Вперед в прошлое 13 (СИ) - Ратманов Денис

В «Улыбку» я прибыл на двадцать минут раньше остальных и увидел на двери табличку, написанную от руки: «Дорогие гости! 18. 03. кафе работает до 18. 00. Приносим извинения за неудобства!»

В зале было пусто. Что-то доедал, сверкая лысым черепом, браток, сидящий ко мне спиной, за ним наблюдала официантка, рыженькая то ли Аня, то ли Яна. Ее сестра сдвигала столы. Я поздоровался и бросился ей помогать. Пара минут, и в середине зала появился накрытый белой скатертью стол персон на двадцать.

Еще пять минут, и вот салфетки и приборы на месте. Браток доел, рассчитался, и зал опустел, а хозяйка Адель повесила табличку, что кафе закрыто на спецобслуживание. Но это не остановило долговязого мужчину с цветами и мешком типа того, что у Деда Мороза. Среди маминых знакомы не припомню никого, похожего на этого мужчину. Значит, либо он приятель отчима, либо тамада все-таки будет, и нужно пораньше делать ноги.

Подтверждая мои предположения, он вытащил из подсобки колонки и микрофон, принялся его настраивать. Пока суть да дело, пришли две мамины приятельницы, которые работали с ней в поликлинике, одна с двумя дочерями-двойняшками, которые младше Бори на год, вторая с мужем и маленьким сыном, еще пара с детьми лет шести и десяти, это семейство я не знал. Народу немного, и хорошо. Потому что, если пригласить просто хороших знакомых, они придут вот так, всем семейством, наказав домочадцам набивать желудки до отказа бесплатной едой. На похоронах то же самое: алкаши с утра стервятниками кружат, караулят, когда привезут гроб, чтобы не пропустить поминки и от души нажраться. Но то алкаши, а это нормальные люди так себя ведут — стыдно за них.

Когда я-взрослый приезжал хоронить мать, наступили сытые времена, и варварская традиция съедать в гостях все, включая салфетки, сошла на нет.

А вон приближается украшенный шариками и лентами кортеж. Бабушкина машина невредима, слава богу! Не закончив настраивать микрофон, мужчина бросился на улицу, гости с семьями — за ним, и там произошло некое ритуальной действо с обсыпанием новобрачных пшеницей и проходом под поднятыми и сцепленными наверху руками.

Мужчина вернулся к микрофону, а процессия торжественно вошла в помещение. Бабушка снова осыпала маму с отчимом пшеницей вперемешку с монетами, дети бросились их собирать. Тамада пригласил новобрачных к столу, все приняли рассаживаться, запорхали официантки, разнося еду.

Боря подбежал ко мне и спросил:

— Ну где же торт?

Я жестом поманил его на кухню. Суетящаяся там Адель отставила котел с мясом и кивнула на стол, где белело чудо Вероники.

— Ну вообще! — выдохнул Боря, поставил торт красиво, прицелился «Полароидом».

Вж-жух — вышла одна фотография, потом — вторая, снятая с другого ракурса.

— Нормально, хватит. Спасибо! — поблагодарил я брата, подождал, пока фотки высохнут, и убрал их в рюкзак.

Что мне действительно хотелось — попробовать торт. Пожалуй, дотерплю до сладкого, а не сорвусь домой сразу.

— Кто пек торт? — поинтересовалась Адель.

— Наша кондитерская, — похвастался я. — Можем привозить пирожные на заказ, а то у вас только слоечки. Летом сладкое должно пойти, как отдыхающие приедут…

В зале зазвенело разбитое стекло, судя по звуку, или окно разбили, или… Потом истошно заорали, и волосы зашевелились от ужаса, заключенного в этом крике. Адель дернулась. Мы с Борей переглянулись и рванули смотреть, что там. Я одной рукой выхватил газовый пистолет, с которым не расставался, второй сжал швабру.

Крик стих, теперь заговорили, закудахтали на десяток голосов, заплакал ребенок. Что там, черт возьми, стряслось⁈

Глава 24

Буффонада

Неужели драка? Какая же свадьба без драки! Но кого и с кем? Некоторые гости уже разогрелись горячительными напитками и готовы к приключениям. Одно было неясно: кто кого бьет.

В кухню из зала вбежали напуганные Яна и Аня, чуть Бориса не сбили. Я их не различал, потому не знал имени рыженькой девушки, которая воскликнула, выпучив глаза:

— Прячьтесь! Там вооруженный налет!

— В смысле? — вытаращился на нее Боря.

— Ворвались в зал и битами все разносят! — выпалила вторая девушка.

Пока первая бежала к пожарному выходу, вторая взяла швабру и собралась оборонять заведение от налетчиков. Я схватил ее за плечи.

— Сколько их?

— Двое! — выпалила она.

— Чем вооружены?

— Битами!

— Что с гостями?

— Их пока не трогают, мебель ломают!

— Они вообще…? — выругался Боря и хлопнул себя по губам.

— И все тупо сидят? — возмутился я. — Там же мужиков много!

Взгляд остановился на огромном разделочном ноже, и память взрослого напомнила, что бой на ножах обычно заканчивается трупами. Нет, я не готов потарахтеть на малолетку и поставить крест на своем будущем. Вот сковородка с кипящим маслом — то, что надо. Плюс у меня газовый пистолет.

— Где пожарный выход? — спросил я у смелой девушки с палкой, подливая масло на сковородку.

Она указала в сторону двух электрических кухонных плит.

— Там, за шторкой.

Кивнув, я схватил сковородку, вылетел на улицу, оббежал заведение и шагнул в выбитую дверь, хрустя осколками стекол. В кафе сложилась патовая ситуация: два бритоголовых отморозка, довольно тощих для братков, с битами замерли напротив Федора Афанасьева, застывшего с топором в руке. Как же он напоминал сурового ирландца прошлых веков! Или фэнтезийного дворфа. Над ними, ударяясь о потолок, с надрывным карканьем носилась ошалелая ворона.

Отчим вскочил со стулом в руке. Так же сделал его приятель, но, судя по тому, что он остался стоять, отгороженный столом от налетчиков, драться он не собирался, рассчитывал, что налетчики ретируются перед превосходящими силами противника. Одного Федора с топором достаточно, чтобы нагнать страху.

А вот Миша тети Иры, напротив, был настроен решительно. Кровожадно скалясь, он метнулся к отставленным в сторону столам и выломал две ножки.

Тамада прикидывался ветошью, чтобы случайно не прилетело. Мамаши с детьми сгрудились у стены подальше от входа. Гайде застыла с пустой тарелкой в руке, готовая при необходимости ее метнуть. Если бы не громыхающее в колонках: «Ах как хочется вернуться, ах, как хочется ворваться в городок» — казалось бы, что реальность застыла в янтаре.

Налетчики спасовали — либо не ожидали такого отпора, либо не думали, что тут столько народа.

Даже мама замерла, закрыв лицо рукой и качая головой. Свадьба была безнадежно испорчена. Один налетчик попятился и толкнул женщину в сером пальто, стоящую в середине зала спиной к выходу, из-за ее силуэта выглядывали края картонной коробки, которую она держала в руках… Это еще кто? Не помню таких среди гостей.

Истошно каркая, ворона пронеслась над ней, окропив ее рукав щедрой порцией помета, но женщина не заметила его, чуть повернулась, и я ее вспомнил. И мотивы нападения стали ясны как божий день. Бывшая жена Василия не простила изменника, явилась, чтобы испортить его свадьбу, даже подговорила беспредельщиков, что-то им пообещав, и принесла в подарок живую ворону — наверное, это имело какой-то сакральный смысл. Ну дура-баба! Редкая дура! Наверное, и жаб напихала в бачки автомобилей эскорта. Как ее зовут? Вроде ее имя упоминалось, но это было довольно давно, и я забыл. Катя? Люда? Неважно.

Торжественное мероприятие, грозившее превратиться в триллер, все больше напоминало буффонаду.

Я инстинктивно шарахнулся, видя летящую на меня птицу. Вырвавшись на свободу, она заметалась в темноте, хрипло жалуясь на жизнь.

Налетчик, повернувшийся ко мне в профиль, снова толкнул заказчицу, вызверился на нее. Интересно, что она ему пообещала? Беззубый, потрепанный, с красными глазками и синим носом — типичный забулдыга.

Второй, тоже тип неблагополучный и злоупотребляющий, был порасторопнее и попятился к выходу прямо на меня.

Я поставил сковородку на пол возле выбитой двери, отступил в темноту и рявкнул: