ошейников… Думаю, я смогу договориться с царской семьёй.

В этот момент слабый стон привлёк наше внимание. Цеппелин в ужасе схватился за голову.

— Сундуки… — мучительно прошептал Фердинанд. — Наши трофеи… они же… все там… — он слабо махнул рукой вниз.

— Три месяца работы… пропали, — мрачно констатировал Кучумов, смотря на обломки, разбросанные по стеблям здоровых растений. — Мы их никогда не найдём в этих джунглях.

— Без паники, — сказал я, и все взгляды снова устремились на меня.

Я полез во внутренний карман сюртука и достал серебряные карманные часы. Циферблат был чист, но секундная стрелка мелко подрагивала. А стоило их наклонить, и она чётко показала куда-то вниз.

— Закрытые сундуки экранированы контуром Фарадея. Но один из них раскрылся. Там были макры для подпитки и пробирки. Антимагия никуда не делась, господа и дамы. Она там. А где один сундук, там рядом и остальные.

Я повернулся к команде, чувствуя, как усталость отступает перед новой целью.

— Фердинанд, Мирослава, ваша задача сейчас оценить, возможно ли как-то восстановить «Гордость графа», дать задание остальным, а самим вздремнуть хоть парочку часов.

— Восстановить дирижабль невозможно! — тут же вспылил немец.

— Дорогой, — Мила взяла и погладила его руку, — всё возможно. Нам не нужно создавать что-то монструозное и сверхнадёжное, надо лишь подняться в воздух и долететь до точки открытия портала.

Тот прищурился, явно задумываясь, а потом решительно кивнул.

— Есть у меня одна идейка.

— Ну вот видишь, — Оболенская положила голову графу на плечо, — я же знала, что ты что-нибудь придумаешь.

Я посмотрел на свою команду: она была полна решимости как никогда.

— Евгений, Сергей, Виталий, вы помогаете нашим воздушникам.

— А ты?

— А мы с Ольгой отправимся на поиски сундуков, — я повернулся к до сих пор стоявшей в шоке девушке. — Твой Горыныч всё ещё подчиняется тебе?

Она как-то неуверенно кивнула, и лицо озарила лёгкая улыбка.

Глава 3

Спуск на спине приручённой зоокинезом виверны оказался испытанием на прочность не только для нервов, но и для всего опорно-двигательного аппарата.

Это не было плавным парением вниз — это был именно спуск. Монстр с трудом перебирался по гигантским стеблям.

Движения были резкими, отрывистыми. Могучие когти с глухим скрежетом впивались в растительную плоть, а всё тело виверны каждый раз содрогалось, бросая нас из стороны в сторону.

Приходилось прижиматься к шее твари, обхватывая руками, и чувствовать, как напряжены мышцы Ольги, вцепившейся в мой пояс сзади.

Хватка виверны была железной, но доверия к этому импровизированному скалолазу у меня и у моей спутницы явно не прибавлялось.

— Держись крепче! — крикнул я, почувствовав, как пальцы девушки на мгновение ослабели после особенно сильного рывка.

В ответ она лишь глухо вскрикнула и обхватила меня ещё сильнее, прижавшись всем телом.

Я накрыл левой рукой сцепленные на моём животе пальцы. Они заметно дрожали. Сквозь тонкую ткань перчаток и сюртука я чувствовал это предательское биение страха. Но иного пути не было. Без постоянного незримого давления Оли на волю твари мы бы уже давно стали её обедом.

— Оля, сколько ещё сможешь её удерживать? — спросил я, стараясь говорить спокойно, хотя сам едва удерживал равновесие.

— Сейчас… сейчас Пуся почти не сопротивляется, — проговорила девушка, и её голос звучал прямо у моего уха.

— Пуся? — удивлённо переспросил я.

— У меня так в детстве кобылу звали, — смущённо сказала Потоцкая, — а ты против?

— Нет, пускай будет Пуся, — невольно улыбнулся я.

Понимал, что этим простым разговором отвлекал Ольгу от страха. Она даже ненадолго прекратила дрожать.

— А вначале было сложно захватить её разум?

— Первые минуты требовали огромных затрат, чтобы подавить волю. Теперь… это как вести на поводке злую, но уставшую собаку. Магии тратится немного. При таком расходе я продержусь, наверное, часов восемь. Может, больше.

— А если связь прервётся? — уточнил я, уже догадываясь об ответе.

— Она тут же нападёт. Это же хищник, а не ездовой зверь.

Вот именно. Если с Ольгой что-то случится здесь, в этой гигантской чащобе, обратный путь для меня будет закрыт. А шанс на спасение превратится в главную угрозу.

Мы спускались всё ниже.

Яркий изумрудный свет, пробивавшийся сверху, начал меркнуть, сменяясь грязно-серыми, а затем и бурыми тонами. Солнечные лучи сюда практически не проникали. Пришлось зажечь артефакт, чтобы разглядеть хоть что-то на расстоянии нескольких десятков метров.

— Интересно, — пробормотал я, глядя на изменение пигментации у растений. — Смотри, хлорофилл деградирует. Без фотосинтеза он просто не нужен.

— Значит, они вообще не используют свет? — сразу же откликнулась Ольга, её