Маг воды. Том 3 - Саша Токсик

Волнов прошёл с другой стороны, хохоча как мальчишка. Его лицо было мокрым от брызг, но это только добавляло ему задора.

— Эх, молодость! — крикнул он. — Кровь играет!

Впереди уже показались склады Добролюбова. Высокие деревянные строения с надписью «Чистая вода Добролюбова» на фронтонах. Причалы, обычно забитые лодками и баржами, выглядели подозрительно пустынными.

Мы неслись к финишу ноздря в ноздрю. Волнов умело управлял своей лодкой, я выжимал из русалочьего камня последние крохи энергии. Надежда то смеялась, то ахала на особенно крутых виражах.

«Ещё! Ещё быстрее!» — требовала Капля. — «Капле нравится!»

Последний рывок, и обе лодки практически одновременно ткнулись в деревянный причал. Я не удержался и расхохотался, глядя на раскрасневшегося, но довольного Волнова.

— Ничья! — объявил он, утирая пот со лба. — Хороша гонка вышла! Он осёкся, оглядываясь вокруг. Его улыбка начала сползать с лица.

— А что это тут… Где все?

Только теперь, когда азарт гонки схлынул, мы обратили внимание на окружающую обстановку. И она была удручающей.

— Странно, — пробормотал Волнов, привязывая лодку. — Обычно тут как на ярмарке. А сейчас…

Надежда, глядя в крохотное карманное зеркало, пыталась привести в порядок растрёпанную причёску, но это было безнадёжное дело. Несколько прядей выбились окончательно, придавая ей вид романтической героини после бури. Она вздохнула и махнула рукой.

— Ладно, сойдёт и так. Всё равно мы уже приплыли.

Я помог ей выбраться на причал. Платье было забрызгано водой, на рукаве красовалось мокрое пятно. Но Надя только рассмеялась.

— Вот видите, что вы наделали? Теперь я похожа на авантюристку, а не на респектабельного доктора!

— Скорее на леди-пирата, — предположил я, добавив ей веселья.

Волнов выбрался из своей лодки, всё ещё оглядываясь по сторонам с растущим беспокойством.

— Нет, вы посмотрите! — он указал на пустые причалы. — Две баржи стоят, и ни души! Где грузчики? Где приказчики? Что за чертовщина тут творится?

Праздничное настроение окончательно испарилось. Мы стояли на пустынном причале, и тишина вокруг казалась зловещей после недавнего веселья. Даже чайки не кричали, словно и они почувствовали что-то неладное.

— Пойдёмте, — сказал я. — Выясним всё внутри.

И мы двинулись к складам, оставляя позади наши мокрые после гонки лодки.

* * *

Волнов семенил рядом, его круглое лицо вытянулось от тревоги. Весь его задор куда-то испарился, остался только испуганный пожилой человек, не понимающий, что происходит с его привычным миром.

Склады Добролюбова занимали целый квартал. Длинные деревянные строения с высокими потолками, рассчитанные на хранение тысяч бочек с водой. Обычно отсюда доносился шум: стук молотков, скрип тележек, голоса рабочих. Сейчас стояла такая тишина, что слышно было, как где-то капает вода.

Я толкнул тяжёлую дверь. Та открылась со скрипом. Внутри царил полумрак. Солнечные лучи пробивались сквозь щели в стенах, освещая пылинки в воздухе.

Ряды бочек уходили в глубину помещения, теряясь в темноте. На каждой виднелось фирменное клеймо — стилизованная волна с вписанными буквами «ЧВД». Пахло сыростью, деревом и чем-то ещё, неуловимо тревожным.

«Плохая вода», — тихо забулькала Капля. — «Капля чувствует».

«Тише, малышка. Я знаю».

— Эй! — крикнул Волнов, и его голос многократно отразился от стен. — Есть тут кто живой?

Никто не ответил. Только эхо долго металось под высокими сводами, постепенно затихая.

Прошли между рядами бочек. Наши шаги гулко отдавались в пустоте.

— Вот же напасть, — бормотал Волнов. — Куда все подевались? Что случилось то?

Мы с Надей знали, что случилось, но я не стал говорить Волнову ничего. Пускай сам всё услышит от владельца фабрики.

В конце склада виднелась фанерная перегородка, отделяющая контору от основного помещения. За ней горел свет, единственный признак жизни в этом царстве запустения.

— Там должен быть Добролюбов, — сказал я. — Пойдёмте.

Мы двинулись к свету, и с каждым шагом тревога нарастала. Что-то было очень неправильно в этой картине. Не просто остановка производства, а какая-то… обречённость, что ли. Как будто сам воздух пропитался отчаянием.

У самой перегородки Волнов споткнулся о брошенную тележку для перевозки бочек. Та с грохотом упала набок, и звук прокатился по складу, заставив всех вздрогнуть.

— Тысяча чертей! — выругался старик. — Кто ж тут всё побросал?

Но его возмущение звучало неубедительно. Страх проступал сквозь напускную браваду, как ржавчина сквозь краску.

Я толкнул дверь в контору. Та была не заперта и легко поддалась. За ней открылось небольшое помещение с низким потолком, заставленное конторской мебелью. И за массивным дубовым столом, заваленным бумагами, сидел человек, которого мы искали.

Глава 14

Добролюбов выглядел как человек, переживший кораблекрушение и выброшенный на необитаемый остров. Буквально за несколько дней коренастый, румяный купец превратился в собственную тень.

Глаза его были красными от бессонницы, под ними залегали тёмные круги. Едва пробившаяся темная щетина на щеках придавала купцу вид бродяги. Плечи опущены под невидимым грузом. Дорогой сюртук помят, словно спал он тут же в кресле. На лацкане пятно от пролитого чая.

Стол перед Добролюбовым представлял собой поле битвы, где бумаги были павшими солдатами. Счета, накладные, договоры громоздились беспорядочными кучами, словно их швыряли в приступе отчаяния.

Некоторые листы упали на пол, но никто не потрудился их поднять. Рядом стояла пустая кружка с засохшими коричневыми разводами на дне и чарофон, брошенный так небрежно, будто в середине важного разговора у хозяина опустились руки.

Я смотрел на эту картину разрухи и невольно думал: вот она, хрупкость человеческих достижений. Вчера ещё процветающий купец, сегодня сломленный человек. И всё из-за чьей-то алчности.

Мергель, человек с жабьей физиономией и мелкими злыми глазками. Я почти физически ощущал его незримое присутствие в этой комнате.

Василий Петрович поднял голову при нашем появлении. Попытался изобразить подобие улыбки. Получилась горькая гримаса, от которой стало только больнее смотреть на него.

— А, господин Ключевский, — голос у него был хриплый, надтреснутый. — И… доктор Светлова, полагаю? Рад познакомиться, хотя и при столь печальных обстоятельствах.

Он встал, покачнулся, ухватился за край стола. Протянул руку Надежде для приветствия. Та пожала её, и я заметил, как дрогнули её брови при виде его состояния. Взгляд медика, который уже оценивал состояние пациента.

— Здравствуйте, Василий Петрович, — её голос был мягким, успокаивающим. — Мне очень жаль, что мы встречаемся в такой момент.

— Присаживайтесь, — Добролюбов махнул рукой в сторону