Шурик 1970. Книга 2 - Петр Алмазный

и так, и так. Говорю, мол, обувку слону на зиму нужна, пущай, мол, мастер сделает. Заявку приняли, а к мастеру не пустили. Только сам видел, что слюду ему в мастерскую таскают. И кувшины запечатанные. А что в них? Может — нефть, а может — кислота.

Я задумался. В принципе, все возможно. Что по сути — аккумулятор? Медные и свинцовые пластины, размещенные рядом в керамическом сосуде. И все это залито кислотным раствором. Все материалы тут доступны. А сделать электродвигатель? Так у меня и пацаны в кружке запросто делали. Была бы проволока медная.

— Хотя вот эту бандуру он мне сделал, — сказал Райкин и указал на мех с раструбом. — Я сказал — слону команды подавать. Он смастерил. Гудит, что надо! Сам слышал! Как труба иерихонская.

— А вот то, что в молельне взорвалось и задымило?

— А это вот мое!

Райкин подошел к сундуку в глубине амбара, вытащил откуда-то с полки большой ключ, открыл замок. Достал три шарообразных штуки размером с крупное яблоко. Показал мне.

— Считай, что свето-дымно-шумовая граната. В основном порох и сера, кое-какие опилки и прочие добавки. Вонищу серную унюхал? Во! Так что не сомневайся, за беса тебя государь считает.

— Так я перекрестился трижды у него на глазах.

— А, бесы, они, знаешь, какие хитрые, — рассмеялся татарин. — Они и притвориться могут. А тут запах серы. Против него не попрешь! Значит — точно из преисподней. Эй, ты чего это лицом изменился? Началось? Давай, передай нашим…

Я глянул на часы. Ну да, три часа с момента отбытия. Чего-то меня замутило…

Я крепко вцепился в пергаментный свиток и почувствовал, как меня резко рвануло куда-то вверх. Последнее, что я услышал — удивленный рев слона.

Все! Приехали! Точнее — приземлились! Я сидел пристегнутый в кресле, в своих голубых шортах, в белых курортных штиблетах. Это был гаражный подвал, вокруг с крайне напряженными лицами стояли ученые и Николай Ловчев. Он, кстати, едва я в себя пришел, задал крайне странный вопрос:

— Что у тебя на новоселье рассказал пан Директор?

Это-то здесь при чем? Ну раз так хочет знать…

— Про Екатерину из «Грозы». Как на батуте прыгала!

— Он! Вернулся! — чуть ли не взвизгнул Николай и первый ко мне обниматься кинулся. — Вернулся, зритель ты мой блуждающий, — приговаривал Николай, снимая с моей головы шлем и отстегивая меня от кресла.

Я же сразу посмотрел на зажатый в правой руке свиток. Точно! Не привиделось. Я был при дворе Ивана Грозного, он принял меня за беса. А наш разведчик, засланный под видом крещеного татарина Панкрата Улюкаева, обманул царя посредством свето-шумовой гранаты собственного производства, и меня спас, чем принес исторической науке неоценимую помощь! Что творится-то?! Я начинаю думать протокольными отчетами!

Я встал, утер со лба холодный пот, поправил очки, протянул свиток Дубцову.

— Вам передать велели.

Тот молча вцепился в свиток, как кречет в зайца. Сразу развернул и стал жадно читать.

Я повернулся к машине. Она легонько дымилась, на электронном циферблате слабо светилось 00-00, на лентопротяге стояла новая бобина.

— Догадались-таки, — повернулся я к Шубину.

— Простите, коллега, не сообразили сразу, — склонил повинную голову профессор. — Больше не повторится.

— Так как лейтенанта Райкина спасать будете? — это я уже спросил Николая.

— Не бойся, вытащим. Русские своих не бросают.

— Он там — татарин. Крещеный.

— Одна хрень! Главное, что наш.

— Слушайте, пустите меня на воздух, — попросился я. — Чего-то я надышался разным сверх меры. Ладан, сера, дерьмо слоновье…

— Так уж и слоновье, — хмыкнул Николай.

— Можешь не сомневаться, — заверил я. — Слоновье.

Я вышел из гаража и не без удовольствия вдохнул майского ветерка.

— Ну, брат, признаюсь, напугал, — сказал Николай, протягивая мне футляр с сигарой. — Бери, бери, специально для тебя приобрел. При Грозном-то особо не покуришь?

— Это точно, — согласился я, угощаясь подарком. — Там за табак на костер без разговоров. Бесовский дым. А напугал-то чем?

— Да сначала в общем-то и ничем. Даже приятно было с Шуриком познакомиться. С настоящим, без амнезии, понимаешь меня, — и Николай хитро мне подмигнул.

В принципе, примерно этого я и ожидал. Континуум не терпит пустоты. Если я вернулся в свое тело в будущем, то логично предположить, что и Шурик вернулся в свое время и в свое законное тело. Интересно, чего он тут наговорил?

— Интересуешься, что Шурик рассказал? Правильно интересуешься. Много интересного рассказал, хотя сначала молчал, как партизан. Принял нас за шпионов. Его хорошенько так шпионы обложили, ну ты в курсе.

Я кивнул:

— Так и что же было самое интересное?

— Да собственно все. И особо — профессор Громов.

Как бы так поэтичнее выразиться? «Фамилия Громов грянула, как гром с небес?» Видимо, и Николай по моему изменившемуся лицу понял, что фамилия мне очень даже знакома.

— Задумка народного электромобиля твоя — не сомневайся, — подтвердил он. — А вот машина времени, хроноагрегат — извини, до тебя уже придумали. Конечно, мы сразу начали выяснять про Громова. Представь, все засекречено. Даже с моим уровнем допуска. Пришлось тревожить начальство. Нашли, конечно. Громовых много, но уж больно имя редкое. Вот, передали секретной телефонограммой.

Николай достал из кармана сложенный листок, развернул, зачитал:

— Гель Иванович Громов, профессор. Русский, урожденный Казанской губернии, из дворян. Преподаватель Казанского университета. Кафедра физики. Прикинь, мог Ленина учить. Хотя нет, Ильич больше по юриспруденции. Научная переписка с Поповым, опыты с электричеством, радиоволнами. Во время Первой Мировой — оснащение кораблей Черноморского флота беспроводной радиосвязью. Годы революционные… октябрьский переворот не поддержал, но и не вредил. К белому движению не примыкал. Московский университет, кафедра физики, преподавал. В тридцать седьмом доказали, что все-таки примыкал и вредил. Сам признался, что неудивительно… И не надо на меня так смотреть. Партия и органы ошибки и перегибы в репрессиях признали и от народа не скрывали. Срок — 15 лет и еще пять по рогам, на лечении… Вот… После излечения работал в секретном учреждении при МГБ СССР в ближайшем Подмосковье. Награжден. Заметь, осужденный — награжден. Нечастая вещь. И все…