Диагност (СИ) - Бикмаев Сергей

Тем временем от отчима пришло известие, что Влада номинировали на звание академика за открытие и внедрение бионейросетей. За основу взяли, как и предсказывал Бородин, его монографию. Она уже была переведена на девять или десять языков, и в клинике стояла очередь желающих ее получить.

На сторону ее не продавали. Установка и закачка баз происходила только в одном месте — в клинике Бородина-Вольфа. Конечно, многие просились купить лицензию на установку, но пока было рано так масштабировать процесс. Влад еще не собрал первые результаты установки. А без статистики нельзя было двигаться дальше. И потом пока производство было штучным. Например, сотни три-четыре еще можно было сделать на существующей базе, но дальше нужно выделять отдельное производство. А с учетом секретности непонятно, кто там будет работать. Выход только через клятву. Иначе никак нельзя. Человек слаб, и за большие деньги мать родную продаст, не то что секреты нейросети. И еще их засыпали заявками иностранцы, но пока устанавливали только российским гражданам. Ссылались на опытное производство и очередь из своих. Вот это уже запахло большими деньгами. Особенно старались американцы. Эти сразу смекнули, что это такое и какую выгоду сулит. Влад сразу понял, что ставить нейросети нужно обеспеченным, так как они смогут себя защитить, если кто-то захочет заполучить себе нейросеть из трупа. Хотя она через две недели уже не выживет без носителя, но пока же никто этого не знает. То есть, теоретически знают, но все равно желание заполучить себе материал для исследования будет перевешивать все, включая совесть.

Месяц спустя, капсула выдала первые результаты, и Вяземский при случае пригласил его в больницу. Влад не стал медлить — чертовски интересно было посмотреть, что получилось из его детища. Все-таки, когда все в одном корпусе, всегда есть риск что-то потерять. Эффективность — вот что главное.

— Ну, показывайте, Петр Сергеевич, что там у вас, — нетерпеливо потер руки Влад.

— Вот, Владислав Андреевич, сами смотрите. Почти стопроцентное качество в диагностике, и столько же в предложениях по лечению. Ваша капсула сразу отсеивает случаи онкологии, аутоиммунных заболеваний и кое-что еще, о чем вы нас предупреждали. Кстати, два случая поставили нас в тупик, но капсула выдала, что заболевание вирусное, но определить вирус не смогла. В ее базе данных такого нет.

— Так, а что за симптомы? — поинтересовался Влад.

— Очень похоже на ОРЗ, только бестемпературная версия. Слабость в ногах, анемия, головокружение, рвота, учащенное дыхание, давление падает, пульс около 120. Но обычные противовирусные не помогают. Выделить вирус в наших условиях нереально, — перечислил Вяземский.

— Ну, вирус я вам выделю. Самому любопытно, что это за зверь такой, что Бабаю неизвестен. Неужели открыли что-то новенькое? — усмехнулся Влад.

— Вирусы мутируют, как хотят, но я не вирусолог. Пока непонятно, что это, но главное — как это лечить, — добавил главврач.

— Ладно, кровь и лимфу я заберу — сделаю анализы, — подытожил Влад. — А там видно будет. Только скиньте мне протоколы на флэшку. Я их академику Бородину отправлю для консультации.

— Да все готово. Не зря же я вас сам вызвал.

— С вами приятно работать, коллега, — слегка склонил голову Влад. После чего решил лично осмотреть тех двоих, что подцепили эту заразу. Оказалось, они работали на судне, которое доставляло продукцию комбината. В этот раз они ходили в Китай, разгрузились в Шанхае, взяли груз черного песка, выгрузили в Пусане и пошли обратно.

Влад настоял, чтобы их изолировали от остальных и кварцевали палату каждый день.

Вернувшись в свою лабораторию, он без труда выделил вирус и провел генетический анализ. В его структуре обнаружились атипичные белки, какие-то упрямые, не желающие разрушаться. Отправив результаты Вяземскому и Бородину, он пришел к выводу, что это искусственно созданный вирус, продукт генной инженерии. Образец вируса он также отправил профессору Кирсанову, специалисту в этой области, через свою студентку Юнну. Пока образцы доставлялись, оба пациента Вяземского умерли из-за тромбоза. Вскрытие показало огромное количество тромбов, образовавшихся всего за несколько дней после госпитализации. Кровеносная система была буквально забита сгустками, которые и добили бедняг. У одного тромбоз спровоцировал инфаркт, у другого — инсульт, но причиной смерти стал именно тромбоз.

Причины такой свертываемости крови оставались загадкой. Все указывало на вирус, но ясности не было. Вскоре две медсестры, ухаживавшие за умершими, тоже заболели. Начало инкубационного периода было бессимптомным, и они продолжали ходить на работу, потенциально заражая других. Вяземский забил тревогу. Он выделил половину этажа больницы под «красную зону» и поместил туда всех, контактировавших с заболевшими. Но было поздно. Моряки заразили родных, те распространили болезнь дальше. То же самое произошло и с медсестрами. Дальнегорск — город небольшой, принимающий всего несколько рейсов в день и пару вертолетов. Железнодорожного сообщения нет. Население — около тридцати тысяч, и почти половина — вахтовики. Производство грязное, поэтому вахтовый метод здесь в почете. Вяземский немедленно сообщил об эпидемии руководству комбината, и все рейсы автобусов и самолетов были приостановлены. Запрос в Шанхай ничего не дал — там никто не заболел. Опрос родственников показал, что оба умерших увлекались спелеологией, а в окрестностях Дальнегорска полно пещер.

Тем временем в Дальнегорске объявили карантин, но болезнь вырвалась на свободу, опять через моряков. Очередное судно с цинковым концентратом отправилось в Японию, и на его борту были зараженные. Когда оно прибыло в Нагасаки, было уже слишком поздно — судно не успели остановить, и почти вся команда сошла на берег. Нетрудно догадаться, куда первым делом направляются моряки — бордели и выпивка. Власти Нагасаки пришли в ужас, пандемия началась. В Дальнегорске ей было некуда деваться, а в Нагасаки — огромный порт, транзит, несколько миллионов жителей. Здесь была база для смены экипажей. Отсюда вирус стал распространяться по всему миру.

Влад заперся в своей лаборатории. Он перерыл все известные данные о вирусах и загрузил их в Бабая. Он исследовал колонии выделенных вирусов, пытаясь понять, как эта гадость работает. Выяснилось, что виной всему атипичные белки, заражающие нормальные и превращающие их в себе подобных. Какие-то хитроумно свернутые нуклеотиды программировали действия вируса. Чтобы остановить этот деструктивный процесс, нужно было либо денатурировать сам белок, либо научить организм вырабатывать фермент, который не позволит поражать здоровые белки. Разрушить белок можно, но вместе с ним пострадают и здоровые. Создать вакцину на основе атипичного белка было невозможно. Обычно вакцина делается из ослабленного вируса, чтобы организм переболел в легкой форме и выработал антитела. Но в данном случае работал атипичный белок, именно он заражал нормальные, которые через неделю вызывали лавинообразное образование тромбов, убивающих человека. Появился даже новый термин — «ураганный тромбоз». Конечно, применялись антикоагулянты и тромболитики, чтобы предотвратить смерть, но это не было лечением. Это давало больному шанс, позволяло выиграть время в поисках решения.

Подобное явление было известно в медицине, но при редкой и неизлечимой болезни Крейтцфельдта-Якоба, которой заболевал один человек на миллион. Там тоже присутствовали атипичные белки, названные прионами, заражающие нормальные белки. Но из-за редкости болезни исследования были поверхностными.

В любом случае, болезнь начала косить людей, и никто не знал, как ее одолеть и откуда она взялась.

Глава 15

Надо сказать, поначалу власти Японии как-то не особо запарились насчет пандемии. Да ее и пандемией никто не называл. А когда люди стали умирать, как мухи, тут все и забегали, но лекарства-то нет! И протокола лечения тоже. После Японии эта зараза перекинулась в Китай, Юго-Восточную Азию, Индонезию и Индию. А Европа пока жила себе, ни о чем не подозревая. Потом содрогнулась Америка, и только потом эта гадость добралась до Европы. В России, благодаря вовремя введенному карантину, болезнь локализовали в Дальнегорске. Там ее было проще контролировать. Сразу примчались МЧСники с докторами, развернули мобильные госпитали. Город поделили на красную и зеленую зоны. Вход в красную зону — только в скафандре. Комбинат остановить было нельзя — технология не позволяет.