Знаменосец забытого бога (СИ) - Ра Юрий

— Людям скажу. Есть кому, так что всё ровно будет. Мы уже пришли. Сначала я поднимаюсь, потом ты. На третий этаж, никуда не стучишь, я открою. Или нет, если что-то не так будет.

Глава 25

Языковая адаптация

Длинные лестничные марши, заметно выше, чем в доме Тимура, даже до площадки первого этажа высоко. Лифт, прилепленный снаружи подъезда, Вагон просил им не пользоваться. Мол, сидят старушки у дверей целыми днями и слушают, где кабина остановится. Зачем? Чтоб потом в глазок смотреть, что происходит на этаже.

В принципе, бывший вожатый их мог понять, не телепередачи же смотреть. В телевизоре ни одного сериала, местную программу передач вполне можно прировнять к карательной психиатрии. Наверняка, в Гостелерадио окопались махровые антисоветчики, старательно создающие у граждан страны образ тупого маразматического правительства. Настолько тупого, что не догадывается заворачивать пилюли пропаганды в сладкую оболочку шоу. Так что одни сидят у окна, другие под дверью.

И нет, они не стучат, они просто делятся информацией. С домашними, соседями, с любым зашедшим в квартиру человеком. Хоть с погонами, хоть с разводным ключом. А вложить кого-то, еще раз нет, бабушки повидали на своём веку много, в Москве тупые долго не живут.

Третий этаж, подождать. Половинка высокой двухстворчатой двери приоткрылась, оттуда высунулась Вадимова голова с плечом и рукой, голова промолчала, а рука сделала приглашающий жест. Сжав волшебную сумку с гантелями, Тимур просочился между створок в темноту прихожей.

Скорее всего это была коммуналка. Раньше — точно, а сейчас в ней было слишком тихо. Или просто лето, будний день? Одни на даче, другие на работе… Да какая разница, его привели на квартиру, где можно купить импортные качественные шмотки — уже прогресс. Если не заставят снова отбиваться гантелями, то совсем прекрасно.

Впрочем, его и в подворотне никто не заставлял, даже совсем наоборот — предлагали отдать деньги, извиниться и идти с миром. Здесь тоже хотят оставить его без честно заработанных, но более изощренным способом. Так — пускай, он не против.

— Валера, вот. Привёл клиента. — Вагон не то второй раз обрисовывал ситуацию, не то подавал какой-то знак в сумрак.

— Сказал же, без имён! — Раздалось из открывшейся межкомнатной двери, чуть менее массивной, чем входная, но тоже солидной.

— Вы еще паролями начните обмениваться, подпольщики недоделанные! — Тимуру стало весело от этой конспирации.

— Ты зря смеёшься. Сейчас всякий, кто в теме, на измене сидит. Наших перед Олимпиадой знаешь, сколько замели! — владелец точки снабжения товарами инородного потребления вышел из сумрака как вампир с лицензией. Он был еще выше и потому казался еще худее Вагона. Впрямь вампир какой-то. — Вадик, что за чел, где нашёл?

— Нормально всё, не боись! Где нашёл, там нету уже. — Вагону явно не хотелось говорить, что привел человека с улицы. — Пацан наш, проверенный в боях.

— В боях? Ну-ка, ну-ка, что у тебя на роже такое проступает?

— Да нормально всё, одного мы положили, второй сбежал. Догонять мазы не было.

— А где вас тормознули?

— Сразу за Борисоглебским переулком. Выцепили на Калинке, как пить дать. Ну мы и дали. — Вагон активно давал понять, что всё хорошо, что случайность, что не повторится.

— Ты боксёр что ли? — Валера по-другому посмотрел на клиента.

— Физкультурник. Но им хватило. Не люблю, когда на святое посягают.

— Ты про хрусты? Точно наш человек. Ладно, показывать, что на тебя есть, наш человек, или у тебя конкретные запросы.

— Конкретно мне нужны кроссовки. Ну и имею желание потратить советские рубли на иностранное качество.

— Валер, обслужи как своего, а. — Вадим решил, что он чутка должен Тимуру за такое счастливое решение вопроса с бандюками. Не по жизни должен, а просто помочь немного, замолвить словечко.

— Разберусь как-нибудь. Где, говоришь, вы с Вагоном познакомились? Повернись, понятно, ростовку вижу… — Валера взглядом модельера полосовал фигуру юного клиента в красном «Адидасе». — Олимпийку сними. Обувь какого размера нужна?

— А я не говорю, не приучен языком без пользы мести. Сорок второй. — Пожал плечами Тимур и снял куртку.

— Мишка олимпийский, серьёзно? — Фыркнул хозяин квартиры, увидев принт на футболке.

— Зачетная вещь, через двадцать лет не найти будет. А через тридцать снова шить начнут Москву-80, помяни моё слово.

— Предлагаешь вложиться и подождать?

— Да нет, деньги должны работать. Просто к слову. Чтоб не гнал на моего медведя, тотемное животное.

— Ладно. По обуви есть вариант не хуже «Адидаса». Адик тоже есть, но не твой размер. По цене будет столько же, «Реебок». — Продавец еще и с ударением ухитрился промахнуться. — Настоящее американское качество.

— «Рибок» читается. И производство не США, а Великобритании. Тащи, буду мерить. Только если не кроссовки, а теннисные туфли, то сразу нет.

— Ага, клиент шарит. Вагон, ты где такого капризного чувака нашел? Никуда идти не надо, всё под рукой. Держи коробку, смотри руками — настоящая фирма. Маде ин Запад. И всего двести рубчиков. — Валера поверил в клиента и включил режим втюхивания.

Кроссовки оказались синие с белой подошвой, желтыми и красными аппликациями, короче не обувь, а попугайство. Но смотрелось это творчество английских обувщиков на фоне советского убожества прямо божественно. Шузы сами выскочили из коробки и прыгнули на ступни Тимура. Он даже побоялся, что они налезли поверх его старых кед, но нет — кеды сиротливо стояли рядышком.

— Сколько ты запросил?

— Лично тебе двести, всем остальным двести пятьдесят. Это ж не ширпотреб какой, не «Адидас» пошива Тбилисской фабрики — это Рибок!

— Двадцатку скинешь за попугайный цвет, возьму.

— Десятку. — Валера проявил вежливость к гостю.

— Замётано. Джинсы какие есть в наличии на меня?

Джинсы были, классические джинсы фирмы «Ранглер». И снова маленький ликбез, что читается это не «Врангель», не «Вранглер», буква «В» здесь немая как «К» в слове «найф» — нож.

— Ты гонишь, чувак! Откуда буква «К» в слове «найф», если её нет?

— Это английский язык, парни. Некоторые буквы пишутся, но не читаются. В сравнении с французским там всё просто.

— А ты откуда знаешь?

— В школе учился, за границу катался.

— Ну да, а если в загранке был, то чего не упаковался там? — Вагону нельзя было отказать в логике. В логике советского человека.

— Потому что. Крысить, экономить каждый пфенинг и матрешек аборигенам впаривать — это не для меня. Приехал за бугор — получай удовольствие, трать бабки, а всё вот это.

— Поддерживаю! А за приличными шмотками добро пожаловать к нам. — Валера успокоился, осознав, что видит перед собой абсолютно антисоветского человека. Он всё больше уверялся, что с этим пацаном подставы быть не может ни от ментов, ни от конторских, ни от… А почему от бандитов не может быть засланца?

— Вадим, а с этими урками, которые вас стопанули, там как, нормально всё?

— Я ж говорил уже, один без повреждений сбежал, а у второго минимум перелом. Тимур, чем ты его охреначил? Колись давай.

— Как чем, ты ж сам видел — сумкой. — Тимур решил слегка повалять ваньку.

— А в сумке что?

— Гантели. Чисто случайно с собой оказались, даже еще не разворачивал. Сегодня утром купил.

И хозяину квартиры стало понятно, что подставой от бандитов этот парень быть не может. Своего кореша можно мазануть по скуле кулаком, чтоб тот сыграл нокаут, но подставляться под удар гантелями никто не стал бы, это даже не по Станиславскому, это за гранью.

— Насчёт «добро пожаловать» была фигура речи или реально можно будет заглянуть, как снова хрустами разживусь?

— Э, а мой процентик! Я мимо кассы, что ли теперь? Парни, меня забыли!

— Вагон, тормози! Пароли и явки все у тебя, куда и когда идти за товаром, он знать не знает. Так что всё как обычно: ты цепляешь Вагона, он тащит тебя ко мне. Просто уже без лишних проверок. А то очко вечно жим-жим исполняет. И это… говори, что тебе еще показать. Как говорится, проси чего хочешь, достану что есть.