Вперед в прошлое 12 - Денис Ратманов

— скомандовал я и рванул к «копейке», обгоняя Анечку.

Перекрыл машине путь сзади. Рядом со мной встали Димоны. Только теперь Анечка заподозрила неладное, остановилась, посмотрела на машину с тоской, на нас, прочитала то, что написано на наших лицах, и передумала запрыгивать в салон, но я, оставив Димонов, подошел к Анечке и спросил, указывая на «копейку»:

— Кто тебе этот человек?

Анечка растерялась, побледнела и проблеяла:

— Со… сосед.

Вот теперь и педофил насторожился, завел мотор, чтобы скрыться, но перед машиной встали Заславский, Памфилов и Кабанчик. Гаечка присоединилась к Димонам, Алиса осталась в стороне, обхватив себя руками. Не прошло бесследно похищение, неплохо бы ей с психологом поработать, но где ж их сейчас взять?

— Что вы делаете? — пролепетала Анечка, пятясь, но я взял ее под руку.

— Извини, Аня, нужно кое в чем разобраться.

Я заглянул в салон. Педофилу на вид было лет пятьдесят пять. Совершенно лысый, со светлой бородкой-эспаньолкой, в модной косухе. Одну руку он держал на руле, потому я разглядел два огромных перстня и золотой браслет. Смотрел педофил с ненавистью.

В следующий момент так завоняло падалью, что меня аж качнуло. Ну а чего я ожидал? Усилием воли я отключил восприятие и посмотрел на человекообразную тварь другими глазами. Казалось, что вот-вот из-под личины выглянет какая-то сущность, оскалит клыки и зарычит.

Покрутив стеклоподъемник, он крикнул в приоткрывшееся окошко:

— Отойдите от машины, хулиганы!

— Кем вам приходится эта девочка? — спросил я в лоб.

О том, что опозорю Анечку, я не думал. Ведь она сама себя собиралась опозорить, у нас на глазах садясь в машину к этому человеку. Неужели она не знает, кто он?

— Впервые ее вижу. Не понимаю, о чем ты говоришь. — Педофил отвернулся, а я обратился к Ане: — Видишь? Теперь ты поняла, что тебя ожидало бы, случись что непредвиденное?

Анечка оцепенела от неожиданности и, казалось, даже не моргала.

— Кем тебе приходится этот человек? — повторил вопрос я.

— Н-никем, — ответила она, освобождая руку, да так и осталась стоять вместо того, чтобы бежать без оглядки.

Педофил ждал Анечку и недооценил масштаб угрозы, потому дверцу не заблокировал, а зря. Я распахнул ее и уселся на сиденье рядом с водительским.

— Что ты себе позволяешь, щенок? — оскалился педофил, достал из бардачка пистолет в кобуре.

— Упал в обморок от страха, — улыбнулся я.

— Пошел вон из моей машины! — процедил он, смещаясь ко мне.

Ненависть — это у нас взаимное. Интересно, как далеко он готов пойти? Гнилушки — сволочи, но они изворотливы и умны, персонаж должен понимать, чем все обернется, если он попытается меня устранить физически.

— Заткнись и слушай, если не хочешь проблем, — парировал я, как бы случайно поднося руки к подбородку.

— Да я тебя, сосунка, сейчас…

— Камон, рискни здоровьем. Я и парни, которых ты видишь вокруг — это секция самбо. Хочешь проверить? Давай выйдем. Ага, жим-жим? Так что заткнись и слушай, папаша. Хотя нет, дедуля.

Я заметил на заднем сиденье шоколадку и связку бананов, и меня аж затрясло от злости. Педофил развернулся как-то странно. Что он собрался делать, я сообразил мгновенно. Опередил противника на секунду, выставил блок и отбил удар. Дальше тело включило рефлексы, я ударил ему в челюсть на противоходе. Из-за замкнутого пространства удар получился скорее тычком, но ему хватило, чтобы растеряться.

Этот мужчина не был бойцом, быстро смекнул, что преимущество потеряно, и примирительно вскинул руки.

— Надо слушать, когда говорят, — отчеканил я и заговорил на понятном ему языке, — так что заткнись,а то вытащим тебя из машины, и хана тебе. Педофилия — очень плохая статья, несладко тебе на зоне придется.

— Какая педофилия, ты что морозишь? — искренне возмутился он.

Н-да, в актерском мастерстве ему не откажешь, Наташка бы оценила. Однако жить захочешь — не так раскорячишься.

— Вот скажи, тебе мало совершеннолетних баб? Зачем девочкам жизнь ломать?

— Какие девочки? Что ты городишь? В чем меня обвиняешь? Ввалился в мою машину и бред несешь! Вот это — статья, проникновение в чужую собственность! Нарушение…

— Заткнись! Я несовершеннолетний, и мне грозит максимум выговор, как и всем нам. Я ЗНАЮ, зачем ты тут. И все эти парни знают. И девочки знают, стороной тебя, пня замшелого, обходят. А теперь слушай внимательно. Не перебивай. У меня есть номер твоего автомобиля, и скоро мы узнаем твое имя. А когда это случится, ориентировка поступит директорам всех школ, всем главарям банд несовершеннолетних, лидерам авторитетных группировок. А они очень не любят педофилов. Как думаешь, что с тобой будет? — Я плотоядно улыбнулся, видя, как расширяются его глаза.

Взрослый мужчина дрожал передо мной, малолеткой. Или это его гнилая душонка почувствовала иную угрозу и забилась в панике?

— Твои обвинения… беспочвенны, — проговорил он неестественно-высоким сиплым голосом, будто уже лишился яиц.

— Девочки готовы свидетельствовать против тебя, — продолжал давить я. — Так что вали отсюда подобру-поздорову и не попадайся на глаза. Если кто-нибудь когда-нибудь увидит тебя возле какой-либо школы или заметит рядом с тобой девочку или мальчика, если ты на пушечный выстрел подойдешь к Анечке, тебе конец. Мучительный и позорный конец. Понял меня, дед-педофил?

Взяв паузу, я сделал внушение:

— Отныне ты не коснешься ни одной девушки или девочки… И ни одного парня или мальчика. Если это случится, ты сдохнешь. Понял меня? Вижу — понял. А теперь проваливай.

Я вышел из салона и пнул его машину, сделал знак, чтобы парни ушли с дороги, и «копейка», чуть ли не встав на дыбы, улетела прочь. Меня потряхивало, и я сжал кулаки, осмотрел собравшихся…

Да тут целая толпа собралась!

Не только мой клан, но и семиклассники, и Кариночка, но главное… Вера! Вера все это видела и смотрела на меня с… Трудно идентифицировать это чувство.

— Вы знали, что это педофил? — громко обратилась Гаечка к учителям, они переглянулись и синхронно помотали головами. — Теперь знаете. Он тут школьниц снимал.

— И школьников, — добавил Рамиль. — Эму все равно, мальчик или девочка.

— О, господи! — воскликнула Вера. — Он еще и… Кошмар какой!

— Это точно? — удивилась географичка.

— Точно, — сказал Памфилов. — Точнее некуда.

— На горячем его пока никто не поймал, — сказал я, — как вы понимаете, это сложно. Но факт