Ашер 4 - Сергей Шиленко

облегчением прервал зрительный контакт с Энджи, наколол хлеб на шпажку и макнул его в сливочно-белый суп. На вкус было похоже на что-то сырное с беконом, и как и многое на этом острове, блюдо было очень острым.

— Ты же хотела есть, — заметил, что женщина даже ничего не попробовала, хотя смотрела на дымящиеся тарелки так, будто умирала от голода.

Она подпрыгнула на месте и непонимающе уставилась на меня. Казалось, что на несколько минут она выпала из реальности.

Энджи поспешно схватила шпажку и занялась едой.

Она ела с таким аппетитом, что я невольно задумался, когда она вообще видела еду в последний раз? Но отправив в рот еще кусочек хлеба, вымоченного в пряном супе, прикрыл глаза от блаженства и забыл обо всем, кроме этого божественного вкуса. Несколько минут мы все молча наслаждались восхитительным ужином.

Допив прямо из чаши первый бульон, обратил внимание на второй, он был оранжевого цвета и пах почему-то фруктами. Когда вытащил кубик хлеба из этого супа, он стал кирпичного цвета, а попробовав на вкус, сильно удивился, потому что это было манго, хорошенько приправленное перцем.

— Итак, что бы ты хотела обсудить? — обратился к женщине, которая больше, вроде бы, не умирала с голоду.

Энджи отложила шпажку и промокнула губы матерчатой салфеткой.

— Я пришла, чтобы обратиться к тебе с просьбой, — она неловко откашлялась, но взгляд не отвела. Очевидно, ей тоже надоело танцевать вокруг цели своего визита, и она решила сразу перейти к делу.

— Просьба, а не требование? Это уже интересно, — приподнял бровь. Наверное, нехорошо издеваться над женщиной, которая находится в заведомо проигрышном положении, но она так меня бесила!

Макнул хлеб в последнюю чашку, содержимое коричневого цвета по консистенции было похоже на мягкую карамель, а на вкус, в сочетании с хлебом — на какой-то десерт, вроде шоколадного торта.

— Знаю, что отношения между нами никогда не были дружескими или хотя бы просто приятельскими, и хотела бы начать с того, что приношу глубокие извинения всем присутствующим за любую недоброжелательность, когда-либо выказанную мной в ваш адрес, — смиренно сказала Энджи.

— И по отношению к нашему сыну, — добавила Рита с легким рычанием в голосе. Вот уж от кого добиться прощения будет сложнее всего.

— Ты имеешь в виду этого сироту, Грэга Адамса? — усмехнулась она. Вот уж косяк природы, она выглядит как ангел, но мерзотный характер из нее не выбили никакие неприятности.

Прежде чем она успела вякнуть какую-нибудь гадость про Грэга, с грохотом стукнул кулаком по столу.

— Будь осторожна, подбирая слова для того, что собираешься сказать дальше, — предупредил ее. — Надеюсь, что ты уже уяснила: я не позволю никому плохо отзываться о тех, кто мне дорог. А этот мальчик очень, очень дорог нам всем.

— Значит, слухи не врут, — она как будто разговаривала не с нами, а сама с собой. — Вы заявили права на этого мальчика, как на своего ребенка.

— Да, — взял шпажку и в сердцах воткнул ее в горку хлеба, пробив несколько кусочков. Надоели эти отступления, что ей надо в конце концов? — А теперь предлагаю тебе оставить эту тему и продолжить разговор о цели твоего визита.

Энджи раздраженно распушила белые перья, прибитые пылью, но мудро воздержалась от очередной колкости, готовой сорваться с ее губ.

Вместо этого она смиренно сложила руки на коленях и опустила взгляд на столешницу.

— Я пришла просить тебя спасти меня от грозящей участи, — решилась она сказать правду. — Уолтер был убит, а Ашер, которого он вызвал на поединок, не заявил прав на его имущество. Мой муж не был влиятельным человеком, поэтому не заключал никаких договоров с союзниками на такой случай.

— Что это значит? — уточнил у нее, не был уверен, что понимаю все правильно. — Никто не знает, что с тобой делать?

— Знают. Поскольку я являюсь достаточно ценным активом, меня отправят туда, откуда взял муж, если никакой Ашер не захочет выкупить меня, — ответила она, нервно теребя руки.

— И откуда он тебя взял? — она может перестать говорить загадками, блин?

— Торговцы, — вмешалась Рита.

Рита никогда не делилась подробностями жизни у торговцев, но то немногое, что она рассказала, влияло на мое воображение самым пагубным способом: оно дорисовывало такие детали, от которых волосы на голове шевелились.

Даже в тот момент, от того, как безэмоционально она произнесла слово «торговцы», у меня по спине побежали мурашки. И глядя на то, как дрожит от страха Энджи, несложно было догадаться, что ее преследовали собственные воспоминания.

— Верно, — сказала она и прокашлялась, чтобы избавиться от вставшего в горле кома. — Через несколько дней торговцы покинут порт со всем имуществом, которое им не удастся продать на аукционе. Поэтому я пришла просить тебя купить меня в качестве жены или наложницы. Мне страшно, ты не представляешь, что это за место.

— Ты хочешь, чтобы я купил тебя? — ее просьба не возмущала меня, и даже не злила, просто хотелось понять, какие у нее мотивы. — Для чего?

— Я… я довольно искусная любовница и… — начала она, пришлось поднять руку, чтобы остановить этот бред.

— Нет. У меня нет ни малейшего желания покупать женщину толькол потому, что она хороша в постели, — сказал, скривившись. Конечно, я уже привык ко многим причудам этого мира, но торговля секс-рабынями… нет. Даже если все остальные не видят в этом ничего плохого, это дно, надеюсь, я не пробью. — Если мы и выкупим тебя, то только ради полезной цели, выгодной для нас обоих, а не для тебя одной. Итак, повторю вопрос: какую пользу ты могла бы принести мне или моим поместьям?

— Нуууу… — начала Энджи, как будто даже не думала, что такой вопрос может встать. Надеялась, что просто будет греть иногда мою постель? — Я… Эм…

— У нее как минимум есть две руки, — пропела Шелли, хитро улыбнувшись. В этой улыбке не было ничего дружеского и теплого.

— А еще ее ноги выглядят вполне крепкими, — поддержала Рита подругу, заглядывая под столик.

До меня дошло, к чему они клонят.

— Вы обе правы, — не смог сдержать ухмылки. Да, это не по-мужски, но она заслуживала только такого обращения. Уж окажись она на коне, никого бы не пощадила. — Думаю, ты прекрасно впишешься в ряды слуг в нашем Александрийском поместье.

— Прислуга? — взвизгнула Энджи.

— Да, — безобидно улыбнулся и закинул в рот кубик хлеба.

— Хотите, чтобы я ползала на четвереньках вместе со служанками, пока вы радуетесь жизни? — верещала она обиженным голосом.

— На самом деле не имеет никакого значения, чего я хочу, — откинулся назад и обнял за плечи обеих жен. — Все зависит