Когда в июне замерзла Влтава - Алексей Котейко

на капрала. — Несчастный случай, тело достали, но пришлось вычёрпывать весь колодец до дна, потому что оно зацепилось за какой-то камень в самом низу кладки.

— Ну да, и хозяин, мясник, после этого продал дом — не захотел жить там, где произошло несчастье, — подхватил Шустал, в то время как Максим, смутно что-то припоминая, хмурился и рассеянно оглядывал безлюдную площадь, тёмную громаду мостовой башни, фигуры тихонько переговаривавшихся часовых. Внезапная догадка заставила парня вздрогнуть:

— Только не говори, что это легенда о золотом колодце! — воскликнул он, ошарашено глядя на Хеленку. Та, криво усмехнувшись, кивнула.

— Она самая.

— То есть…

— То есть через некоторое время, — девушка теперь попеременно обращалась то к одному, то к другому собеседнику, — на улице возле дома «У красного колеса» появится привидение служанки, в мокром платье и с мокрыми волосами. А появится оно потому, что мясник, такой душевно чуткий, что даже съехал из связанного с трагедией дома, не потрудился заказать в церкви заупокойную службу по погибшей. Хотя когда её тело доставали, то выворотили из стенки колодца тот самый камень, за который оно зацепилось. И обнаружили за камнем клад. Позже слухи об этом распространятся, и когда-нибудь тот дом назовут «У золотого колодца».

— Когда-нибудь, — Иржи удивлённо посмотрел на ведьму. — То есть вы…

— Да, — кивнула та. — Мы с паном Резановым в определённом смысле земляки.

Макс нетерпеливо спросил:

— А третий случай?

— Вы в курсе про убийство костёльного сторожа на Поржичах?

— Нет, — синхронно ответили приятели. Девушка хмыкнула:

— А я думала, ночная вахта очень внимательно относится к любым происшествиям на кладбищах. Особенно после случая с ламией. В общем, — деловито продолжила ведьма, — недели две тому назад на кладбище у костёла Святого Петра — того, где сейчас строят новую колокольню — нашли тело костёльного сторожа. Возле разрытой могилы одного местного лавочника, который ещё при жизни прослыл страшным скрягой, и одновременно — по слухам — обладал несметными богатствами.

— Стоп! — Максим даже зажмурился и затряс головой, стараясь сосредоточиться. — Клад скупого в подушке гроба? Что-то там про могильный огонёк…

— Молодец! — теперь уже искренне похвалила его Хеленка. — Именно так. Бросить освящённые чётки на огонёк, теплящийся над могилой — и так, чтобы он оказался в круге чёток — а потом копать. Иначе клад уйдёт глубоко в землю и его уже не получится достать.

— У сторожа получилось?

— Видимо, получилось, раз кто-то проломил ему голову его же собственной лопатой.

— А ведь у этой легенды тоже был счастливый конец, — с каким-то отчаянием пробормотал капрал-адъютант. — Если не ошибаюсь, что сторож и его сын выкопали клад, раздали половину бедным, и жили долго и счастливо.

— Семьи у сторожа не было, — уточнила Хеленка. — А вот чётки рядом с телом действительно нашлись. Либо кто-то помогал этому кладоискателю, либо просто воспользовался плодами его трудов. Лично я склоняюсь ко второму варианту, особенно после истории с нищим.

— К слову, о птичках. Я так понимаю, золото нищего перешло церкви? А что это вообще за богадельня?

— Да там всего один монастырь, и единственная богадельня при нём. Страгов, — снова вмешался в разговор Шустал. — Здание богадельни, как мне помнится, немного южнее монастыря, за садиком, у самой Голодной стены.

— Золото должно бы было перейти богадельне, — подхватила девушка, — но у нас сегодня ночь плохих концовок. Исповедник, прихватив дублет нищего, скрылся в неизвестном направлении.

— Ну так пускай монахи его сами и разыскивают, — пожал плечами Максим. — В конце концов, он-то никого из-за клада не убивал, так что…

— Ты, как всегда, торопишься с выводами. Это же заговорённое золото, раз его пришли откапывать именно в Вальпургиеву ночь. Стало быть, оно ещё даст о себе знать, и мне кажется, что вряд ли те, кто потратил усилия на поиски этого клада, так легко от него откажутся. Собственно, именно поэтому я и решила предупредить тебя, а ты уж сам решай — что предпринять, и предпринимать ли вообще.

— Ну, спасибо, — нахмурился Максим.

— Всегда пожалуйста.

— И где, по-твоему, искать этого беглого монаха? Ни примет, ни хоть каких-то улик. И потом, что если его первыми найдут те, кто шёл за кладом?

— Если они его найдут первыми, то вам останется только труп. Хотя даже при таком раскладе можно много чего узнать, — Шустал от изумления широко раскрыл рот, но Хеленка проигнорировала Иржи, и продолжила, обращаясь к его приятелю:

— Что касается примет — это запросто: очень высокий, худой человек, с большими, навыкате, бледно-голубыми глазами, под глазами мешки. Волосы седые, курчавые, но осталось их всего ничего, тонзура давно превратилась в огромную лысину. Нос горбатый, широкий, губы тонкие, выражение лица — прямо как у болотцев: скорбное и страдальческое. Из особых примет — нет левого уха.

— Что за фетиш такой с ушами? — поинтересовался Макс, припомнив, как в первое время некоторые его собеседники тоже уделяли самое пристальное внимание этой части тела парня.

— Здесь верят, — любезно пояснила девушка, — что колдовская сила помещена у человека в левом ухе. И если кого-то обвиняют в порче, сглазе и тому подобном — а, как ты понимаешь, в этом мире обвинения такого рода вполне могут иметь под собой основание — то в качестве превентивной меры палач отсекает левое ухо.

— И помогает? — с сарказмом поинтересовался парень.

— Надеюсь, ни мне, ни тебе не придётся это проверять на личном опыте.

— Едва ли такая рассудительная и почтенная пани рискует расстаться со своими очаровательными ушками, — Шустал чуть поклонился Хеленке. Ведьма легонько улыбнулась, показывая, что оценила комплимент. Макс только удивлённо вскинул брови: на его памяти приятель ещё никогда не показывал себя настолько галантным кавалером.

— Описание у вас есть, — снова деловито заговорила девушка. — Если мне удастся узнать, куда