Гоблин. Монстр или... - Криаан

«Прекрати, бесстыдный малыш…» — смущенно хихикнул плотоядный дух. — «Мы не в таких отношениях…»

Но я и не пытался целовать ей «ручку», или чем там был этот листок. Зашептал в него едва слышно:

— Они мне не друзья. Это угощение для тебя.

«Ты так заботишься обо мне, малыш…» — расток качнулся навстречу и погладил мои пальцы. — «Я польщена…»

Будто случайно пошатнулся на ветру, но мне-то было понятно, что это нарочное движение. Стало немного неловко: женщина, пусть даже это дух леса, впервые по доброй воле проявила ко мне-гоблину интерес. Осознание того, что даже если всё пойдет еще дальше наперекосяк, а я наломаю дров на целый лес, в этом мире останется существо, которое не будет пытаться сожрать меня на ужин, или забить палками, как какого-то прокаженного, согревало мою бедную душу. С самого своего попадания в этот мир, я по определению был для всего живого врагом и даже собственная семья избавилась бы от меня при первой возможности, не успей я сделать это раньше. Гоблины? Эти похотливые моральные уроды сожрут меня при первом проявлении слабости, или по приказу своих более продвинутых собратьев, наплевав на всё то, что я мог бы сделать для них. Гроб-Урук? Самый правильный гоблин среди гоблинов? Тоже самое, как только я перестану быть для него полезен. Глядящий-Из-Теней? Те же яйца, только в профиль. Люди? Люди мне враги, а ведь когда-то были братья! Мать? Я чтобы выжить в окружении моральных уродов, вынужден был стать убийцей, и искренней доброты и сострадания, ко всем, а не только избранным, я от неё пока не видел. И плотоядный лесной дух, пока единственный, кто не видит во мне потенциально опасную тварь, которую надо забить во избежание, а человека. Да, своеобразного, но хоть какого-то разумного.

Чем я заслужил судьбу несчастного изгоя?!

Постоянно доставать себя вопросом: Кто Я?!

Мысли, что я демон, часто выжить помогали.

Люди же повсюду так меня и называли.

Ты, зловещая луна,

В мои муки влюблена!

Отобрав души покой,

Что ты делаешь со мной?

Может, ты мне дашь ответ,

Почему весь белый свет

Обозлился на меня?

Для чего родился я?

— Не пойми неправильно, — пробормотал я, отводя взгляд. — Просто делаю, что обещал. Был ведь уговор и моя часть еще не выполнена. Так ты примешь их?

«С удовольствием…»

Листок тихонько прошелестел, выскользнув из моих рук. Я обернулся к гоблинам:

— Дрочила не доставать, пока не прикажу! — рявкнул на них. — Дух согласен принять ваши дары!

Подошёл вплотную и быстрыми тычками клинков провел сперва по одной тощей шее, а потом и по второй, вспарывая кожу и плоть под ней. Мелкота заверещала, повскакивала и кинулась на меня с кулаками. Но тугие багряные струи из распоротых артерий плеснули на траву, охлаждая их пыл. Щедро окропили зелёную поросль, заливая листья дриады.

Гобсы вцепились пальцами в смертельные раны, но ничего не смогли сделать. Верещали взахлёб, кидались на меня в отчаянных и бессмысленных попытках ударить — всё было бесполезно. Пульсация крови из распоротых шей, хлеставшая слабевшими струями, за мгновения вымыла из них последние силы и два хрипящих тела повалились на примятую траву, суча ногами в предсмертной агонии.

Кровью меня окатило не слабо — хорошо что разделся. Иначе пришлось бы одёжку выбрасывать, а так достаточно будет просто умыться в ручье. Я подволок мертвые тела по одному поближе к ростку. Краем уха уловил мокрый треск, когда корешки выглянули из земли под трупами и пропороли ещё теплые ткани, погружаясь в свежую плоть. Дохлые гоблины дрогнули под напором корней и я заметил, что листья дриады уже совершенно чистые от крови, а ведь её окатило, как из садового шланга, всю траву залило поблизости. Однако нимфа впитала всё до капельки, блистая изумрудным зеленым. Разве что краешки листьев как будто обрели слегка красноватый оттенок и покрылись едва заметной сетью прожилок.

— Вкусно? — кивнул я. — Питайся, расти скорее…

Вьюнок потянулся ко мне и опутал усиками ладонь.

«Но твоя кровь гораздо вкуснее…»

— Ладно, но только пару капель — мне возвращаться нужно.

Листья радостно вздрогнули, как будто от порыва ветра, и в палец тотчас вонзился резкий, почти безболезненный укол. Росток тряхнуло от «дрожи».

«Не, она точно кайфует…» — подумал я.

Дриада уже не «танцевала», как тогда в подземелье под фортом, а как будто дрожала и извивалась в странной, почти эротической судороге. Эротической настолько, насколько её может изобразить растение. Она выпила больше, чем несколько капель, но опять отпустила сама, заботливым взмахом мазнув листком по крохотной ранке и «слизывая» им остатки крови. Тело её, словно под толчками приливной волны «силы жизни» наливалось размером, в точности, как в подземелье. Ствол удлинялся, за мгновения перегоняя меня в росте на пару голов. Появлялись новые, мясистые листья, у травянистый стволик у основания грубел и темнел, покрываясь небольшими пластинками коры — дриада наконец «одевалась» — а её виноградные «усики» всё больше напоминали настоящие лозы, гибкие и «кусачие». Теперь шипы на них выглядели, как шипы на акации, только гораздо меньше размером.

Корни под трупами с хрустом рвали плоть, неведомым мне образом всасывая органику. колючие плети опутали мою руку — на удивление мягко и аккуратно — и повлекли к ростку. Я на какой-то миг перетрусил даже — «вот ты и попался, ебанашки кусок!» — но зря дергался. Сарациния не проявляла враждебности. Она просто «обняла» меня колючими плётками. Соскучилась по вниманию после стольких-то лет мучений впотьмах? Пусть она нимфа, дух леса, но она всё же разумная, так ещё и женщина — очевидно, «лесная девчонка» в плане общения не сильно отлична от «девчонки обычной».

«Навещай меня чаще…» — прошептал голосок. — «Твоя кровь такая сладкая… Мне очень нравиться, как от её вкуса бросает в дрожь…»

Я неловко усмехнулся, не стерпев и брякнув очевидную пошлость:

— У меня есть ещё кое-что… вкусное. Как раз для женщин.

«Да?..» — удивление нимфы, кажется, было искренним. — «Ты поделишься этим со мной?..»

— Давай потом, ладно? — пробормотал я, чувствуя себя придурком. — Мне нужно к племени вернуться — натворят без меня глупостей. Ну же, отпусти…

Колючие плети распутались и беспрекословно подчинились, ещё больше уверяя, что хищная нимфа держит слово и помнит добро, которое ей сделали. Ведь сейчас ей вполне хватило бы сил чтобы пленить меня своими острыми лозами. убить они не убьют, но и я не смог бы ни выбраться, ни разорвать, да и протянул бы недолго — Сарациния