Вперед в прошлое 13 (СИ) - Ратманов Денис

— А ну ни с места! Руки за голову, лицами в пол! Вы задержаны.

Повезло, что это не бандиты, а обычные идиоты, согласившиеся подсобить соседке за пару тысяч, потому должно сработать. В заведении горит свет, потому виден лишь силуэт с пистолетом в руке, а говорил я сочным командирским басом. Откуда им знать, что это оборзевший подросток? Очень надеюсь, что наши мужчины положат этих двоих, узнав меня и разгадав мой блеф.

Тот, что угрожал бывшей жене отчима, выронил биту и инстинктивно вскинул руки. Второй, который пятился, обернулся и замер. Тоже красавец тот еще.

— Чего встали? Вяжите их! Ну?

— Это Пашка! — заорала Наташка.

Ее крик будто нажал кнопку «Пуск», и время понеслось галопом. Жених Ирины Михаил кинулся на налетчика, едва тот дернулся к бите, они сцепились на полу, и алкаш быстро был повержен. Второй рванул было назад, но замер, видя мой пистолет. Пока горе-бомбила соображал, настоящий ли он, к нему подбежал разъяренный Федор с топором…

— Нет! — заорал я, но в тот же миг увидел, что Федор лишь легонько тюкнул налетчика обухом по голове — тот даже не упал.

Тогда Федор отправил его в нокаут бесхитростным прямым в челюсть.

Незваная гостья развернулась и, цокая каблуками, направилась к выходу с видом поверженного генерала. Одарила меня взглядом крысы, загнанной в угол. «Пистолет? — читалось в нем. — Что ж, стреляй, щенок!» Шагала она, гордо вскинув подбородок — ярко накрашенная, бледная, как японская кукла. А я невольно отступал, потому что понимал: эта женщина готова на все. Я не видел того, что творится в зале, весь мир заполнил этот полный обреченности взгляд, где пылали разрушенные города, крошились скалы, трескалась земная твердь, выплескивая фонтаны лавы…

И вдруг глаза женщины широко распахнулись, она всплеснула руками, как больная птица, и рухнула на спину — поскользнулась на моей сковородке и заорала, ошпаренная жиром. На нее тотчас налетела Ирина и принялась пинать, приговаривая:

— Ах ты сучка! Праздник нам испортила! Вот тебе! Вот тебе!

К виновнице беспорядка подбежал малыш лет трех, самый маленький гость на свадьбе, собрался пнуть ее, замахнулся ногой и брякнулся на задницу, скривил рот и истошно заголосил. Подбежавшую мать горе-мстительница схватила за лодыжку и повалила.

Я так обалдел от карикатурности происходящего, что хотелось закрыть лицо рукой. Ну действительно, какая свадьба без драки? Пока рассматривал гостей, думал, что драться некому и не с кем, но, как говорится, не будем изменять традициям!

Михаил, оседлавший первого налетчика, с остервенением и радостью прикладывал его лбом о бетонный пол. Второго отваривали сразу трое: Федор мстил за разрушения, ему помогал тщедушный друг отчима и шестилетний мальчишка. Тетки не просто наказывали — мочили Людмилу, Василий аж бросился их оттаскивать. Раскрасневшаяся Ирина отвесила ему оплеуху и кинулась к жертве. Отчим схватил ее за талию. Еще раз убеждаюсь в том, что самые жестокие драки — женские.

Разинутые рты. Красные лица, перекошенные ненавистью… Откуда в них столько ее?

Пока не случилось непоправимого, я поднял раскуроченный стол и обрушил на осколок стекла, торчащий в оконной раме, будто клык. Звон битого стекла заставил всех затихнуть и повернуть головы ко мне. Только Варум пела: «Где без спроса ходят в гости, где нет зависти и злости…»

— Вы совсем рехнулись? — взревел я.

Все повернулись ко мне, на лицах читалось недоумение. Я постучал себе по лбу.

— Вы их убьете! А потом сядете. Быстро прекратили! Вы что, животные⁈ Как вам не стыдно⁈ Свяжите их. Вызовите милицию — этого достаточно.

То ли Аня, то ли Яна бросилась на улицу к телефонной будке. Отчим оттащил от бывшей жены, свернувшейся калачиком, все не унимающуюся пьяную Ирину. Мама так и сидела, закрыв лицо рукой, и тихо плакала. Как она ждала эту свадьбу! Как мечтала о ней! И теперь она непоправимо испорчена, приедет милиция, гости разойдутся и даже торта не попробуют.

Адель принесла веревку, которой Михаил сразу же связал веселую троицу. Федор качал головой, что-то гудел себе под нос, кружил между связанными и легонько пинал то одного, то второго алкаша, женщину не трогал.

Гости, что удивительно, расселись по местам и продолжили набивать утробы, будто ничего не случилось. Все, кроме Гайде и бабушки. Гайде осмотрела избитых, первому налетчику протерла окровавленное лицо и приложила компресс. Интересно, она это сделала из милосердия, или чтобы следы избиения были не столь явными?

Бабушка подошла к маме и принялась ее утешать. Мама плакала и что-то предъявляла отчиму, тот возмущенно разводил руками. Похоже, у них первый семейный скандал. Впрочем, две свадьбы, на которых довелось гулять, закончились так же — скандалом между женихом и невестой и дракой. Вспомнилась третья свадьба, моя, где был скандал без драки. Вот теперь у мамы ругань. Такое впечатление, что скандал — необходимая деталь мероприятия. Без ссоры в финале свадьба не считается удавшейся, а может, не происходит инициация.

Дальше началось самое отвратительное: гости жрали. Тамада понимал, что с приездом милиции мероприятие закончится, и объявил вынос торта, а сам рванул к столу, осмотрел его, наложил в тарелку одно, второе, третье и принялся поедать, интенсивно работая челюстями и воровато озираясь. Гости разрывали угощения, как гиены — труп газели. Женщина, которая пришла с трехлетним малышом, долго уговаривала Адель выделить ей тарелку, чтобы набрать домой съестного — все равно ведь пропадет!

Кто это вообще такая? Какое отношение к маме имеет вон та семейная пара с двумя детьми? Мужчина и женщина таскали со стола окорочка и, обернув их салфеткой, прятали в сумки. Зачем было приглашать чужих людей? Чтобы похвастаться, как она быстро выскочила замуж? Чтобы продемонстрировать, как все у них с новым мужем дорого-богато, и бывшие коллеги позавидовали?

То ли Яна, то ли Аня вынесла торт, на который налетели мамаши и принялись его терзать. Я подошел к Боре и сказал:

— Поехали домой, это отвратительно.

— Ну уж нет. Я сюда вообще ради торта приехал. И даже коробочку взял под него, как чувствовал. Что ж мы, отдадим наш торт на растерзание непонятно кому?

Он уверенно направился к торту. Наташка подошла ко мне.

— Это какой-то трэш. Ни за что у меня такой свадьбы не будет. И вообще не будет. Никогда… А если будет, поеду в Египет на эти деньги. Тупо ведь, когда ты плачешь, а эти жрут.

— Согласен, — кивнул я, наблюдая, как Боря пытается запихнуть в коробочку огромный кусок торта.

Между тем, напряжение между мамой и отчимом нарастало, но я не хотел вникать. Дождался Борю, попросил бабушку присмотреть за мамой, и мы втроем удалились ровно тогда, когда издалека донесся вой сирен.

— Может, вернемся? — с тоской проговорила Наташка, оглядываясь на «Улыбку» с покореженной дверью и выбитыми стеклами. — Вдруг помощь нужна?

— А чем мы там поможем? — сказал я. — Там сейчас опрос-допрос начнется, наши голоса вряд ли будут учитывать.

Сестра вздохнула и промолчала. Мы шли и шли куда-то молча. Мой разум отказывалась покидать отвратительная сцена пьяной драки.

— Что теперь будет? — спросил Боря.

— Что будет бывшей папиной жене? — уточнил я. — Сложно сказать. Зависит от того, сколько у нее денег и будет ли кто-то писать заявление.

— Хозяева кафе точно будут, — сказала Наташка. — Я на мамином месте тоже написала бы. А при чем тут деньги?

— Да при том, — воспользовался я знаниями взрослого, — что менты начнут ей угрожать, пугать солидным сроком, требовать взятку в обмен на лояльность. Если денег нет, может и сесть на годик. Если есть, возместит ущерб и получит условный срок. Много всяких нюансов.

— А мужики? — поинтересовался Боря.

— То же самое, — вздохнул я. — Но только если они ранее не судимы. К рецидивистам отношение строже.

— Жалко маму, — призналась Наташка. — И эту жалко. Надо же быть такой дурой. Ворону на свадьбу приволокла… Зачем? Ритуал какой-то дебильный? Хорошо хоть не стала резать черного петуха или кота. Алкоголиков наняла, чтобы чужое кафе разнесли — разве оно того стоило?