Когда в июне замерзла Влтава - Алексей Котейко

вмешательство пана Соботки: капрал резервной десятки с двумя бойцами пробился к упавшему адъютанту командора, и буквально вырвал его из лап утопцев, уже собравшихся утащить парня во Влтаву.

— Оно и видно, что не смотрел, — едко заметил Иржи, но тут же примирительно улыбнулся. — Сделай одолжение — посматривай, а? Ну хоть, как Гинек, одним глазом?

В офицерском зале Староместской кордегардии полыхал жаром большой камин. В ожидании построения и распределения постов капралы, ротмистры и адъютанты коротали время за игрой в карты и кости, кто-то читал, кто-то приводил в порядок амуницию, начищал пистоли и клинки.

— Мне вот всё думается, что нынешняя погода — по нашей части, — сказал приятелю Максим, когда, поприветствовав собравшихся, они устроились за столом в углу.

— Всё может быть, — пожал плечами Иржи. — Хотя не думаю, что это дело рук панов иезуитов, — добавил он едва слышно.

— Почему?

— Потому что им не выгодно.

— В каком смысле?

— В таком, что урожай нынешнего года мы уже потеряли. Цены на продукты взлетят, хотя власти, конечно, постараются сдержать этот рост, и предпримут какие-то меры для поддержки бедняков. Но голодать, так или иначе, будут все — и протестанты, и католики.

— С солнцем они ведь не церемонились, — задумчиво заметил Макс.

— Ты не прав, — замотал головой Шустал. — Как ни крути, жить и при том освещении было можно, и урожаи мы собирали. Может, не такие обильные, как могли бы, но вполне приличные. А этот холод убил посевы и, если у нас будет год без лета, может убить даже сады.

— «Год без лета», — будто сам себе повторил парень. — Знаешь, я про такое читал. У нас это случилось в девятнадцатом веке.

— В летописях упоминаются годы, когда были бури, град, необычный холод, — кивнул Иржи. — Это время от времени случается.

— Тот случай, о котором я говорю, особый — лета не было во всём мире.

— Ого, — присвистнул капрал. — Ну, нам-то, конечно, повезло. День пути от Праги — и с погодой всё в порядке.

— Значит, причина, скорее всего, где-то здесь, в городе?

— Причина всегда в городе, — Иржи пошарил в поясной сумке, достал горсть грецких орехов, отсыпал половину Максу, и приятели принялись с хрустом давить в ладонях скорлупу.

— Почему в городе? — поинтересовался Максим, жуя горьковатое ядрышко.

— Потому что здесь много людей, выше концентрация тех же кошмаров, а, значит, и любых других магических эманаций. Что приводит к закономерным последствиям: в Праге гораздо проще совершить что-нибудь эдакое, выходящее за грань, потому что сам город в определённом смысле подпитывает чародея, — Шустал подкинул ядрышко, поймал ртом и, заметив удивлённый взгляд приятеля, хитро подмигнул. — Это мне однажды пан Кеплер рассказывал. Он, правда, сильно упирает на то, что в основе всего этого, даже любых чудес, лежат законы математики, но мне как-то слабо верится.

— Иоганн Кеплер?

— Ну да.

— Он разве тут?

— Конечно. А где ему быть?

Макс недоверчиво прищурился:

— И сколько ему лет? Семнадцать? Двадцать?

— Почему двадцать? — в свою очередь удивился Иржи. — Ему уже под пятьдесят. Они с паном Браге уже пять лет в Праге, прибыли в свите императора, по его приглашению. Кстати, забавно, — хмыкнул капрал, — пан Кеплер ведь протестант, он и с родины-то уехал из-за гонений. Да и пан Браге тоже, а император у нас строгий католик. Но вот поди ж ты — ценит и уважает этих учёных мужей.

Макс поразмыслил, потом поморщился:

— Вечно забываю, что у вас не совсем как у нас.

— Ты о чём?

— Ну, у меня на родине пан Кеплер должен был приехать в Прагу только в 1600-м году. И ему тогда ещё не было даже тридцати. А через год умер пригласивший его в Прагу Браге.

— Чур меня, — перекрестился Шустал. — Долгих им лет и доброго здоровья!

— Конечно, — торопливо согласился Максим. Приятель покосился на него и вполголоса заметил:

— Ты с такими «предсказаниями» поосторожнее. Мало ли, вдруг и у нас что-то из того, что было у вас, всё-таки случится.

Глава 2

Старые легенды на новый лад

— Стой, кто идёт? — окрик одного из людей Шустала, охранявших в эту ночь кордегардию и въезд на Карлов мост со стороны Старого Места, заставил беседовавших Иржи и Макса обернуться. На углу улицы Крестоносцев смутно маячил светлый силуэт, вроде бы женский. Максим уже решил было, что возле кордегардии появился какой-то новый, ещё незнакомый, призрак, когда «привидение» вдруг заговорило очень даже знакомым, чуть насмешливым голосом:

— Панове стражники, я с миром. По делу.

Двое мушкетёров, успевших уже упереть сошки и прицелиться в незваную гостью, покосились на командира, ожидая приказаний, но вместо Иржи поспешил скомандовать Макс:

— Не стрелять. Это свои.

Стражники сняли мушкеты с подставок. Фигура подошла к ним, и в свете двух свечных фонарей, подвешенных у входа в кордегардию, стали видны выпущенные из-под капюшона огненно-рыжие косы и усыпанный веснушками курносый нос. Зелёные глаза с каким-то нахальным озорством оглядели опешившего Шустала и нахмурившегося Максима.

— Ты зачем здесь? — без церемоний поинтересовался последний, беря девушку под локоть и отводя чуть в сторону, ближе к мосту, чтобы разговор не слышали мушкетёры у дверей. Иржи, будто заворожённый, пошёл следом.

— Во-первых, вечер добрый.

— Добрый. Хеленка, я серьёзно — ты чего по ночам шастаешь?

— А когда мне ещё шастать? Здесь ведь спокойнее времени нет, чем ночь.

— Господа иезуиты, между прочим, практически за углом.

— Именно что. И сладенько спят, полагаясь на вашу верность присяге и свои умения. Но я сегодня не по их