Суворовец. Том 1 - Анна Наумова

— Не твое дело! — рявкнул брат. — Иди отсюда! И жениха своего забери!

— Да что случилось?

— Рубашка в жопу засучилась! — схамил пионер. — Не еду я никуда! То и случилось! Все! Отстаньте от меня все!

— Как не едешь? — оторопело переспросила сестра. Даже на "жопу" не обиделась. До нее, кажется, начал доходить весь масштаб трагедии. — Как же так? Ведь Дмитрий Федорович обещал...

— Да пошел он... этот Дмитрий Федорович! — выкрикнул Деня, и на его подбородок скатились две злые слезинки. — Он племянника своего, Гришку Силантьева, в списки внес. А меня... А меня в Торжок отправляют! На какие-то вонючие соревнования!

В этот момент он снова мне сильно напомнил себя взрослого, налысо бритого дядьку — взрослого "авторитета" "Фигуриста", который сидел вместе с уже тоже взрослой и уставшей от проблем Настей в комнате для свиданий.

Пора вмешаться.

— Э, притормози! — осадил я мальчишку. Подошел ближе и твердо сказал: — Хорош, хорош! Ты с девушкой разговариваешь! И не просто с девушкой, а со своей сестрой!

Пионер ощерился. Маленькие глазки сузились еще больше.

— А ты вообще кто такой?

— Андрей Рогозин! — сухо сказал я. — Вице-сержант. Суворовец. А ты Денис?

Деня глянул на меня исподлобья. Понял, видно, что я не лыком шит. Да и постарше буду. Мрачно пожевал губами, а потом сбавил обороты и уже спокойнее, хотя все так же нехотя сказал:

— Неважно, кто я. Я хочу побыть один! Дверь закройте. С той стороны.

"Э, нет, дружок!" — подумал я. — "Один ты уже побыл. В той, другой жизни. А потом убег на улицу к пацанам-зацеперам. И домой вернулся только через месяц. Инвалидом на костылях. А что было дальше, я знаю. Сам с твоим делом знакомился. Не пройдет. Не старайся!".

Мы с Настей переглянулись. Она едва слышно попросила:

— Поговори с ним!

Ну что ж, если девушка просит... Да еще такая красивая...

— Знаешь что, Денис? — я потер озябшие ладони и бодро предложил: — А давай сделаем так: мы с тобой сейчас разберем бедлам, который тут устроил. Чтобы к маминому приходу все было тип-топ, как раньше. И никто ничего не узнает. А Настя нам чайку сделает? Идет?

Маленький "волчонок" еще немного помолчал, а потом выдавил:

— Не хочу!

И отвернулся.

Я пододвинул к себе стул и сел.

— Значит, так! — начал я безапелляционно, глядя прямо в глаза будущему криминальному "авторитету". — Сейчас мы наведем порядок в квартире. А потом поговорим. Хочешь — с глазу на глаз. Хочешь — втроем с Настей. А потом я уйду, и ты поступишь так, как считаешь нужным.

Деня обреченно вздохнул.

— Да делайте, что хотите...

— Отлично! — я бодро потер руки, нарочито не замечая его плохого настроения. Снял наконец шинель и встал с кровати. — Тогда начнем с прихожей. Чемодан — на место. И коньки — тоже. Лады?

Денька хмуро сполз с кровати, протопал в коридор и молча собрал следы своего погрома.

— Нормалёк! — похвалил я мальчишку, когда в коридоре уже почти ничего не напоминало о недавнем погроме. — А теперь будем стул чинить. Инструменты у вас где?

— В папином ящике... — нехотя ответил Деня.

— Тащи давай! — скомандовал я. И, обернувшись к его старшей сестре, которая наблюдала за нашим диалогом, попросил: — Можешь нам всем чаю сделать?

— Конечно! — заулыбалась девушка.

Ну вот! Снова ожила! Даже веснушки на самом милом на свете носике снова проявились! Будто и не была несколько минут назад бледной, как мел.

— Вот! — Денька приволок в комнату какой-то деревянный ящик. — Тут все должно быть!

Он хотел было снова залезть на кровать, но я его одернул.

— Э, куда? А кто помогать будет?

Денька вздохнул и принялся разбирать ящик с инструментами.

***

— Ну что, Деня? — осторожно спросила брата Настя два часа спустя. — Все нормально?

— Почти, — смущенно ответил Денька. Ему было стыдно за недавний перформанс.

Он уже помаленьку пришел в себя. Сидел с нами на кухне и уминал блинчики со сгущенкой.

Не мытьем, так катаньем мне удалось привести мальчишку в чувство. Бардак мы прибрали. Картину на стене поправили. Даже разбитый стул обратно склеили. Чин-чинарем. Теперь квартира Корольковых выглядела так, как будто ничего и не случилось.

С Денькой мы поболтали. И даже довольно мирно. Паренек в конце концов перестал дуться и вывалил нам с Настей все свои переживания. Мы его успокоили. Как могли.

— Маме не говори только, ладно? — хмуро попросил Денька.

— Ну конечно! — улыбнулась Настя. — О чем разговор?

Денька окликнул меня, когда я уже собрался уходить.

— Андрей!

— Что? — я обернулся и торопливо посмотрел на часы. Увал заканчивался. В прихожей меня поджидала Настя. А мне еще многое надо было ей сказать... с глазу на глаз...

— А в этом Вашем Суворовском... — Денька замялся. — Сколько учатся?

— Пару лет... — удивленно ответил я. — А что? Тебе зачем?

— Так... — Денька снова уставился на свои чешки. А потом, смутившись, вдруг сказал: — Ты... это... приходи, ладно?

— Ладно! — улыбнулся я и подбодрил "Фигуриста": — Все образуется! Поедешь ты еще "за бугор". Держи хвост пистолетом!

***

— Андрей... — нежно держа меня за руку, тихо сказала Настя. — Ты такой молодец! Поступил, как настоящий мужчина!

— Как нормальный мужчина, — поправил я свою девушку. — Как, кстати, там Денька твой? Оклемался чуток?

— Угу! — весело сказала Настя и нежно потерлась своим веснушчатым носиком о мой рукав. — Вроде да! Даже на занятия в секцию снова стал ходить! А говорил: не будет, не будет... завязал с катанием и бла-бла-бла. Нет, снова ходит. Я так тебе благодарна, что ты его встряхнул... Я сначала испугалась, что он сгоряча что-нибудь с собой сотворит...

"И не зря!" — подумал я, нежно поправляя девичий локон за маленькое ушко.

Что ж, все хорошо, что хорошо кончается. Может, и не свернет Денька на кривую дорожку. И в СССР его все будут знать, как талантливого фигуриста, а не как криминального авторитета.

Долгожданный Суворовский бал был в разгаре. Ребята-суворовцы ждали его, пожалуй, пуще, чем мелюзга ждет Деда Мороза на Новый