Владимир, сын Волка (СИ) - RedDetonator

— Я так и подумал, — кивнул Директор.

— Именно поэтому мы и взяли тебя к себе, чтобы ты был поближе и не лез, куда не следует, — продолжил Геннадий.

— А моя методика… — начал Директор.

— Это уже мы сами, — улыбнулся Орлов. — Эдуардыч очень заинтересовался этим ещё тогда, когда ты проболтался о ней в учебке. А дальше мы просто ждали и не прогадали — ты сам рассказал мне о ней.

— А почему ты выкладываешь мне всё это? — спросил Директор, нахмурившись.

— Ты мне жизнь спас, — ответил Геннадий. — Будь ты таким неблагонадёжным, как о тебе думали, ты бы не стал. Может, обоссался бы и спрятался, чтобы выжить, но точно не вёл себя так, как повёл.

— Ну, страшно мне было, — улыбнулся Директор.

— Ещё бы не было! — усмехнулся Орлов. — Всем было страшно…

— Всё обошлось, для большинства, — сказал Директор. — Но не для душманов…

— Ха-ха-ха! — посмеялся Геннадий.

Директор улыбнулся.

— Может, выпьем, Вольфыч? — предложил Орлов. — Есть один пузырь.

— Ты же знаешь, что я не пью, — покачал головой Директор. — И тебе не советую — это не поможет с ранением.

— Эх, да… — поморщился Геннадий. — Ладно, в другой раз.

Он взял со стола пачку «Lucky Strike», достал из неё сигарету и закурил.

— Ты мне жизнь спас, Вольфыч, — сказал он, выпустив дым из лёгких. — И я тебе за это очень признателен. Я этого никогда не забуду.

— Сочтёмся ещё, — улыбнулся Директор. — Жизнь у нас непредсказуемая, но зато интересная.

— Нет, всё-таки, — подобрался Орлов. — Как же так — ты впервые в бою, а всё равно уложил девятерых душманов?

— Сумел взять себя в руки и мыслить трезво, — пожал плечами Директор. — Страх ушёл на третий план, а как правильно убивать меня учили.

— Учили… — произнёс Геннадий. — Меня тоже учили, но в бою я не додумался ни до чего, кроме глупого стояния за коробочкой! Я сам дурак — подставился.

— Никакого осуждения, — сказал Директор. — Я около полуминуты справлялся со страхом — наверное, у всех это время разное.

«… ыкло!… стойное зва… ера……зопасности!» — услышал он чей-то голос на краю сознания.

Это уже не впервые — Директор решил для себя, что это Жириновский «пробивается» из подсознательной области его разума.

Возможно, это свидетельство того, что «синтез» достиг какого-то этапа. Едва ли финального, потому что Директор до сих пор отлично идентифицирует себя собой, а Жириновский всё так же желчен и экспрессивен.

Да и отношения у них, мягко говоря, натянутые — Директор видел много неприглядных воспоминаний Жириновского, а тот видел много его неприглядных воспоминаний…

У каждого есть такие отчётливые и яркие воспоминания с не очень хорошим содержанием, запомнившиеся именно потому, что человек сожалеет о том, что совершил. Это обеспечивает крепкие нейронные связи, формирующие эти воспоминания — Директор никогда не страдал от подобного, но вот Жириновского они часто мучают, возвращаясь перед сном или в минуты покоя.

— Так я не в первый раз в бою! — взмахнул тлеющей сигаретой Орлов. — Эх… Наверное, кому-то дано, а кому-то нет…

— Я не рождён быть солдатом, — покачал головой Директор. — Мне это всё не нравится, и я немного жалею о том, что вообще подался сюда добровольцем. Но назад дороги уже нет, поэтому я должен достойно пережить всё это и вернуться домой.

Геннадий посмотрел на него слегка недоуменным взглядом.

— Что не так? — спросил Директор.

— Да всё так, просто… — Орлов замялся. — Это было откровенно.

— Мы же друзья, — улыбнулся ему Директор. — И я смею надеяться, что теперь не просто друзья, а лучшие друзья.

— Конечно! — заулыбался тот в ответ, а затем посерьёзнел. — Но теперь без шуток.

— Какие уж теперь шутки? — задал Директор риторический вопрос.

— Нет, всё-таки, как выздоровею, отмечу второй день рождения, — решил Орлов.

— Да, это дело хорошее, — кивнул Директор. — Ладно, мне пора — надо доделать одну штуку.

— Ещё одна штука? — нахмурил брови Геннадий.

— Ну, мне не понравилось носить подсумок с патронами — есть идея, как облегчить ношу, — ответил Директор.

— Разгрузку шьёшь? — предположил Орлов.

Разгрузки — явление широко известное, потому что некоторые зажиточные моджахеды часто носят что-то американское. Также есть Чи-комы, (1) которые китайские, в данный момент, не товарищи поставляют им через Пакистан. Такие часто можно увидеть на бойцах, потому что Чи-ком является желанным трофеем.

— Да, — кивнул Директор. — Есть одна идея, которую я сейчас реализую у себя дома.

— Покажешь? — спросил заинтересовавшийся Орлов.

— Тебе ходить можно? — уточнил Директор.

— Конечно! — заверил его Геннадий. — Идём!

До дома Директора пришлось пройти около двух километров, потому что КГБшников расселяют в районе Шашдарак, а он живёт в 1-м микрорайоне.

В квартире его пахнет палёным пластиком — с балкона. Там он проводил эксперименты с плавлением пластика, с целью улучшить покупную фурнитуру. Эксперименты показали, что лучше не связываться и дождаться доставки заводской фурнитуры, заказанной у торговца Ахмеда.

На обеденном столе стоит швейная машина класса 2-М, Серпуховского электромеханического завода — эта покупка была неизбежна и он купил машину в день выдачи денежного довольствия.

Это кратно ускорило все процессы, поэтому сложность теперь не с изготовлением, а с разработкой модели разгрузки.

— Ого, — произнёс Орлов, обведя взглядом гостиную-спальню. — У тебя тут целая фабрика!

— Да, пришлось закупиться всяким, — кивнул Директор и прошёл к столу. — Вот прототип.

Он продемонстрировал нечто, спроектированное по мотивам всего, что Директор когда-либо видел по теме разгрузочных жилетов.

Эта система может напомнить кому-то Чи-ком, но сходство лишь отдалённое, потому что детище Директора является чем-то более передовым, возможно, новым словом в сфере…

Сшил он её из толстой нейлоновой ткани, названной Ахмедом кордурой — из-за прочности ткани машинка иногда заедает, что отнимает дополнительное время, но Директор, наоборот, доволен, что ткань прочная, потому что это обещает долговечность изделия. Ткань имеет оливковый цвет, что не сочетается с цветом хаки армейской «х/б», но это он счёл малозначимым фактором.

Основой этой разгрузки является ременная система: есть широкие наплечные лямки, которые должны перенести часть веса на плечи, пояс, оборудованный основой, на которую крепится восемь подсумков, а также есть наспинный рюкзак с двумя подсумками.

Основа оснащена молнией, делящей её пополам, что должно облегчать быстрое снятие разгрузки.

Из восьми подсумков четыре вмещают в себя по два магазина от АК-74, а оставшиеся четыре подсумка предназначены для гранат размером не более РГН или РГО.

Левая наплечная лямка оборудована подсумком для индивидуального перевязочного пакета, а на правой предусмотрено крепление для штык-ножа. Над последним Директор раздумывает с утра — ему кажется, что он там вообще не нужен и лучше ничего, чем он.

Для того, чтобы регулировать лямки по мере надобности, он предусмотрел по две трёхщелевые пряжки на каждую лямку, а для того, чтобы молния не порвалась, оборудовал разгрузку двумя фастексами и проушинами для поясного ремня.

В жертву пришлось принести остатки туристического рюкзака, с которого он и снял всю фурнитуру.

На данный момент, разгрузка завершена примерно на 70% — нужно пришить гранатные подсумки и неотъёмный рюкзак.

— Выглядит очень серьёзно, — произнёс Геннадий, со всех сторон рассмотрев почти готовое изделие. — Сам придумал?

— Сам, — ответил Директор. — Вдохновлялся, как видишь, Чи-комом.

Он постарался максимально упростить свою разгрузку, чтобы не таскать на себе ничего лишнего. Только магазины, гранаты, ИПП и ещё что-нибудь, в зависимости от ситуации, в неотъёмном рюкзаке.

И насчёт последнего он тоже сомневался — он не особо-то и нужен, ведь РД-54 гораздо вместительнее и полезнее…

— И когда он будет готов? — поинтересовался Орлов.