Суворовец. Том 1 - Анна Наумова

Я опешил.

— Че?

— Ну какой из меня офицер? — повторил Миха. — Стреляю плохо. Учусь — тоже через пень-колоду. А на танцах вчера и вовсе... на пол рухнул, ребят потащил... и ее.

Я повнимательнее присмотрелся к другу. Растерянный Миха стоял у окна, обхватив себя руками, и теребил свои суворовские погоны. Как будто размышлял, достоин ли он их носить...

Ах вон оно что! Приятель переживает из-за недавнего падения на уроке... Стрельба, уроки — это все так, для красного словца. Он себе места не находит из-за того, что оконфузился перед черноволосой красавицей.

Да, эта черноволосая краля — девка что надо. Даже я, который твердо и четко уже застолбил себе симпатию, был вынужден признать, что она прямо — десять из десяти! Стройная, чернявая, волоокая, коса в руку толщиной. Я когда-то в детстве себе такой и представлял княжну из песни про Стеньку Разина. Бабушка у меня все любила напевать с утра про набежавшую волну...

Немудрено, что сразу трое наших бросились красавицу из бальной студии на вальс приглашать. Даже нашей "Федоровне" пришлось вмешаться, чтобы успокоить пубертатных защитников Родины.

— Так ты из-за этого в петлю лезть собрался? — удивился я. — Да она уж и думать забыла...

— Угу! — проворчал Миха. — Забыла. Она в жизни со мной танцевать больше не станет. А может, и вовсе на занятия сюда не придет.

Ясно. Миха — прям как умная Эльза. Плачет о том, что еще даже не случилось.

Ну и ладно. Миха, в конце концов, не девица, чтобы я его ласками да сказками убалтывал.

— Короче, Михон! — врубил я жесткача. — Хорош страдать! Стрелять еще научишься. Вот в увале в тир пойдем — и постреляем! Учеба — дело наживное. В увалы тебя пускают?

— Ну... — Миха замялся. — Вроде да. В порядке очереди, конечно.

— Ну вот! — продолжал я подбадривать приятеля. — Если бы все было паршиво — не пускали бы. Так что хорош себя накручивать! Я не знаю, первая, вторая или вовсе последняя у тебя эта девчонка. Но вот если ты забьешь на домашку и нахватаешь "параш" в четверти, эта четверть для тебя точно может стать последней в училище. Маша, Даша, Лиза, Катя — это все еще будет. А вот если под зад коленкой пнут — назад дороги уже нет. Усек?

Кажется, я не зря выпалил свою тираду.

Лицо Михи разгладилось. Даже глаза чуток заблестели. Приятель вытянулся и послушно гаркнул:

— Так точно! Усек!

— Молодец! Тогда пошли на "сампо"! — скомандовал я. — Вон уже Курский в конце коридора нарисовался. И хорош в стену пялиться. Решай задачки, если хочешь в увал попасть со мной в тир в воскресенье.

***

— Тю-ю! — присвистнул один из близнецов Белкиных. — Странно-то как!

Снова долгожданный увал. Только в этот раз из всей нашей гоп-компании заветные увольнительные получили только трое: я, Тимошка и Леха. Игорек Лапин схватил залет — заснул прямо в наряде по кухне. Поэтому сегодня он дежурным по роте шуршал, в компании в Димкой и Тимуром, которых дневальными поставили. Остальных тоже раскидали по нарядам согласно очереди.

— Чего странно, Тимох? — полюбопытствовал я.

— Да вроде не весна еще! А у нас все по парам!

И Тимошка дернул острым подбородком в сторону.

Я проследил за его взглядом. Ого! И впрямь — не двор училища, а место свиданий. Парочек пять, не меньше. И еще трое девчонок каблучками стучат. Ждут своих военных, красивых, здоровенных. А те, небось, уже одеколоном брызгают места для поцелуев.

Леха, еле-еле дождавшийся увала, уже щелкнул каблуками и галантно поцеловал ручку своей Лизоньке, которая ждала его у входа в училище. А после — степенно повел ее на прогулку. Точь-в-точь бравый юнкер, выгуливающий воспитанницу института благородных девиц!

Миха, кажись, внял моим речам. Он вообще — парень неглупый, хоть и ростом мелковат. Ну и что, что "Пи-пополам"? Мал золотник, да дорог. Всего за несколько дней исправил три параши: по алгебре, русскому и географии. И получил заслуженную увольнительную. Молодчик!

— Ну вот! — подытожил я. — Видишь, только ты, я, да Миха сегодня холостые... Ну ничего! Все там будем!

— Ты посмотри! Слышь! — Тимошка, вытаращив глаза, дергал меня за рукав шинели. — Смотри!

А че смотреть-то? Ну целуется Леха со своей Лизонькой. Ну, упала у него шапка наземь в порыве страсти. А он, склонив голову, этого даже не видит. Ну и что? Что я, поцелуев никогда не видел?

— Тим! — рассмеялся я и надвинул приятелю шапку на нос. — Не завидуй! И не зырь так! Шею свернешь! У тебя целый увал впереди! Иди и знакомься с девчонкой!

Белкин растерялся.

— Дык это! А с кем?

Обычно веселый и задиристый пацан как-то скис, как только речь зашла о самом важном.

— Ну смотри, Тим! — ответил я ему в его же манере. — Хочешь интеллектуалку — иди в музей! Хочешь спортивную — иди на каток! Хочешь, чтобы, хорошо пела или играла — в филармонию! Чтобы хорошо готовила — в кулинарию! Смотри, какой выбор!

— Да валите уже с Михой в свой тир! — пробурчал Тимошка.

— Уже! — бодро кивнул я. — Хоп! Саечка за испуг!

Близнец побежал за остальными ребятами. А я, повернувшись к Михе, уже хотел было сказать ему: "Погнали!". Но тут произошло кое-что невероятное...

Неужели такое бывает? А я думал, только в сказках...

— Слушай, Мих! — я, нахмурившись, поправил ремень. — Тут такое дело. Придется тебе сегодня без меня потусоваться.

До этого радостные глаза Михи снова потухли.

— С чего это вдруг? — нахмурился детдомовец. — Вот ты кидала, Андрюх! Договаривались же! Еще на неделе!

Я вздохнул, взял приятеля за плечи и развернул.

— Вот! Смотри! Ну что, все еще хочешь со мной в тир?

Черноволосая красавица, одетая в бежевое пальто, беретик с помпоном и сапожки на каблучках, подошла к Михе.

Тот, глядя на нее, как на чудо света, даже ни слова не сказал. Просто замер, точно статуя.

— Привет! — мелодичным голосом произнесла красавица. И обратилась к Михе: — Слушай... Можно тебя на минутку?

Миха молчал. Все так же глядел на девчонку, разинув рот.

Да уж. Видать, нечасто ему такие красавицы попадались.

— Барышня, добрый день! — я поднес руку к