Ревизор: возвращение в СССР 45 (СИ) - Винтеркей Серж

Да что же это такое, – подумал Дьяков изумлённо. – Еще же даже не шесть утра, и суббота! Неужели американцы снова на Кубе высадились?

Жена, когда он с неё слезал, посмотрела на него с таким лицом, что он понял: потом у них будет отдельный разговор. По поводу того, насколько сильно его работа может вторгаться в их личную жизнь.

Ну да, если бы подумать, что такое возможно, то можно было бы на полчасика выдернуть штекер телефона. Потом оправдаться, что проблемы со связью были временные. Вот только не звонил ему никто в такое время раньше. Куба всё же спокойная сейчас относительно – это не Куйбышев, в котором в любое время тебя могли дёрнуть на усиление. Кубинцы со своими задачами по усилению сами прекрасно справляются. К КГБ никогда не обращаются за помощью.

Да, размяк он на этом острове, расслабился. Впрочем, несмотря на спешку, штаны он застёгивал аккуратно. А то вжикнешь второпях молнией, и звонящий телефон, и то, что он может разбудить дочку, станет наименьшей его проблемой...

– Капитан Дьяков? – услышал он начальственный голос, сняв трубку.

– Да, совершенно верно, – подтвердил он.

– Сейчас с вами будет говорить заместитель председателя Комитета государственной безопасности товарищ генерал Вавилов Николай Алексеевич. Вы готовы к разговору?

В полном шоке капитан подтвердил, что да, готов, хотя абсолютно не чувствовал себя готовым к разговору с самим заместителем председателя КГБ. Главное, что в обморок не хлопнулся от волнения. Уже очень неплохо для начала. А так-то, конечно, человек на таком уровне привык, наверное, к тому, что если позвонит вот так какому-нибудь капитану, тот будет в не совсем уже адекватном состоянии…

А ещё здорово-то как, – мелькнула в его голове мысль, – что они сегодня вина не пили. А ведь была такая с женой мыслишка. Ещё б сейчас не хватало, чтобы язык у него хоть слегка, но заплетался во время разговора. Вино плюс бессонная ночь… Тот еще комплект вышел бы. Некоторые начальники в КГБ, доподлинно известно, терпеть не могут нетрезвых сотрудников в любое время дня и ночи. Выходной, не выходной, им без разницы. Велят потом в отделе кадров, после разговора, поставить пометочку в личном деле, что склонен к алкоголизму – и всё. Твоя карьера на этом закончена. А то, что сразу не уволили, так в такой ситуации, может быть, и неплохо было бы, если б сразу и турнули с работы. Человек уже не имел бы иллюзий, что он чего-то в комитете сможет добиться, и пытался бы устроить свою жизнь в каком-нибудь другом месте.

В трубке щёлкнуло, и раздался властный голос:

– Товарищ Дьяков, это генерал Вавилов. Звоню выдать вам персональное поручение, о сути которого вы никому не должны говорить в резидентуре. И выполнить его вы должны тоже абсолютно самостоятельно, никого не беря с собой. Это понятно?

– Да, понятно, товарищ генерал, – подтвердил Дьяков.

– Вы на днях с вашим напарником, старшим лейтенантом Петуховым, ездили в одну гостиницу в Варадеро последить за одним человеком. Всё верно?

– Да, всё верно, – подтвердил обалдевающий от всего этого Дьяков.

– Так вот, вам нужно снова съездить к нему, но уже не следить за ним, а переговорить. Имя и фамилию называть не буду, вы сами их знаете, не будем по международной связи их озвучивать. Скажите ему следующее: что в Москве в курсе о его проблеме с МИД и готовы помочь ему с её решением, если он даст своё согласие на это. Запомнили формулировку?

– Запомнил, товарищ генерал, – сказал Дьяков.

– Всё, тогда выполняйте. По выполнении дадите через канал в посольстве чёткий ответ: да или нет. Больше ничего не надо. Этого будет достаточно.

Дьяков ещё раз подтвердил, что задание принял. После чего разговор на этом и оборвался. Прощаться или желать ему удачи генерал, конечно же, не стал. А если бы стал, то это, конечно, было бы очень подозрительно с точки зрения капитана.

«А кстати, откуда я вообще знаю, что этот звонок именно из Москвы был? И что звонил мне непосредственно генерал Вавилов, заместитель председателя Комитета государственной безопасности? Я же никогда с ним не разговаривал, само собой, раньше, и голоса его совсем не знаю» – подумал вдруг Дьяков. – «Он знает, конечно, чрезвычайно много: и куда я вчера ездил, и даже должность и фамилию моего напарника. Но все же, не исключена такая вероятность, что это какая-то провокация со стороны тех же американцев… К примеру, они телефоны могут прослушивать на Кубе, перехватывать сообщения... Мало ли кто-то в посольстве вчера по телефону обсуждал, куда мы с Петуховым по какой задаче ездили… Маловероятно, конечно, но риск всё же такой имеется. Тем более приехал месяц назад один сынок генерала из золотой молодежи, так он себя вообще бесшабашно ведет… В полной уверенности, что папочка его всегда отмажет…

И тут умолкший телефон снова затрезвонил. В спальне сердито зашлёпала босыми ногами жена. Дьяков знал особенности такой походки – значит, жена совсем уже раздражена теперь. Но эту проблему он будет урегулировать потом.

Сняв трубку, он услышал голос подполковника Лебедкина. И вот тут уже никаких мыслей о проказах ЦРУ не было – неужто офицер не узнает голос своего командира, который три года на него орал? Тут уже никаких сомнений быть не может.

– Вообще, Дьяков, мне звонили из Москвы и сказали дождаться, когда ты мне перезвонишь, чтобы убедиться, что тебе действительно звонили из комитета, а не абы кто, абы откуда. Но я же знаю, Дьяков, что ты человек стеснительный и побоишься меня так рано набрать за подтверждением! Так что вот, Дьяков, подтверждаю тебе самолично!

Дьяков промолчал, не зная, что и сказать-то на это…

– Мне из Москвы звонил один генерал, которого я очень хорошо знаю. – продолжил подполковник. – Раз уж звонок во внеурочное время на домашний телефон – то такое подтверждение – это необходимая мера для безопасности. Согласен?

– Да, конечно, согласен, товарищ подполковник, – заверил его Дьяков на автомате.

Лебедкин спросил внезапно подобревшим голосом:

– Что они тебя дёргали-то хоть, можешь сказать?

– К сожалению, не могу, товарищ подполковник, – сказал Дьяков, сам удивляясь тому, что осмеливается такое говорить своему командиру.

– Вот и молодец, что не говоришь, раз тебе сказали не говорить, – голос подполковника неожиданно подобрел ещё больше. – Слушайся приказов и исполняй их незамедлительно, и у тебя ещё будет шанс стать хорошим офицером, Дьяков. Я позвоню сейчас дежурному офицеру, Петухов сегодня на хозяйстве. Он тебя встретит и выделит любую машину, что понадобится для твоей задачи.

Ну и, само собой, подполковник тоже положил трубку, не попрощавшись.

Так, одна проблема решена, звонок подлинный, уверился Дьяков.

Ясно, что никаких развлечений у него с женой больше не было. Она вообще отвернулась от него и сделала вид, что спит, когда он пришел в спальню собираться. Он понял, что еще неплохо отделался – два телефонных звонка подряд только что заснувшего ребенка не разбудили, и то хлеб. Да и взбудораженному капитану было сейчас вовсе не до любовных утех. Получить задание в шесть утра от заместителя председателя КГБ – это точно что-то из разряда того, о чём он мечтал, когда поступал служить в комитет. Тайные задания, полученные с самого верху, выполняя которые, он будет спасать Советский Союз от проклятых шпионов из капиталистических стран.

Правда, конкретно это задание его откровенно обескуражило – получить звонок почти в шесть утра в субботу от такого высокого человека из КГБ только для того, чтобы съездить к восемнадцатилетнему пацану, и задать ему один вопрос… Серьёзно? И это спасет СССР?

И снова у него один и тот же вопрос: «Да кто же этот Ивлев такой вообще? И что он тут делает?»

***

– Куда это ты один собрался? – удивился Петухов, вышедший его встретить, когда Дьяков, зайдя на территорию, тут же направился в ту секцию гаража посольства, в которой стояли их машины для спецопераций.

– Не могу это обсуждать, товарищ старший лейтенант, – строго сказал капитан Дьяков, пресекая запанибратский тон старлея, и тому пришлось удовлетвориться этим ответом.