Герцогиня на службе у Короны (СИ) - Ширай Вера

— О, как я рада! — воскликнула она и тут же пригласила меня прогуляться вместе.

Я не могла отказаться.

— Как странно, что мы так редко пересекаемся, — сказала Элинор, едва мы вышли на прогулочную тропу. Её шаги были лёгкими, словно она действительно прогуливалась ради удовольствия, а не из вежливости. — Эти дни я почти не показывалась никому. Король ведь тоже был занят и всё время отсутствовал… вот я и решила отдохнуть от людей.

Она улыбнулась, её лицо было по-детски спокойным и ясным.

— Но теперь, — продолжила принцесса, слегка поправив плащ на плечах, — я снова готова окунуться в жизнь королевства. Сама готова присоседиться ко всем интригам и козням в борьбе за власть.

Элинор засмеялась звонко и так искренне, что я ощутила вину за свои мысли. Я лишь кивнула в ответ, стараясь сдерживать нервную улыбку и не выдывать дрожь, которая пробежала по коже.

Её слова, её лёгкость вдруг вернули меня к реальности. Как я могу зацикливаться на себе, когда ткани предназначены ей? Если я сейчас не чувствую яда — это не значит, что его нет. И, погруженная в свои страхи и сомнения, я едва не забыла о человеке, который меньше всех заслуживает подобной участи.

Я шла рядом, улыбалась, играла роль безмятежной спутницы, всем своим видом показывая: мне некуда спешить, всё прекрасно, я искренне наслаждаюсь этой прогулкой. А сама — считала минуты. Каждое мгновение было пыткой ожидания: когда я смогу вежливо откланяться и броситься к мужу?

Слава богам, — подумала я, с трудом удерживая улыбку, — хоть в этой жизни мне не придётся красться в плаще по ночным коридорам, словно воровке или преступнице.

* * *

Весь день я провела рядом с принцессой: прогулки по саду, разговоры о платьях и книгах, улыбки и любезности — и всё это время внутри меня копился груз, который я не могла разделить ни с кем. К вечеру я отказалась от её настойчивого приглашения выпить чаю. Слишком устала изображать беззаботность. Мне нужно было другое.

Я направилась прямиком к мужу. В памяти всплыло прошлое: то, каким наивным и глупым был мой первый визит. Я тогда просто заявилась к герцогу — чужому мужчине, в ночи, дрожащая и эмоциональная. Принесла на блюдечке свой дар, как доказательство, как милостыню. Какая же я была слепая и наивная.

Теперь у меня нет ни дара, ни желания открывать свои тайны. Осталось лишь одно — мягко подтолкнуть Феликса к мысли о проверке тканей. И всё. Больше ничего.

Подходя к его покоям, я гадала, появится ли Карл. Я уже слышала его голос в мыслях: холодный, снисходительный, словно он готовит проповедь о позоре. И, как будто в ответ на мои мысли, он действительно вышел из гостиной.

— Добрый вечер, миледи, — поклонился он. Его голос был сух и вежлив, но в интонации не проскользнуло привычное мне пренебрежение. Он был очень сдержан и вежлив. — Позвольте предложить вам чай?

— Я хочу навестить мужа. Он в кабинете? — спросила я прямо, не давая ему пространства для игр в светскую беседу.

— Он был там, — нехотя ответил Карл.

Я пошла дальше, и лишь краем уха уловила его бормотание: «Герцог может быть занят…»

— Думаю, на правах жены я могу потревожить мужа, — произнесла я тихо, не замедляя шаг.

Моя рука легла на холодную бронзовую ручку. Я постучала, и за дверью тут же послышался лёгкий шорох, а затем короткое приглашение войти. Я вдохнула глубже и переступила порог.

Я вошла в кабинет и увидела мужа за письменным столом. Сначала мне показалось, что он действительно рад меня видеть: Феликс поднялся, быстро подошёл ближе, и в его взгляде мелькнула тревога.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он, и в голосе не было ни капли холода, только подлинное беспокойство.

— Да, — ответила я, чувствуя, как дрогнуло сердце от этой неожиданной нежности. — Но мне нужно с вами обсудить…

Я не успела договорить. Его лицо стало серьезным. Он вдруг напрягся, взгляд стал отстранённым, и слова прозвучали ровно, почти сухо, как-будто я докучала ему:

— Оливия. Я приду к тебе сам, обсудим всё потом. Если это не срочно, прошу тебя подождать до вечера.

Он говорил так, словно выпроваживал меня за дверь. Я застыла на месте, чувствуя, как во мне разгорается злость. Вчера он сидел в моей комнате, следил за каждым моим вздохом, беспокоился о моём самочувствии. А сейчас… снова чужой человек, который даже несколько минут уделить не в силах.

Я смотрела на него, не скрывая раздражения. Хотела возразить, настоять. Слишком много моего терпения ушло на принцессу. Но он избегал моего взгляда. Его глаза то и дело возвращались к книжной полке за его спиной — слишком навязчиво, слишком заметно. Это нервное мелькание только усиливало моё раздражение.

— Хорошо, — выдохнула я, заставив себя смириться. Жизнь принцессы и правда важнее моих обид. — Отложим разговор до вечера.

Я развернулась и пошла к двери, чувствуя его взгляд на своей спине.

Глава 29

КАБИНЕТ

Прошлая жизнь. События до возвращения Оливии в прошлое.

Эва вошла тихо, как тень, держа в руках сложенный несколько раз лист пергамента. Девушка протянула его мне, и я сразу заметила — печати не было. Аккуратный, но незнакомый мне почерк, в котором угадывалась суровая привычка приказывать людям, уведомлял меня о назначенной встрече.

«Я прошу вас явиться ко мне сегодня в поздний час, как в прошлый раз. Я знаю, что ваш супруг ныне проводит время в доме лорда Хоммея по четвергам. Считаю это время подходящим.»

Подписи не стояло, но в каждой строчке я узнавала голос человека, который пугал меня до жути. Чёткий, прямой, резкий — герцог Терранс.

Я перечитала письмо раз за разом, пальцы невольно дрожали. Он позвал меня. Но зачем? Чтобы проверить? Или… чтобы услышать ещё что-то, кроме тех крох информации?

Разум кричал, что это безрассудство. Я сказала всё, что мне было известно. И уже нарушила все правила приличия, явившись к нему однажды. Второй раз — это будет не импульсивная ошибка, а мой личный выбор. Добровольный, осознанный. И что скажет муж, если узнает?

Я сжала письмо и положила его на полку, будто хотела спрятать от своих глаз.

Через полчаса, которые я провела в полной тишине, я накинула на плечи плащ и собралась на встречу. Секунду стояла у двери, чувствуя, как дрожь от охватившего меня волнения проходит по всему телу.

— Госпожа… — Эва посмотрела на меня с тревогой, будто угадывая моё решение.

— Я ненадолго, — ответила я и, не позволяя себе колебаний, шагнула в тёмный коридор.

Замок спал. Факелы тускло мерцали на стенах. Каждый поворот, каждая тень казались угрозой. Но всё равно я шла — туда, куда пригласил он. Я почему то решила, что без веской причины он бы меня не стал тревожить.

В этот раз Карл, помощник герцога, сопровождал меня молча. Его шаги звучали за моей спиной ровно и гулко, будто отбивали ритм. Он открыл передо мной двери и, кивком головы, указал направление. Лицо помощника оставалось непроницаемым, словно высеченным из камня, — ни намёка на прежнее осуждение, ни тени любопытства. Его холодная маска была хуже любых других эмоций: я пыталась угадать, что скрывается за этим спокойствием.

Кабинет встретил меня запахом воска и бумаги. Герцог сидел за массивным столом, положив руки на подлокотники кресла. Перед ним стояла посуда, прикрытая белой салфеткой. От неё исходила странная тяжесть, словно от гнетущей неизвестности.

Я заставила себя не смотреть на кухонную утварь и подняла взгляд прямо на хозяина кабинета.

— Вам не стоило приглашать меня, — сказала я ровным, но чуть более твёрдым голосом, чем планировала, игнорируя любые правила приличия и старшинства.

Губы мужчины тронула еле заметная усмешка. Он склонил голову набок, словно изучая мою реакцию, и произнёс:

— И всё же вы пришли. Разве вам не любопытно? — его взгляд скользнул к накрытым предметам. — Узнать результаты нашей проверки, вам не интересно, что я нашёл в тканях, госпожа Форш?