Шурик 1970. Книга 2 - Петр Алмазный

— Да так. По этому поводу имеется еще одна справка, совершенно уж секретная. Вот слушай. Это самое учреждение одной прекрасной ночью исчезло. Полностью! Есть официальный протокол с кучей подписей. То есть, периметр с колючкой и вышками остались, казармы охраны и дома вертухаев тоже, а вот лаборатории и корпуса с заключенными — исчезли. Остался овраг. Угадаешь, где это самое секретное учреждение располагалось?

— Здесь?

— Именно! Объект был срочно законсервирован, в годы войны разбомблен. Причем, бомбили фашисты прицельно, хотя ничего ценного и важного за колючкой не было. В пятидесятых здесь была проложена новая высоковольтная линия электропередач. А сейчас в бывшем овраге гаражи…

— А рядом скоростное шоссе, по которому ездят троллейбусы и автобусы, — добавил я.

— Точно, — сказал Николай, пряча бумажки в карман. — И с тех пор профессора Г. И. Громова никто не видел.

— Я видел, — признался я.

— Где?! Когда?!

— Недавно. На Кавказе, на озере Рица. На даче Хрущева.

— Ну ты, брат, умеешь удивить, — сказал Николай, когда снова обрел способность говорить.

Я кратко рассказал Николаю про свой отдых, посмотрел на часы и попросился домой, к Зине. Честно говоря, устал я за этот безумный день так же безумно. Николай вздохнул и попросил еще потерпеть. Немного пообщаться с историком. Пришлось возвращаться в гараж.

Профессор Дубцов прямо-таки светился! Он расхаживал вдоль стола, едва не сбивая своей мощной фигурой бедных лаборантов и так едва не вжимающихся в стену и с победным видом посматривал на коллег Дудинцева и Шубина.

— Говорил! Говорил я вам! — выкрикивал он, то и дело хватая принесенный мной свиток со стола и снова бросая его обратно. — Есть либерея! Цела, родимая! Товарищ Суслов не зря сказал, что нет для коммуниста целей недосягаемых.

— Райкин — комсомолец, — возразил Шубин.

— Я не про него, я — про себя. Обещал найти Либерею, вот, нашел.

— Где? В прошлом? Ну так товарищу Суслову и доложи. Лежит в подвале, целехонькая, — предложил Шубин. Судя по тону, он Дубцова не особо любил. Скорей уж — наоборот.

— И доложу! Вот сам посмотрю, своими руками пощупаю и доложу! Вот сейчас меня товарищ Тимофеев в прошлое отправит и…

— Нет, нет, — замахал руками молчавший до того Николай. — Со станции позвонили, что мы все лимиты по энергии уже выбрали. Целый район без света. А там, между прочим, люди живут. Предприятия работают. Работали… Так что…

— Стоит признать, что товарищ Тимофеев доставил нам очень интересный документ, — кивнул седой бородкой Дудинский. — Но… Насколько он реален? Ну ладно, слон. Можно допустить. Подарок от шаха. Но робот… На Руси… В средневековье…

— Эх вы, товарищи ученые, — снова метнулся туда-сюда вдоль стола Дубцов. — Нет у вас веры в русского человека! Значит, Леонардо мог в своей Италии самолеты-парашюты изобретать, а наш, русский…

— Прозвище Фрязин как раз указывает, что данный человек — итальянского происхождения. Если точнее — флорентийского, — язвительно поправил Шубин.

— Ага! Теперь про происхождение вспомнил! — хищно ощерился Дубцов. — Ты еще про Максима Грека мне расскажи. Что касается робота, то я товарищу Тимофееву не только верю, но могу подтвердить его слова научным документом.

Дубцов снова метнулся к столу, начал перебирать какие-то грамоты, записи.

— Вот, нашел! — с торжеством сказал он, держа в руках какую-то тетрадь. — Слушайте! «Голландский купец Йохан Веем, будучи приглашен на обед к великому князю, своими глазами видел, что еду и напитки царю подавал железный человек. После обеда тот же железный слуга на потеху гостей дрался с медведем и побил его. Медведь в страхе убежал». Документ, между прочим! Находится в Национальном архиве Нидерландов. Есть еще воспоминания датчан, тоже купцов. Они также указывают, что у русского царя была железная кукла в человеческий рост, она прислуживала царю на пирах, подавала царю кафтан, умела колоть дрова и мести двор. Когда же гости решили, что царь над ними смеется, и внутри куклы сидит человек, он велел снять с нее кафтан. На груди куклы была железная крышка, а под ней — шестеренки и пружины». Что скажете?

Дубцов бросил тетрадь на стол. Ученые ничего не сказали. Промолчали.

— Робот — это хорошо! Это впечатляет! — подал голос Николай. — И все-таки я с трудом представляю, как это поможет нам вернуть лейтенанта Райкина. Напоминаю, что это — действующий сотрудник Комитета Государственно Безопасности, и вернуть его — наша обязанность.

— Согласно протоколу, товарищ Райкин сейчас находится на излечении в медицинском учреждении, — возразил Дубцов. — Там, под протоколом и ваша подпись, товарищ Ловчев.

— Ну вы же знаете, о чем я, — сурово глянул на историка Николай.

— Знаю! И поэтому я сам, слышите, сам отправлюсь в прошлое и верну лейтенанта Райкина, — решительно заявил Дубцов. — Для этого я предлагаю применить обратный вектор перемещения. Нам придется привезти сюда этого… Панкрата… Ну, того, кто в теле Райкина. Вместе с телом.

Глава 16. Дом, милый дом...

— Надо же, четыре месяца парень в чужом мире, — с досадой сказал Николай, выруливая на трассу. — Как только вытерпел? А тут всего неделя прошла. Хотя, иногда пребывание в чужом мире бывает и приятным, верно?

Я промолчал.

— Это я к тому, что… Даже не знаю, Саня, как тебе сказать. В общем, мне показалось, что тот Шурик был не слишком в восторге, что вернулся назад, в свой гараж. Кажется, ему в твоем 2025-м понравилось.

— Бывает, — пожал я плечами.

— Ну и с личной жизнью. Ты извини, может, я лезу не в свое дело, но он кажется с твоей бывшей… опять замутил. Я правильно выражаюсь?

— С Анькой?

Вот уж удивил, так удивил. Я-то думал, что после нашей последней ссоры Анька к моей берлоге и близко не подойдет. Такого друг другу наговорили. А вот гляди ж ты… подошла, замутили… Ну, Шурик, ты даешь…

Мы подъехали к дому на Новокузнецкой.

— Ладно, — отдыхай пока, — сказал Николай, протягивая мне руку. — Завтра позвоню, что как. Министр уже дважды про тебя спрашивал.

Я вышел из машины, прихватил сумку с заднего сидения. Вспомнил про подарки.