Ложная девятка 7 (СИ) - Риддер Аристарх

Катя с Олей тоже наслаждались процедурами в своем, более прохладном бассейне.

— Я как заново родилась, — призналась Катя после первого же сеанса, когда мы вернулись в номер. — Все мышцы расслабились, спина перестала болеть. А она у меня последние недели ныла постоянно.

— Нам бы сюда на месяц приехать, — мечтательно сказала Оля, сидя на кровати и потягивая чай. — Перед родами отдохнуть как следует. Может, тогда роды легче пройдут.

— Мечтать не вредно, — улыбнулась Катя. — Но весной уже тренировки начнутся, мужьям в Москву надо. Футбол никого не ждет.

— Да, — вздохнул Протасов. — В конце февраля сборы, в марте уже первые матчи. Времени в обрез.

Кроме бассейнов, мы много гуляли по Пятигорску. Город был небольшой, но очень красивый. Старинные здания девятнадцатого века, узкие улочки, парки. И везде — дух истории.

Мы посетили Место Дуэли Лермонтова. Небольшая поляна на склоне Машука, где стоит обелиск. Здесь, в июле 1841 года, великий поэт был убит на дуэли.

— Лермонтову было всего двадцать шесть лет, — сказал я, стоя у памятника и читая надпись. — Двадцать шесть.

— Страшно подумать, — откликнулся Протасов. — Сколько он успел написать за такую короткую жизнь. «Герой нашего времени», «Демон», «Мцыри». Десятки стихов.

— А мог бы еще столько создать, — добавила Оля. — Если бы не эта дурацкая дуэль.

— Не надо о грустном, — Катя взяла меня за руку. — Мы здесь отдыхаем, а не о смерти думаем.

Она была права, конечно. Но все равно становилось грустно. Великий поэт, убитый в расцвете лет из-за ничтожной ссоры. Сколько шедевров так и не было создано.

Мы пошли дальше, к Провалу — знаменитой карстовой пещере с подземным озером. Спустились по туннелю вниз, вышли к озеру. Вода была бирюзово-голубого цвета, невероятно красивого. Глубина — девять метров, температура — плюс двадцать шесть круглый год.

— Красиво, — восхитилась Оля. — Как будто не настоящее.

— Вода насыщена серой и минералами, — объяснял экскурсовод, пожилой мужчина в форменной куртке. — Отсюда такой цвет. Раньше провал был открытым сверху, потом пробили туннель для удобства посетителей.

Мы посетили беседку «Эолова арфа» — белую ротонду на краю обрыва, откуда открывался потрясающий вид на весь город и окрестности. Ветер гулял между колоннами, создавая странные звуки — отсюда и название.

— Здесь Печорин встречался с Верой, — сказала Катя, явно вспомнив школьную программу. — В «Княжне Мери».

— Точно, — кивнула Оля. — Помню, мы это в школе проходили.

Город был пропитан историей Лермонтова. Здесь он жил последние месяцы жизни. Здесь написал свои последние стихи. Здесь нашел свою смерть.

Мы зашли в музей «Домик Лермонтова» — маленький белый домик под камышовой крышей, где поэт провел последние недели. Комнаты были восстановлены по описаниям современников. Скромная обстановка, несколько книг, письменный стол у окна.

— Вот здесь он писал, — тихо сказала экскурсовод, показывая на стол. — Последние стихи. «Выхожу один я на дорогу», «Пророк». Всего за несколько дней до дуэли.

Молчание повисло в комнате. Мы стояли и представляли, как молодой поэт сидел здесь, писал, не зная, что жить ему осталось считанные дни.

Вечерами мы гуляли по центру Пятигорска. Зимой курорт был относительно пустым, не сезон. Но несколько кафе работали. Мы заходили, пили кофе, ели пирожные, разговаривали.

— А помнишь, как мы в Мексике было? — спросил Протасов за одним из таких вечеров.

— Еще бы, — усмехнулся я. — Чемпионат мира. Лучшее время в жизни.

— Тогда мы еще холостыми были, — продолжал Протасов. — Ни жен, ни детей. Только футбол.

— И сейчас неплохо, — возразил я. — По-другому, но тоже хорошо.

— Да, — согласился Олег. — Просто по-другому. Более ответственно что ли.

— Взрослая жизнь, — подытожила Катя. — С ее радостями и заботами.

Через неделю, когда наш отпуск подходил к концу, мы отправились обратно в Москву. Загорелые, отдохнувшие, с массой впечатлений и несколькими пленками отснятых фотографий.

Дорога была долгой. Сначала на такси до Минеральных Вод, потом самолет до Внуково. Самолет летел три часа, тряхнуло пару раз — попали в зону турбулентности. Катя вцепилась в подлокотник и закрыла глаза.

— Все нормально, — успокаивал я ее. — Обычная болтанка. Скоро пройдет.

И действительно, через несколько минут стало спокойнее. Мы долетели благополучно и приземлились во Внуково в сумерках. Январь, рано темнеет. Выглянули в иллюминатор — Москва встречала снегом и привычной суетой.

— Спасибо за компанию, — сказал Протасов, когда мы уже выходили из самолета и шли к терминалу. — Здорово съездили. Правда здорово.

— Вам спасибо, — ответил я, хлопнув его по плечу. — Надо будет еще куда-нибудь вместе махнуть. Когда дети подрастут.

— Обязательно, — кивнула Оля, кутаясь в шубку. — Может, на море? В Крым или на Кавказ.

— Посмотрим, — улыбнулась Катя. — Скоро же дети. Это совсем другая история.

— С ними точно надо, — решила Оля. — С детьми на море. Солнце, воздух, вода. Малышам полезно.

На этой многозначительной ноте мы расстались с Протасовыми, Олег с Ольгой полетели в Днепропетровск, а мы поехали к себе. Через два дня Олег и Гена литовченко должны юыли прилететь в Москву, чтобы стать футболистами Торпедо. А дальше уже сборы и подготовка к следующему сезону. Который я скорее всего начну в бело-чёрной форме а закончу в сине-граноатовой.

Глава 21

И снова здравствуй, Сочи! Город, где очень темные ночи и где лучше не теряться.

Как и несколько лет назад, подготовку к сезону 1987 года «Торпедо» начало именно здесь, в этом городе-курорте. И надо сказать, что по сравнению с нашими предыдущими визитами на Черноморское побережье Кавказа ничего не изменилось — ни в хорошем, ни в плохом смысле.

Начну с хорошего. Январь в Краснодарском крае удался — тепло, солнечно, с точки зрения погоды все условия для подготовки созданы. Но сервис по-прежнему остается родным, отечественным.

По сравнению с теми условиями, которые есть в социалистической Югославии или Болгарии, Сочи уступает практически во всем. Что очень странно. Руки растут у всех из одного места, чувство прекрасного тоже одинаковое. Но почему поля в болгарских Златых Песках в январе–феврале настолько лучше, чем здесь? Неужели те сто километров южнее настолько влияют? Не верю. Скорее здесь что-то другое.

Тем более, в будущем на Черноморском побережье Кавказа научатся поддерживать газоны в идеальном порядке. Тренировочные базы будут радовать изумрудным цветом круглый год. Но сейчас что есть, то есть. Как говориться кушайте не обляпайтесь.

Кстати именно с питанием в Сочи всё было как обычно на уровне. Пансионат в котором мы обитались прям старался и с чисто бытовыми условиями проблем не было от слова совсем. С точки зрения простого туризма тут всё на высшем уровне. Уютно, вкусно, комфортно.

Вопросы вызывало состояние материально технической базы которая использовалась для подготовки к сезону. Но тут уж мы бессильны что-то изменить. Надеюсь что только пока.

Январь 1987 года стал для Сочи уникальным. Здесь собралась практически вся сборная Советского Союза, за исключением киевского «Динамо». Человек восеьмь основного состава, а вместе с игроками ротации и ближайшим резервом тут и вовсе полтора десятка.

И половина основного состава сборной сейчас носит бело-черную форму. Вместе с бывшими игроками «Днепра», Протасовым и Литовченко, таких набралось пятеро. Я, Заваров, Добровольский, Игорь теперь тоже железный игрок основы. А теперь еще Гена с Олегом.

Если добавить резервистов братьев Савичевых, Диму Харина, стремительно прогрессирующего Серегу Горлуковича, который еще не дебютировал в сборной, но это вопрос времени, можно сказать, что «Торпедо» в некотором роде стало сборной СССР. Без обороны, правда, но это нюансы.