Камера! Мотор! Магия - Катерина Кравцова

Что ж, легендарный великан постарался на славу: все пространство до начала горного подъема было и в самом деле усеяно крупными валунами. Непросто, должно быть, пришлось кузнецу Тойво. Я бы вряд ли сумела увернуться от всех летящих в меня огромных каменюк.

— Ночевать здесь будем, под деревьями, — уверенно скомандовал Вейно. — Мы с господином герцогом сходим еще какой дичи поищем, а вы с котом покуда костерок разведите. На пустое брюхо худо спится, надобно чего-нито к вечере раздобыть.

— Ну что, не желаешь костер развести? — спросила я фамильяра, едва мужчины скрылись за деревьями.

Кот смерил меня подозрительным взглядом, сел поодаль и принялся вылизываться.

— У меня лауапки, — снизошел он через некоторое время до объяснений. — Коуты не развоудят костроов. Но я могу рассказать вам что-нибудь интересноуе, если желааете, госпожауа.

— Вот уж чего с меня хватит на сегодня, так это рассказов, — с чувством откликнулась я.

Глава 23. Сказка — ложь, да в ней намек

Утро — в виде исключения солнечное и теплое — началось со странных звуков со стороны Великаньей горы. Прислушавшись, я решила, что там, наверху, кто-то от души лупит металлом по металлу.

— Слышишь, Алиона, как нас встречает здешний хозяин? — Джемс выглядел веселым и даже несколько беззаботным.

А вот Вейно приуныл.

— Это великан, — тоскливо произнес он, глядя в сторону Каменного поля. — Готовится, поди.

— К чему? — для любой подготовки неплохо знать, что тебя ожидает, а здешний обитатель никак не мог знать, что мы пожалуем к нему в гости.

— К битве. Ножи вострит там… камни собирает.

— Откуда ему знать, что ты идешь вызывать его на бой?

Парень на это только поморщился.

— Они, великаны, любого человека за сто верст чуют. А нас-то трое. Не считая вашего пушистого господина, — Вейно проникся к моему фамильяру большим почтением.

— Хватит рассуждать, — оборвал наши препирательства герцог. — Собираемся и идем к пещере. Там посмотрим, придется ли нам сражаться.

Поняв, что ему не придется биться в одиночку, Вейно чуть повеселел, и принялся споро укладывать наши невеликие пожитки. Потом мы лавировали между валунами, как в хитром ветвистом лабиринте, и наконец выбрались к подножью горы. Пещера, звуки из которой стали вблизи оглушительно громкими, располагалась не так уж высоко, примерно на уровне третьего-четвертого этажа городского дома.

— Вы пока поодаль встаньте, — распорядился Вейно. — я с ним словом перемолвиться хочу. А там уж…

И упрямо набычившись, парень вышел вперед.

— Эй, чудище! — завопил он изо всех сил. — Выходи на честный бой!

Металлический грохот затих. Минуло несколько тягостных минут, а потом в проеме пещеры показался мужик. Плечистый, массивный, да и росту не меньше пары метров, но уж никак не великан. Выглядел он, правда, все равно дико, потому что до самых глаз зарос густой бородищей, да и одежда его сверху донизу была перепачкана в чем-то черном. Самым чистым предметом туалета на нем был кожаный передник, завязанный на изрядном животе.

— Чего орешь, сопляк? — буркнул он, оглядев нахохленного Вейно.

— Ты кто таков будешь? — от волнения юноша пустил петуха, но держался боевито.

Мужик помолчал, разглядывая нежданных визитеров, а потом представился:

— Тойво я.

И подумав еще немного, веско добавил:

— Кузнец.

Нет, положительно, в этом путешествии нас так и преследуют разнообразные легенды.

— А скажи, уважаемый, — видно, Джемс подумал о том же самом, — не ты ли доблестно сразился со страшным великаном и с позором изгнал его из здешних мест?

— Ну, чего там, — сразился, — махнул рукой Тойво. — Так, померились силой малость, а затем и сговорились полюбовно. Выковал я ему добрый топор, а он взамен ушел жить к родне, в их великанью страну.

— А ты почему здесь остался? — конечно, я тоже не могла смолчать.

На пару минут снова воцарилось молчание, кузнец почесал в затылке и сознался:

— Мочи моей не стало в нашей деревне оставаться. Я уж взрослый мужик, в силе, дело свое хорошо знаю, а старики наши все мной, как дитятей малым, помыкать старались. Женить вот порешили. Нужна она мне больно, жена-то. Вдова хромого Ахти с тремя ребятишками, — скажите, какой подарочек.

— И что, вас не хотели вернуть в общину? — похоже, нам повстречался истинный одиночка, от души невзлюбивший человеческое общество.

— Хотели, может, — хмыкнул Тойво, — да только руки коротки. Место здесь нехорошее, мало ли какая нечисть привяжется (тут я вспомнила про сущностей, одолевавших меня ночью в избушке). Нет таких храбрецов, чтобы сюда шастать. Вот и я тут сгинул, как старики рассказывают.

И кузнец многозначительно подмигнул. Ловок, ничего не скажешь, а с виду — раззява как есть.

— Ладно, гости дорогие, — насмешливо констатировал Тойво, — Гляжу, драку затевать вы перехотели. Может, еще какое дело до меня имеется? Выковать чего не надо ли?

Это был шанс Вейно, и он его не упустил.

— Прости, добрый человек, что с великаном тебя попутали, — и парень склонился в низком поклоне. — Дело у нас и впрямь есть, да такое, что и не знаю, как рассказать тебе.

— Начни с начала, а там и до конца доберешься, — добродушно предложил новый хозяин Великаньей горы. — Поднимайтесь ко мне, там справа вон тропочка имеется, за кустами. Выпьем пива, побеседуем о том, о сем.

Пока мы ползли по узенькой крутой тропке, я думала, что хитрый кузнец отлично устроился в жизни. Сумел договориться с великаном, отвести глаза общине, да еще и снабжение себе наладил отменное, раз даже пиво у него имеется.

Пещера тоже выглядела относительно пристойно. Обрубок здоровенного пня заменял стол, а обтесанные бревна — скамьи. В углу красовалась огромная охапка сена, которой отводилась роль спального места. Благоухала она упоительно: я бы поспорила на что угодно — в такой постели снятся исключительно приятные сны. Дыра в задней стенке пещеры вела, как сказал Тойво, «в кузню».

Мы чинно расселись на «скамьях», приняли от гостеприимного хозяина по глиняной кружке с пивом (светлым, легким и ароматным) и одновременно повернулись к Вейно.

— Рассказывай, малец, — разрешил Тойво, и сдул с кружки пену.

Пока охотник повествовал про свое не слишком удачное сватовство, кузнец молчал. Но когда дело дошло до описания чудесной мельницы, он растерянно кхекнул и объявил:

— Много чего я знаю по нашей, кузнечной части, а про такое чудо никогда прежде не слышал. Уж не наврала ли тебе эта вредная баба, только чтобы услать тебя за тридевять земель? Пока ты десять сапог сносишь, она свою красавушку и рукодельницу замуж за богатея какого пристроит.

— Может, и наврала, — развел руками Вейно. — Почем знать. А может, и впрямь